💾 Archived View for causa-arcana.com › ru › blog › 2021 › 10 › 15 › david-friedman-interview.gmi captured on 2024-05-26 at 14:38:55. Gemini links have been rewritten to link to archived content
⬅️ Previous capture (2024-05-10)
-=-=-=-=-=-=-
15 Октябрь, 2021 04:00 • Александр Котов • 1867 слов
#интервью #либертарианство #криптоанархизм #интеллектуальная_собственность #экономика #политика
Дэвид Фридман — автор работ по теории либертарианства. Недавно на русском языке вышла его книга «Механизмы Свободы». В связи с этим он дал интервью издательству «Liberbook» для русскоязычной аудитории. Некоторые вопросы и ответы касаются интересующих нас тем, таких как криптоанархизм, власть технологических корпораций, интеллектуальная собственность и Биткоин. Поскольку Дэвид Фридман имеет некоторую популярность среди нашей аудитории, мы с разрешения автора приведём выдержки из интервью, а затем прокомментируем их. Оригинал доступен на русском⁽⁴⁾ и английском⁽⁵⁾ языках.
Артём Северский: Исследования, проведенные после публикации книги «Механизмы Свободы», такие как исследование Чарльза Тилли и недавнее Уолтера Шейделя, показали, что современное государство возникло в ранней современной Европе в значительной степени в результате конкуренции за максимизацию прибыли между конкурирующими «поставщиками безопасности». Даже полностью частные армии сыграли свою роль в этом развитии, как описано, например, в книге Дэвида Пэррота «Бизнес войны». Конечно, такой результат был исторической случайностью — каковы, на ваш взгляд, условия для возникновения в будущем федеративной сети свободнорыночных «laissez-faire» арбитражных агентств, в противовес монополизирующему регулирование Левиафану? Какие факторы должны вселять в нас надежду, а какие вызывать беспокойство?
Дэвид Фридман: Хороший вопрос, но сложный. Мой самый оптимистичный сценарий на данный момент — это возникновение чего-то вроде анархо-капитализма в киберпространстве, защищенного шифрованием. В мире, где большая часть важных событий происходит в Интернете, люди становятся очень мобильны, что вынуждает государства конкурировать друг с другом за налогоплательщиков и в конечном счете сводит их к статусу арендодателей.
Александр Стихин: Имели ли право частные компании банить Трампа?
Дэвид Фридман: Частные компании имели право не вести дела с Трампом.
Александр Стихин: Было много сомнений с подсчетом голосов при помощи сканирующих устройств и поставщиков таких устройств (точнее — их аффилированности с той или иной партией).
Дэвид Фридман: В этом есть повод для беспокойства, но решение не в том, чтобы то же самое делали государственные служащие, а в том, чтобы сделать этот процесс как можно более открытым, кто бы его ни производил. Я полагаю, что в СССР голоса подсчитывались государственными служащими и всегда показывали подавляющее большинство за коммунистическую партию.
Давид Ломов: Дэвид, в последнее время мы видим массовое вмешательство частного бизнеса в государственную политику и попытки манипулировать общественным мнением (Кремниевая Долина, блокировавшая все плохие новости о Джо Байдене и продвигавшая плохие новости о Трампе; Robinhood и её поведение в ситуации с акциями Gamestop; Твиттер и Твич, блокирующие любое мнение, не вписывающееся в их повестку). Не кажется ли Вам, что рациональность и конкурентность частного актора переоценена, и что при наступлении полной свободы от государства дело будет за той мегакорпорацией, которая первая сумеет установить своё полное господство?
Дэвид Фридман: Я так не думаю. Фирмы всегда пытались влиять на государственную политику и общественное мнение в своих интересах. Это не является иррациональным с их точки зрения.
Некоторые корпорации очень велики, но нет ни одной корпорации, которая контролировала бы значительную долю всей экономики. Корпорации сотрудничают в своей политической деятельности только в том случае, когда у них есть общий интерес. Перед последними выборами ситуация была менее конкурентной, чем обычно, потому что Дональд Трамп разозлил множество разных людей.
Давид Ломов: Совсем недавно произошел массовый приток на фондовый рынок инвесторов «из народа» (ситуация с акциями «Геймстоп», например). Также цена Биткоина взлетела выше 50 000 долларов. Экономика массового инвестирования во что попало — это теперь мир, в котором мы живём? Или истерия с инвестированием скоро разрушится?
Дэвид Фридман: Массовое инвестирование не является чем-то новым, и я не могу предсказать, что будет происходить в будущем.
