💾 Archived View for tilde.team › ~rami › br › br_book_094.gmi captured on 2024-03-21 at 16:23:26. Gemini links have been rewritten to link to archived content
⬅️ Previous capture (2023-12-28)
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка и непослушная дочка
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/11/23
TIME: 03.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
— Был такой нацистский преступник — Адольф Эйхман. Именно он отвечал за «окончательное решение еврейского вопроса» в нацистском Рейхе. Может ты не знаешь, но во время Второй мировой войны были истреблены шесть миллионов евреев — если сравнивать, то это будет практически все население современного Израиля. Вот представь, Майка, всю нашу страну и ее людей: мам и пап, бабушек и дедушек, детишек, сестер и братьев… Представила? А теперь вообрази, что все они, включая младенцев, убиты. У-би-ты! Застрелены, сожжены, повешены, замучены, отравлены газом в специальных камерах. Все!
Голос Эли дрогнул. Метелка упорно молчала.
— После войны Эйхман «крысиными тропами» убрался в Латинскую Америку, где нацисты загодя готовили базы-убежища. Ему удалось обзавестись фальшивыми документами, и он преспокойно обитал в Аргентине.
Жил в Германии бывший узник концлагеря, еврей по национальности — Лотар Герман. В 1957-м году он получил письмо от дочери, которая сообщала, что познакомилась с молодым человеком по фамилии Эйхман. Парень был достаточно болтлив и хвастался, что его папочка «имеет особые заслуги перед Рейхом». Сопоставив факты, Герман понял, что речь идет о сыне нацистского преступника. Он обратился с частным письмом к генеральному прокурору земли Гессен, и тот передал информацию правительству Израиля.
Операцию по извлечению Эйхмана из его норы возглавил сам Иссер Харель — директор МОССАДа, возглавлявший также службу безопасности и контрразведку «Шин-Бет»…
— О! — оживилась памятливая Метелка, — фатер обещал меня туда со временем пристроить! У тебя там нет связей, папочка Илья? — заинтересованно-деловитым тоном осведомилась дочурка.
— Со временем, со временем, — усмехнулся капитан. — Мда-а, от тебя «тремя словами» не отделаешься!
— Может все же дашь какой-нибудь телефончик? — попросила Майка самым ласковым голосочком.
— Отвянь! — отмахнулся Эли от этой назойливой мухи… — Харель был выдающимся организатором, гением разведки и спецопераций. По сути, неофициально он являлся вторым человеком в государстве и даже получил среди коллег прозвище «ha’мемунэ» — «ответственный». Кристально честный, очень мрачный, нелюдимый, независимый и самостоятельный, Иссер беспрекословно подчинялся только двум людям: Давиду Бен-Гуриону… и своей жене Ривке; по контрасту, она была невероятно жизнелюбивой, открытой и веселой девушкой по прозвищу «Амазонка». Росточком всего 155 сантиметров, Харель пользовался невероятным уважением сотрудников; берег агентов и всеми правдами и неправдами старался вытаскивать их из любых передряг и чужих тюрем. При этом у него напрочь отсутствовало чувство юмора. Кто-то из подчиненных заметил: «Если бы Иссер работал в СССР, он стал бы начальником КГБ, а этого монстра Берию сожрал на завтрак и не поперхнулся!»
Это было чистой правдой! «Среди людей моих голубых глаз не боятся, пожалуй, только собаки и дети», — иронизировал он.
Штат МОССАДа после создания составлял всего двенадцать человек. Иссер добился увеличения его бюджета в десять раз: «Дайте мне деньги и дальше не мешайте!» — и принялся за поиск достойных кандидатов. Он сказал: «Мне нужны люди, испытывающие отвращение к убийству, но которых, тем не менее, можно научить убивать»… Примерно таких и послали в Аргентину — профессионалов, готовых на все. Правда им отдали строжайший приказ — доставить Эйхмана живым и невредимым. Все было исполнено в точности: преступника-наци разыскали, подстерегли, ввели ему транквилизатор и доставили к нам. Дальше суд справедливости и позорная казнь… Вроде все рассказал.
Но Метелку больше всего интересовали технические подробности этой супер-операции.
— А как вкололи? Он что — не сопротивлялся? — выдохнула она восхищенно.
— Ну ты и любопытная! … Все парни, отправившиеся в Латинскую Америку, были агентами-добровольцами; они либо сами многое претерпели и перенесли во время Второй мировой, либо погибли их многочисленные родственники. Оперативники летели в Аргентину поодиночке, из разных стран мира. Для прикрытия в Буэнос-Айресе была даже создана подставная фирма. Захват и вывоз решили приурочить к праздничной дате — 150-летию независимости Аргентины, на которую направлялась официальная делегация Израиля. Группой из тридцати агентов — их полный список был засекречен в Израиле на пятьдесят лет, то есть до 2007-го года! — руководил Рафи Эйтан, бывший легендарный диверсант из ha’ганы, потом — экс-сотрудник ШАБАК, перешедший на службу в МОССАД.
— А как переводится МОССАД, па?
