Станислав Панин. Ученые записки Орловского университета, №4 (54), 2013, 219–222.
~~~~~~~~
Герметический орден «Золотая Заря» – одна из крупнейших эзотерических организаций кон. XIX–нач. ХХ в. Ее влияние на западный эзотеризм, несомненно, является весьма значительным; однако, это влияние в полной мере невозможно понять, не обратившись к вопросу об интересе к религиозным, мифологическим и магическим традициям различных регионов и эпох, который встречается у большинства членов «Золотой Зари». Перечень таких тем весьма многообразен: несмотря на то, что, на первый взгляд, учение «Золотой Зари» целиком и полностью кажется завязанным на еврейском и христианском мистицизме, а название ордена акцентирует внимание на греческой культуре, в действительности в среде членов этой организации мы обнаруживаем обращение к широкому списку региональных тем. В общем виде их можно связать с тремя основными областями: Ближним Востоком, Европой и Индией. В этом смысле, ситуация в «Золотой Заре», прежде всего, позволяет составить представление об интересе к традициям различных регионов и эпох, существовавшем в то время в Европе (ведь интересы членов ордена были весьма разнообразны и, фактически, включали все, чем интересовались люди, связанные с эзотеризмом, в кон. XIX-нач. ХХ в.). С другой стороны, в концепциях, разрабатываемых в ордене, мы видим зародыши будущих эзотерических течений (например, викки).
Говоря о региональных темах в мировоззрении членов «Золотой Зари», следует начать с того, что учение «Золотой Зари» следует рассматривать как форму западного эзотеризма. При этом у некоторых авторов, связанных с «Золотой Зарей», прослеживается идея о необходимости строго и последовательно придерживаться именно западного характера эзотерической деятельности. Например, Дион Форчун пишет об этом следующим образом: «Неразумно применять к определённому типу психофизической организации методы развития, предназначенные для другого типа; они либо не дадут адекватных результатов, либо приведут к непредвиденным и, возможно, нежелательным последствиям. Автор далек от осуждения восточных методов или порицания конституции человека Запада, который таков, каким сотворил его Бог. Просто напомню старую пословицу: что для одного человека пища, то для другого яд» [9, 25]. Здесь, однако, надо понимать, что еще с кон. XVIII в. «западный» оккультизм понимался в соответствующих кругах весьма специфическим образом. Для европейских оккультистов эзотерическая традиция
~~~~~~~~
Запада была тем сокровенным знанием, которым владели жрецы Египта. Впоследствии оно было сохранено Моисеем во время бегства из Египта и приобрело свой современный вид в учении иудейской каббалы. Элифас Леви, автор, несомненно повлиявший на систему «Золотой Зари», пишет об этом следующим образом, выражая вполне характерную для оккультных кругов того времени позицию: «Моисеем было сказано, что народ Израиля унес священные сосуды египтян, во время исхода из страны порабощения. Это высказывание аллегорично, потому что вряд ли великий пророк вдохновил свой народ на воровство; этими священными сосудами были таинства египетской науки, познанными Моисеем при дворе фараона» [5, 229].
Итак, истоки эзотерических учений Запада члены «Золотой Зари» усматривали преимущественно в Египте. Такая концепция была отнюдь не нова: еще в XVIII в. Курт де Жебелен популяризировал в Европе концепцию о египетском происхождении таро, которое впоследствии стало ядром западного эзотеризма. В 1798-1801 гг. египетский поход Наполеона и связанная с ним научная работа, в ходе которой Европа получила массу новых сведений относительно истории Египта, подогрели интерес к этому региону, в том числе в кругах эзотериков. В свете этого не удивительно, что многие члены «Золотой Зари» обращались к изучению египетской религии и магии. Это относится, в частности, к руководителю «Золотой Зари» С. Л. Мазерсу, которого современники вспоминали не только как оккультиста, но и как египтолога-любителя. Об интересе Мазерса к Египту свидетельствуют сохранившиеся воспоминания членов «Золотой Зари». При этом различные источники по-разному оценивают серьезность этого увлечения. А. Уэйт, в частности, вспоминает: «Когда мы встретились в другой раз, он, пошатываясь, как обычно, под грудой книг, сообщил мне: «Я оделся иероглифами, как ризою» – из чего я заключил, что он с головой погрузился в египетские штудии» [10, 107]. Другой член ордена, Броуди-Иннес, отзывается о Мазерсе, высоко оценивая его знания о Древнем Египте: «…один египтолог с мировым именем сказал: «МакГрегор – воскресший фараон. Всю свою жизнь я изучал высушенные кости, он же оживил их». Однако были и те, кто говорил, что его знание Каббалы и египтологии было поверхностным, «пересказом» чужих работ. Кто будет решать? Однако я знаю, что на многие мои вопросы я тут же получал ответы, и ответы удовлетворительные, с многочисленными ссылками на специалистов по данному вопросу, доказывающие хорошее знание предмета, и я ни разу не обнаружил ошибки» [7]. В практике «Золотой Зари» египетские образы фигурируют очень часто: изображения четырех керубов, фигурки энохианских шахмат, символы на колоннах храма «Золотой Зари» – всё это выполнено с отсылками к Древнему Египту. В кон. 1890-х Мазерс также разработал серию драматических ритуалов в египетском стиле. Находясь в Париже, он начал организовывать их проведение для широкой публики на сцене театра «Бодиньер».
