💾 Archived View for tilde.team › ~rami › br › br_book_115.gmi captured on 2024-03-21 at 16:23:41. Gemini links have been rewritten to link to archived content
⬅️ Previous capture (2023-12-28)
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка и непослушная дочка
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/11/23
TIME: 03.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
Знаете, только сегодня я смог до конца оценить энергию и способности нашей Вари! Нет, конечно же я по умолчанию считал ее талантливым художником, мастером, надежной подругой и деликатным внимательным собеседником. Но абсолютно не подозревал, что она практически в одиночку сможет организовать и провернуть столь большое и представительное мероприятие. Это и было секретом ее почти недельной «командировки».
Если Полинка обладала достаточно большим весом и именем в ученой среде, то связи Варвары, если можно так выразиться, имели сугубо прикладное и практическое значение: да еще бы, вообразите, сколько полезных знакомств завела она за годы своих путешествий! К тому же, ее превосходные работы украшали алтари многих монастырей, так что слава искусного мастера открывала ей двери во многие места, недоступные простому люду… И потому сегодня все было организовано по высшему классу!
Давайте-ка я подробно опишу окружавшую нас обстановку, чтобы вы побыстрее прониклись атмосферой торжественности, предварявшей публичную передачу терма… Итак, первые ряды огромного зала с традиционно-вишневыми опорными колоннами были прочно оккупированы ламами самого высокого уровня. По пышности их праздничных нарядов складывалось впечатление, что сюда прибыла верхушка чуть ли не всех окрестных буддийских монастырей и гомп.
Отдельный сектор (и он не смешивался с буддийским) занимали бонские учителя — те выглядели куда как скромнее. Им тоже отвели самые почетные места, так как априорно предполагалось, что именно они имели большее отношение к тому знаменательному событию, которое должно было состояться в ближайшие минуты.
Напомню, что у Бона и буддийской Дхармы существовали достаточно сложные многовековые взаимоотношения. Во-первых, никто не отрицал, что Бон являлся древнейшей религией Тибета и Непала, которую исповедовали в этих местах несколько тысячелетий подряд. Тем не менее, вынужден повториться: зачастую буддийские учителя выдавали своих старших братьев за некоего рода «шаманов», погрязших в предрассудках и кровавых жертвоприношениях. Что, кстати, было полнейшей ерундой, так как еще три тысячи девятьсот лет назад Шенраб Миво стал давать жителям Шанг-Шунга учение под названием «Юнгдрунг Бон», то есть «Вечный Бон». (Уточню: на самом деле, гораздо более древняя ветвь Бона в этих краях существовала и до прихода просветленного учителя.) Он же заменил жертвоприношения на подношения торма и фигурок, слепленных из теста цампы, а кровь — напитком юти из белых злаков. Кстати, этот обычай впоследствии перекочевал и в буддизм.
Во-вторых, именно Бон — задолго до появления Дхармы в Гималаях! — содержал тайные поучения Дзогчена (Ати-йоги), или «Полной завершенности», практикуемые в буддийских линиях. С другой стороны, все собравшиеся отлично помнили, что примерно тысячу лет назад (исключительно с подачи буддийских правителей и их лам из новой школы Кадампа) древние наставления, тантры Дзогчена и родственно близкие им «непостепенные» практики Ану-йоги, относящиеся к буддийской Ваджраяне, были поставлены вне закона и уцелели с величайшим трудом — только благодаря отдельным учителям, сокрывшим учения и практиковавшим-передававшим их тайно и наедине.
В-третьих, несмотря на миновавшие тысячелетия, еще были живы истории об убийстве последнего бонского царя — Лигминча, а также о другом правителе — Лангдарме. Последнему удалось ненадолго перехватить власть, и он принялся рьяно искоренять в стране «буддийские перегибы». Лангдарму «из сострадания» пристрелил из лука «миролюбивый буддийский монах», и теперь в буддийских анналах этого правителя неизменно живописали как «кровавого тирана».