Давид Ломов: Биткоин — ограниченная по количеству криптовалюта, неподконтрольная никому. Как вы считаете, оказывает ли Биткоин какое-то влияние на экономику сейчас? И как изменится мировая экономика, когда Биткоин будет всеми признан и принят рынком?
Дэвид Фридман: Биткоин — это очень разумная идея, но я сомневаюсь, что она ещё успела оказать большое влияние на экономику. Криптовалюты, не обязательно Биткоин, имеют потенциал в долгосрочной перспективе стать негосударственной валютой, частично заменив государственные валюты, особенно для онлайн-транзакций.
Александр: Здравствуйте, Дэвид! С вашими взлядами не особо знаком, но интересно узнать про ваше нынешнее отношение к авторскому праву. В одном из интервью в 2012 году вы говорили, что есть хорошие агрументы как за, так и против:
Daily Bell: Как вы относитесь к авторскому праву? Существует ли интеллектуальная собственность?
David Friedman: Я думаю, что есть хорошие аргументы по обе стороны этого вопроса.
Мне интересно узнать, какие веские аргументы в пользу авторского права вы видите? И есть ли среди этих аргументов не основанные на консеквенциализме?
Дэвид Фридман: Аргумент консеквенциалистов очевиден — дать авторам стимул писать, превратив то, что они производят, из общественного блага в частное.
Один из неконсеквенциалистских аргументов заключается в том, что создатель имеет право контролировать использование своего творения. Другой аргумент заключается в том, что книга может быть продана с договором, по которому покупатель обязуется не перепродавать и не копировать ее без разрешения автора. Единственная причина, по которой этот механизм не работает, заключается в том, что люди иногда нарушают контракты, и им это сходит с рук, а закон об авторском праве является решением этой проблемы. Тот, у кого есть несанкционированная копия, либо нарушил соглашение, по которому была продана эта книга, либо получил ее благодаря тому, что кто-то другой нарушил это соглашение.
Анкап-тян: Джон Галт или Сатоши Накамото? Какой персонаж вам больше нравится? И почему?
Дэвид Фридман: Самое очевидное различие состоит в том, что Сатоши был реальным, хотя, предположительно, не под этим именем, а Галт — вымышленным. Если не обращать внимания на это и сравнивать их как реальных или вымышленных, то Сатоши кажется более достойным восхищения как изобретатель, поскольку его изобретение способно сделать людей более свободными, в то время как изобретение Галта всего лишь обеспечивает дешевую энергию. С другой стороны, политическая стратегия Галта направлена на то, чтобы сделать людей более свободными. Но, с третьей стороны, я думаю, что она вряд ли сработает, потому что для того, чтобы разрушить устоявшееся общество, потребуется убрать из него гораздо больше талантливых людей, чем предполагает Рэнд. Биткоин же действительно работает.
Олег: У вас неоднократно менялись взгляды на интеллектуальную собственность, сначала вы были сторонником авторского права, но потом перестали занимать какую либо позицию. Изменилось ли ваше мнение сейчас?
Дэвид Фридман: Я не знаю, что я когда-либо был «защитником авторского права», возможно, вы могли бы указать мне на то, что я написал по этому вопросу, что вы воспринимаете таким образом. Я посвятил интеллектуальной собственности одну из глав книги «Law’s Order» (примечание переводчика: Порядок в Праве), утверждая, что отношение к вещам как к собственности имеет как свои издержки, так и преимущества, и что аргументы в пользу авторского права сильнее аргументов в пользу патента, по крайней мере, до тех пор, пока авторское право применяется узко — к реальным произведениям, а не к «внешнему виду и ощущениям». Но я не предлагал вывода о том, что должно или не должно быть защищено.
Я по-прежнему считаю, что есть аргументы как за, так и против интеллектуальной собственности, как мне кажется, я ясно выразился в той главе.
Вэд Нойман: Не могу не спросить ваше мнение о социальных сетях и других Интернет-гигантах. Кажется, этот рынок на практике показывает, что подобные площадки являются неким подобием естественных монополий с очень сильным положительным эффектом масштаба, где первопроходец получает практически всё. По количеству пользователей они уже кратно превосходят большинство государств, при этом это чисто рыночное и экстерриториальное явление, что не мешает им активно вести собственную политику, влияющую на жизнь людей, а порой, и на политику целых стран. Мы смотрим на это, как на преддверие появления некого рода «виртуальных государств», которые будут конкурировать с обычными и, возможно, выдавать собственные паспорта и гражданство. Как смотрите на это вы?