Интерес к Египту был в данном случае свойственен не только Мазерсу. Так, А. Уэйт посвящает Египту весьма пространную статью в «Энциклопедии масонства». В ней он критикует как современных ему эзотериков, так и представителей академического сообщества. Первых он критикует за то, что они «под именем египетских мистерий обычно представляют нам фрагменты из Апулея и Ямвлиха, как если бы эти последние были свидетелями того, что уже для них было далёким прошлым» [8, 206]. Академическое же сообщество Уэйт критикует за то, что они чрезмерно сконцентрировали свое внимание на погребальном культе Египта как наиболее доступном, не освящая в то же время «посвящения и продвижение кандидата в этом мире» [8, 206]. Для Уэйта же Египет важен именно как некая точка отсчета в легендарной истории масонства, как страна, в которой масон может найти истинное знание и ключи к истинному масонскому посвящению. Таким ключом Уэйт считает миф об Осирисе, который, по его мнению, выражает сущность учения мистерий, состоящую в концепции «бессмертия в воссоединении». «Великое учение, великое откровение всех истинных мистерий в том, что Осирис жив, но он известен и под другими именами. Мы, масоны, также ищем единения всех, отчаливших от берега жизни, с Осирисом, так как мы верим – вместе с Элифасом Леви – в воскресение Хирама» [8, 207]. Дальше всех в своем интересе к Египту, пожалуй, зашел другой член «Золотой Зари» – Алистер Кроули, который в нач. ХХ в. создал собственную религию, телему[i], в которой ключевое место было отведено именно египетским темам и образам: Исиде, Осирису и Гору, Нуит и Хадит и т.п.
Обращаясь к ближневосточным темам в учении «Золотой Зари» нельзя обойти стороной каббалу, которую без преувеличения можно назвать ядром эзотерической системы данного ордена. Зная это, легко прийти к умозаключению о том, что в «Золотой Заре» большое внимание уделялось изучению иудейской культуры. Такой вывод, однако, не вполне верен. Чтобы понять это, необходимо отметить, что в «Золотой Заре» изучали не столько оригинальную каббалу, сколько работы авторов, представлявших течение «христианской каббалы», в особенности Афанасия Кирхера и Кнорра фон Розенрота. Сама система сфирот и путей на Древе Жизни заимствована в учении «Золотой Зари» у Кирхера, и в этом плане сильно отличается от более традиционных и собственно иудейских систем. Соотнесение же Древа Жизни с Таро, имеющее фундаментальное значение в системе «Золотой Зари», было взято Мазерсом у Элифаса Леви и переработано в соответствии с собственными соображениями Мазерса по данному вопросу.
Говоря о европейских темах в творчестве членов «Золотой Зари», следует особо выделить два направления развития этих тем: немецкое и британское. В историческом плане в доктрине ордена большое внимание уделялось и Греции как колыбели современной западной цивилизации, в особенности греческим мистериям и греческой алхимии. В то же время, греческой культуре в «Золотой Заре» приписывалась скорее посред-
~~~~~~~~
ническая роль. Греция представлялась в рамках этой концепции наследницей более древних культур: Египта, Месопотамии и даже Индии – например, в перспективе истории алхимии [2, 53]. В то же время, отдельные члены «Золотой Зари», например А. Уэйт, относились к греческим мистериям с большим вниманием. Уэйт также отмечал, что греческая культура и религия во многом являются самостоятельным феноменом. Представление о заимствовании из Египта в историческом смысле представляется ему ошибочным; в то же время оно «вполне удовлетворительно в легендарном п��ане» [8, 366]. Несмотря на определенный интерес к Древней Греции, особенно к греческому мистицизму, следует, однако отметить, что в практике «Золотой Зари» прямые отсылки к греческой религии относительно редки. Тем не менее, при желании их можно обнаружить. Интересным примером здесь является переосмысление карты «Влюблённые» в колоде «Новое ритуальное Таро Золотой Зари», разработанной и описанной Ч. Цицеро на основе материалов «Золотой Зари», переданных ему Регарди. Карта «Влюбленные» в этой колоде отсылает к греческой мифологии: традиционные варианты сюжета на ней заменены изображением Персея, спасающего Андромеду [1, 42-43].