В-четвертых, даже к тем малозаметным линиям передачи Дзогчена, уцелевшим в трех «новых» буддийских школах, — особенно это касается Сакья и Гелуг, — существовало некое предубеждение. Но и здесь наличествовал диссонанс между словами и делами. С одной стороны, многие недалекие (или наоборот — слишком хитроумные) ламы пытались разубедить свою паству, что «эти учения предназначены для существ невероятно высокого уровня», типа махасиддх. И потому они всячески предостерегали ее от практик Дзогчена и препятствовали их распространению среди «простого народа». С другой стороны, именно высшие иерархи вышеперечисленных школ не отказывали себе в удовольствии практиковать учения Ати тайно: хорошим примером здесь будет Пятый Далай-лама — жестокий и безжалостный правитель, лично призвавший в Тибет иноземные китайско-монгольские войска, чтобы уничтожить «конкурентов» — более старую школу Кагью, не говоря уж о древнейшей школе Ньингма, высшими поучениями которой являлись именно учения Дзогпа Ченпо.
В-пятых, традиции и церемонии всех четырех буддийских школ были насквозь пронизаны теми самыми «старыми шаманскими» обрядами и ритуалами. И за примерами далеко ходить не надо, упомяну лишь о подношении фигурок из теста и «золотого напитка» — ючема; вывешивании гирлянд флажков-лунгта, непременном утреннем возжжении санга… Даже знаменитая буддийская «практика отсечения» — Чод, несомненно, имела бонские корни.
В-шестых — и это весьма интересная вещь! — за годы официальных гонений на Бон и его последователей тот умудрился весьма сильно замаскироваться и «подстроиться» под буддизм — исключительно с целью собственного выживания. И теперь в нем появились «общеобязательные» буддийские практики типа «развития бодхичитты», а сама система обучения во многом переродилась в монастырско-монашескую и стала до боли напоминать главенствующую буддийскую школу Гелуг. Таким образом, в современном Боне оставалось весьма мало от «Изначального Бона»; ведь недаром Четырнадцатый Далай-лама официально признал Бон «пятой буддийской школой» и даже провел несколько совместных практик, надев на себя бонские облачения.
И седьмой пункт, — наберитесь терпения, я уже заканчиваю свой многословный исторический экскурс! — имеющий непосредственное отношение к сегодняшнему мероприятию: и бонские, и буддийские писания изобиловали взаимными нападками и насмешками относительно «истинности» практикуемых учений и сомнениями в «духовной реализации» их адептов. В частности, некоторые буддисты утверждали, что бонские терма — не более как подделки, припрятанные шарлатанами, чтобы дурачить доверчивую публику.
Одним словом, за века и даже тысячелетия Бон и Дхарма умудрились осуществить мало кем желаемое, но неотвратимое взаимопроникновение, чему (кстати, здесь я могу похвастаться своей отличной памятью) и были посвящены кандидатская и предстоящая докторская диссертации многоуважаемой Полины Эдуардовны Ветловой или, выражаясь проще, нашего горячо любимого Фогеля.
… Ну что — вы уже утомились? Лично я — однозначно! — даже от одного перечисления этих многовековых, зачастую надуманных проблем и обид, к которым ваш рассказчик не имел ни малейшего отношения. Зато представьте, что все они прочно хранились где-то на подкорке в головах у большинства собравшихся… Впечатляет, да?
Тем не менее, и бонцы, и буддисты находились сейчас под одной крышей. И это свидетельствовало о многом; в частности — об огромном значении терма, открытого Полинкой. Ведь до того как организовать его публичную передачу, она представила текст «на проверку и утверждение» (как пошутила по этому поводу Варвара) некоторым достойным ламам.
Непосредственная виновница сегодняшнего торжества до сих пор отсутствовала, и у меня оставалось еще несколько свободных минуток, чтобы в подробностях рассмотреть огромный зал.