Дэвид Фридман: Существует по крайней мере одно такое виртуальное государство, существующее уже почти две тысячи лет — Католическая Церковь. В средние века у нее был свой закон, свои суды и юрисдикция над своими людьми — привилегия духовенства (примечание переводчика: неподсудность духовенства светскому суду). Я вижу, как развиваются другие подобные вещи при помощи современных коммуникационных технологий, связывающих людей географически разделенных.
Но они по-прежнему должны ещё где-то функционировать, что затрудняет для них возможность сдерживания государств из реального мира от некоторого контроля над ними. Я уже обсуждал в главе 66 «Механизмов Свободы» и в других местах возможность крупномасштабного взаимодействия, скрытого от государств при помощи шифрования с открытым ключом. Если мы окажемся в мире, где большинство важных событий происходит в киберпространстве, то это может привести к ситуации, когда нетерриториальные виртуальные государства будут играть большую роль в нашей жизни, чем территориальные государства из реального мира, низводя последние до статуса лендлордов.
Дэвид Фридман, как и мы, очень положительно оценивает возможности, которые дают криптография и технологии, в частности Биткоин. Однако мы считаем его взгляд слишком оптимистичным. Как мы писали в статье «Почему слово Интернет пишется с прописной буквы?»⁽¹⁾, единственная причина, почему государства не регулируют технологическую основу Интернета, заключается в том, что она их полностью устраивает, поскольку не даёт анонимности. С ростом популярности анонимизирующих технологий ситуация может измениться. Отвечая на вопрос Артёма Северского Дэвид Фридман сказал, что конкуренция за налогоплательщиков в условиях большой их мобильности будет для государств сдерживающим фактором. Однако этот аргумент не учитывает тенденции к появлению регулирующих передачу информации глобальных законов, действующих в большинстве государств. Неутешительные прогнозы даёт, например, проект Wayforward Machine⁽⁶⁾ от Internet Archive: оконечное шифрование будет запрещено, законы об авторском праве будут усиливаться, законы о клевете будут использоваться для цензуры, компании станут отвечать за действия пользователей, что приведёт к монополизации, доступ к информации будет в основном платным и так далее.
В таких условиях нам кажется печальным, что Дэвид Фридман не даёт оценку явлению интеллектуальной собственности, которое является одним из основных факторов усиления технологических монополий и уменьшения конкуренции. Вообще странно, что экономист не имеет мнения по этому вопросу, при том что позиция о как минимум дисбалансе в пользу правообладателей является мейнстримной в экономике, о чём сказано, например, в первой главе книги «Против интеллектуальной монополии», перевод которой можно прочитать на нашем веб-сайте⁽²⁾. Также непонятно, как предполагается защита интеллектуальной собственности при наличии анонимности в Интернете. Это подталкивает нас к мысли о том, что следует сконцентрировать больше усилий на распространение информации по данному вопросу.
Радует, что Дэвид Фридман не поддаётся вредному популизму, существующему в Республиканской партии США, когда речь заходит о проблеме корпоративной цензуры, оставаясь на позициях свободного рынка и свободы в более широком смысле. Хотя проблема реальна и представляет опасность для общества, о чём мы писали в статье «Перспективы избавления от цензуры технологических корпораций»⁽³⁾, большинство предложений по её решению методами государственного контроля в долгосрочной перспективе только ухудшают ситуацию, представляя собой пример упомянутого ранее регулирования информации. Впрочем, стоит заметить, что такие предложения часто являются более осторожными и направленными в основном против крупных корпораций, в то время как законы, прикрывающиеся заботой о персональных данных, потенциально имеют куда худшие последствия. Нам ещё предстоит выработать позицию по отношению к этой проблеме, но едва ли удастся придумать что-то лучшее, чем массовый добровольный отказ от сотрудничества с корпорациями.
Более подробно о взглядах Дэвида Фридмана на рассмотренные нами вопросы можно узнать в главе 66 («Добро пожаловать в будущее») его книги «Механизмы Свободы». Так, судя по всему, он весьма скептически относится к деятельности спецслужб и к сбору налогов, знаком с механизмами арбитража при анонимных сделках с помощью криптовалют. Книга существует в двух переводах, доступных в Интернете: от издательства Liberbook⁽⁷⁾ (которое и организовало интервью) и от Анкап-тян⁽⁸⁾.
1) Почему слово Интернет пишется с прописной буквы?
2) Против интеллектуальной монополии. Глава 1: Введение
3) Перспективы избавления от цензуры технологических корпораций