Немецким темам в системе «Золотой Зари» исследователями довольно часто уделяется не так много внимания, как они заслуживают. Это тем более странно, если учесть, что легендарная история «Золотой Зари» берет свое начало именно из Германии – от якобы жившей в Германии женщины-розенкрейцера, известной как фройляйн Шпренгель. Справедливости ради надо отметить, что долгое время эта преемственность, кажется, оставалась единственной точкой связи между «Золотой Зарёй» и Германией. Однако характерно, что во время кризиса «Золотой Зари», связанного с утратой Мазерсом легитимности, новые руководители ордена – Броуди-Иннес и Фелкин – именно в Германии стремились найти источник подлинного учения, который бы вновь позволил обрести их организации легитимность. В ходе этого поиска Фелкин познакомился, в частности, с Р. Штайнером, которого счел посвященным высокой степени и у которого попытался заручиться поддержкой для легитимации своего «Ордена Утренней Звезды».
Что касается британского направления, то для организации, появившейся в Англии, это не должно казаться нам необычным. У.Б. Йейтс, С.Л. Мазерс, А. Кроули – вот лишь наиболее известные фигуры, которые регулярно ссылались на своё древнее британское происхождение. Мойна Мазерс описывает увлечение своего мужа историей и традициями Британии следующим образом: «В свободное время он собирал и внимательно изучал источники по кельтской традиции и символике. Такая любовь к кельтской символике передалась ему по наследству, от шотландских предков» [10, 107]. Помимо этого Мазерс приписывал себе дворянское происхождение, возводя историю своей семьи к знатному роду Мак-Грегоров из Гленстрэ. Другой член «Золотой Зари», Алистер Кроули, по-видимому, перенял это увлечение от Мазерса. В результате этого он в определенный период своей жизни стал именовать себя Алистером Мак-Грегором, связывая себя с тем же кланом, что и Мазерс. «Подобно Мазерсу, Кроули начал носить одежду шотландских горцев, в том числе юбку-шотландку, перешитую из шотладки Мак-Грегора. Он восхищался Мак-Грегорами, считая их «самым царственным, неправедно оклеветанным, романтичным, храбрым и одиноким из родовых кланов»» [3, 156]. В наибольшей степени, однако, интересовался всем, что связано с историей и мифологией Британии, поэт и член «Золотой Зари» У. Б. Йейтс. В то время, как Мазерс и Кроули интересовались преимущественно Шотландией, в центре внимания Йейтса была Ирландия. В его творчестве мы неоднократно встречаем отсылки к этой теме. Ярким примером этого является книга «Кельтские сумерки», включающая рассказы о «народе холмов», духовидцах и ирландских чернокнижниках, а также многочисленные отсылки к кельтскому фольклору, свидетельствующие об определённых познаниях автора в этой области. Йейтс выступал не только как автор, но также как собиратель ирландского фольклора: под его редакцией вышла книга «Волшебные и народные сказки ирландских крестьян». Из всего вышесказанного может сложиться впечатление, что народные традиции Британских островов должны были занимать важное место в учении и практике «Золотой Зари». Это, однако, далеко не так: в области магической практики и эзотерической системы «Золотой Зари» мы не обнаруживаем кельтского влияния. Это увлечение кельтской культурой, однако, важно для последующей истории западного эзотеризма, поскольку носит не случайный характер, а является частью процессов, происходивших в то время в оккультных кругах и, шире, в обществе в целом. Несколько десятилетий спустя, в том числе под влиянием общения с Кроули, другой оккультист, Дж. Гарднер, создаст собственную религиозно-магическую систему, называемую виккой[i], в которой фольклор народов Британии будет занимать центральное место.