В «парадной» его части был воздвигнут большой трон. В буддийском сообществе существуют целые тома наставлений и конкретных правил — на сколько именно сантиметров должны различаться сиденья глав школ, линий передач, настоятелей монастырей и просто высоких лам. Зачастую, разница в высоте тронов двух учителей могла привести к серьезному конфликту: «Как же так! Его ноги оказались на пять сантиметров выше моих!» — выливавшемуся впоследствии в вековые противостояния.
Короче, и здесь имелась своя иерархия — почище армейской! И вы дважды удивитесь, если узнаете, что это роскошное высоченное сиденье было уготовлено — нет-нет, не главе школы или линии! — но все той же Полинке! «Женщина-практик», «женщина-учитель», тем более — «женщина-тертон»: в этих понятиях уже таился серьезнейший вызов всей этой доморощенной средневековой иерархии и прочему чинопочитанию! Однако в многовековой истории были и свои исключения. Так, величайший йогин Шестнадцатый Кармапа (я часто припоминаю это славное имя и надеюсь, вы уже запомнили, что он был главой школы Карма Кагью) периодически требовал от «подчиненных», тоже великих лам и тертонов, передачи на разные сокровенные практики. Но каждый раз насильно затаскивал их на выс��кий трон, а сам скромно садился гораздо ниже… Боязливые ламы пребывали в диком шоке и трепете: «О, Исполняющая Желания Драгоценность, — смиренно обращались они к Кармапе, — это равносильно, чтобы шелудивая собака залезла на крышу и гавкала на человека! Я не могу допустить, чтобы мои ноги очутились выше головы Вашего Святейшества»… Но Кармапа только посмеивался. Он был неумолим: «Я намерен получить знаменитую тайную практику, а ты хочешь высказать величайшее неуважение к Дхарме… и даровать ее чуть ли не с земли!» — и силком тащил упиравшегося ламу на двухметровое сиденье.
Одним словом, даже в этом пустовавшем пока троне таился огромный смысл, сметающий средневековые предрассудки, — смысл, естественно, для тех, кто помнил и понимал всю предысторию.
Кстати, с этой же целью зал не украшали тханки и множественные статуи будд, бодхисаттв, защитников, охранителей и иных просветленных существ, относящихся как к Бону, так и к буддийской Дхарме. Вся скупая и аскетичная обстановка подчеркивала, что это высочайшее Учение о просветленной природе ума дается без оглядки на школы, линии и религиозные традиции, то есть — на благо всех живых существ, будь они бонцами, буддистами и даже индуистами, ведь природа ума одинакова у всех и повсюду!
И хотя я был уверен, что почти девяносто пять процентов присутствующих (запамятовал сказать — зал был набит самыми разными людьми: от наших соседей — и до рыночных торговок и простых пастухов, спустившихся с гор) вряд ли поймут его сокровенный смысл, тем не менее, осознавал, что все однозначно обретут величайшую благую заслугу, которая неизменно скажется и в текущих, и в последующих сансарных воплощениях.
И потому устроители сего мероприятия постарались на славу. В частности, они снабдили зал звукоусилительной аппаратурой, настежь распахнули все три входа и вывели колонки даже на улицу, ибо и там скопилась толпа — да какая! Кроме того, был организован перевод сразу на нескольких языках. И сейчас, ниже трона и лицом к залу, на подушках восседали хорошо знакомые вам люди: г-н Шарма, сменивший свой строгий учительский костюм на нечто пестро-торжественное, его брат Пунцог — да-да, тут удивился даже я! — и Варвара. Мне, не обладавшему никакими лингвистическими способностями, оставалось скромно скорчиться на складном стульчике, притулившемуся к одной из боковых колонн, и тихо завидовать своим друзьям. Дашку же загодя пристроили где-то в передних рядах, и среди разряженных лам она чувствовала себя куда как неуютно, равно как и сами вышеупомянутые соседи. И это было заметно издалека.
… «А для кого ж четвертая подушка?» — гадал я. Но тут из бокового входа выскользнула маленькая фигурка, разодетая в новенькую атласную чуба оранжевого цвета. Когда она вскарабкалась наверх и уверенно расселась на подушке, расправляя складки непривычного облачения, я опознал в ней Метелку.
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.