Если влияние ближневосточных и европейских сюжетов на учение «Золотой Зари» достаточно очевидно, то темы, связанные с Индией, напротив, на первый взгляд, не занимают важного места в системе этой организации. Между тем, показательно, что даже авторы, выступавшие в вопросах эзотерической практики за следование западному пути, в своих работах использовали терминологический аппарат, заимствованный из восточных учений. Так, упомянутая выше Д. Форчун, хотя и говорит про то, что западному человеку надлежит пользоваться западными практиками, объясняет это особой «расовой дхармой Запада» [9, 25], каббалу именует «Йогой Запада» [9, 28], а католические духовные практики описывает как разновидность Бхакти-Йоги [9, 21]. О большом интересе к Индии и популярности индийских тем в «Золотой Заре» свидетельствует и тот факт, что многие члены ордена также входили в Теософское общество Е.П. Блаватской. Масштабы двойного членства на определенном этапе оказались настолько значительными, что Блаватская была вынуждена ввести специальные правила каса-
~~~~~~~~
тельно одновременно членства в Теософском обществе и «Золотой Заре» [10, 130]. В «Эзотерическую секцию» Теософского общества вступили такие ключевые деятели «Золотой Зари», как А.У. Эйтон, Ф.Л. Гарднер и даже Уэсткотт, один из основателей ордена. Мазерс и Кроули высоко оценивали познания Блаватской в оккультных вопросах. Согласно воспоминаниям М. Мазерс, ее муж испытывал «глубокое восхищение» перед личностью Блаватской [10, 102]. Кроули оценивает творчество Блаватской следующим образом: «Лучшая из серьезных попыток систематизировать данные сравнительного религиоведения была предпринята Блаватской. Она обладала потрясающим гением для овладения сутью религий, но не смогла классифицировать их» [4, 104]. Отдельные члены «Золотой Зари» так увлекались индийскими темами, что окончательно отходили от интереса к западному эзотеризму. К числу таковых относится А. Беннет, наставник А. Кроули, переехавший с помощью последнего в Индию, где стал буддистским монахом.
В систему «Золотой Зари» также вошли отдельные элементы индийских духовных традиций, примером чего является работа с символами таттв, практиковавшаяся адептами ордена. Здесь, однако, важно отметить, что все восточные инструменты и практики в «Золотой Заре» подвергались серьезной переработке, в результате чего они встраивались в оригинальную систему ордена. Использование таттв в практике скраинга в «Золотой Заре» сопровождалось применением символов, более традиционных для западной магии: пентаграмм, энохеанских имен и т.п. Сам опыт членов, практиковавших скраинг с применением таттв, также неизменно описывался в терминах Запада. Показательно в этом отношении описание скраинга с использованием символа Таджас Притхиви, сделанное Мойной Мазерс: «Использую пентакль и произношу имена земли, я вижу перед собой что-то вроде Ангельского Короля Элементалей. В правой руке он несет жезл, рукоять которого является чем-то вроде пентакля, а древко и наконечник похожи на Огненный Жезл. В левой руке (я не смогла хорошо рассмотреть), он несет Огненный Жезл. Я думаю, что (его) правая рука указала вверх, а левая вниз, а это знак инвокации сил. Маленькие фигурки из рода гномов приходят на его зов» [6]. Таким образом, мы видим, что заимствование в данном случае носило эпизодический, сугубо прикладной характер. Символы использовались постольку, поскольку они удобно включались в целостную систему, а их использование и интерпретация целиком и полностью были обусловлены общим характером учения ордена. Возможность такого заимствования была обусловлена самой природой эзотерического знания. Ведь эзотерика по самой своей сути полагает себя знанием вневременным, пребывающим по ту сторону всех культурноисторических различий. И в этом смысле синтез разных систем и разных традиций в едином, целостном учении и есть основополагающий внутренний импульс, движущий оккультистом.
Итак, учение и практика «Золотой Зари» представляют собой сложную систему, основанную на заимствовании сюжетов различных регионов и эпох. Однако в данном случае важен не только и не столько факт этих заимствований, сколько то, что из всего этого множества разрозненных тем, образов, оккультных практик основателям ордена удалось создать вполне целостную, самодостаточную систему, которая впоследствии окажется одним из краеугольных камней современного западного эзотеризма.
1. Cicero C. The New Golden Dawn Ritual Tarot. St. Paul: Llewellyn Publications, 1991.
2. Regardie I. The Complete Golden Dawn System Of Magic. Tempe: New Falcon Publications, 1984.
3. Бут М. Жизнь Мага. Биография Алистера Кроули. Екатеринбург: Ультра. Культура, 2004.
4. Кроули А. Liber 777. М.: Ланселот, 2006.
5. Леви Э. У��ение и ритуал. М.: Эксмо, 2004.
6. Мазерс М. О скраинге. // Сайт московской ложи «Убежище Пана» [Электронный ресурс].
7. Некрологи на смерть МакГрегора Мазерса. // Сайт московской ложи «Убежище Пана» [Электронный ресурс].
8. Уэйт А. Энциклопедия масонства. СПб., М., Краснодар: Лань, 2003.
9. Форчун Д. Мистическая Каббала. М.: София, 2005.
10. Хоув Э. Маги Золотой Зари. М.: Энигма, 2008.