— Если сокращенно — «Контора», или «Ведомство разведки и специальных задач»… За Эйхманом следили, тщательно изучали его обычные маршруты, привычки, даже скрытно обыскали квартиру. Группа располагала семью помещениями и несколькими машинами; были учтены мельчайшие детали, включая действия при провале… В конце апреля Харель вылетел в Аргентину: он лично хотел присутствовать при задержании и обеспечить вывоз преступника.
Внезапно Эли весело рассмеялся. Мы с недоумением посмотрели на нашего спутника.
— Ты чего?
— Именно Харель заложил основные традиции МОССАДа, например, привычку к тотальнейшей секретности. Говорят, как-то он сел в обычное такси. А на вопрос водителя: «Куда едем?» — машинально отрезал: «Это секрет!»
— … Так что у нас в Аргентине-то? — Метелке дико зудело услышать окончание этой захватывающей истории.
— Прямо на вечерней улочке Эйхмана захватила еще одна легенда МОССАДа — знаменитый «агент семь сорок» Питер Малкин, взрывник-диверсант и специалист по сейфам. О его квалификации рассказывали увлекательнейшие истории; так, когда Питера только принимали на службу в «Шин-Бет», ему поручили разминировать дом одного арабского террориста и попутно разобраться с хозяйским сейфом. И кандидат в оперативники без труда нашел две мины-ловушки; последняя, кстати, была спрятана под пачкой деловых бумаг во вскрытом им тайнике.
До сих пор в МОССАДе изучают на занятиях его виртуозную работу во вражеском Египте: Малкин расправился с одним из самых защищенных сейфов, подобрав нужный шифр. Далее он отснял секретные документы о деятельности немецких ученых-ракетчиков в Египте, аккуратно вернул их на место, запер дверцу… и не оставил никаких следов.
— А что за немцы в Египте? Никогда не слышал… — спросил я.
— Шестьдесят третий год: они помогали тамошнему режиму тайно проектировать оружие против Израиля, да не простое, а с начинкой из радиоактивных отходов. Сначала все шло хорошо, но потом яйцеголовые стали получать анонимные угрозы по почте. А когда предупреждениям не вняли, пришли несколько отправлений со взрывчаткой: кто-то погиб, а кто-то просто исчез… И оставшимся нацистским недобиткам пришлось срочно драпать! Называлась эта операция «Дамокл»; кстати, из-за нее Харелю, сильно поругавшемуся с Бен-Гурионом, пришлось уйти в отставку. Они помирились только много лет спустя: тому способствовала жена Бен-Гуриона, пригласившая «мемунэ» в гости. «Старик» подарил ему фото с надписью: «Иссеру — защитнику чести и безопасности страны». И маленький Харель заплакал: наверное, первый и последний раз в жизни…
Восторженные глазенки Метелки не закрывались ни на секунду. Она даже не мигала.
— Ну вот, вы меня сбили… Что ж за любопытная семейка!
— Малкин, — подсказала памятливая дочь, жадно впитывающая информацию.
— Точно! Кроме того, Питер был спецом по диверсиям, перевоплощениям и боевым искусствам. Его арестовывали около пятидесяти раз в разных странах мира, но ни разу не смогли привлечь к ответственности. А он лишь смеялся: «Я никогда не оставлял улик и все тщательно продумывал. Посмотрите на меня. Я улыбаюсь. Я не похож на шпиона, правда? Меня задерживали, а я говорил: смотрите, я же художник, нормальный, мирный человек, приехал сюда на этюды. Я люблю людей и не воспринимаю их как врагов»… «У меня ни одного провала за 27 лет — это мировой рекорд!» Кстати, Малкин несколько раз побывал со спецзаданиями в СССР, но никогда не упоминал о подробностях. Уверен, и там Питер был столь же успешен.
— Он и уколол?
— Нет, он лично обезвредил Эйхмана, схватил его и затолкал в один из автомобилей — всего за двадцать секунд! Питер обратился на испанском: «Минуточку, сеньор», — сдавил ему шею специальным приемом и повалил на землю. А наркотик ввел другой специалист — уже перед вылетом в Израиль… Малкин вспоминал, что надел на операцию перчатки, так как «мне было противно прикасаться к Эйхману». Бронзовые слепки этих знаменитых перчаток хранились в Еврейском музее Нью-Йорка. И еще: это был единственный случай за всю службу, когда Питеру довелось применить физическую силу. Ибо он всегда побеждал при помощи профессионализма и сообразительности; чего и тебе, Майка, искренне желаю!
— Папочка Илья, а ты заметил фингал у этого типчика? Это ж я ему каблуком саданула, пока меня вязали! — ни к селу, ни к городу похвалилась Метелка.
— Мда, сообразительности… ой, вру: хитрости и изворотливости! — ей не занимать, — поддакнул гордый за дочку родитель.
— Нациста доставили на охраняемую виллу. «Надеюсь, понятно, господин Эйхман, в чьих вы руках?» Почти все время до отлета преступник провел прикованным к постели, в непроницаемых черных очках — чтобы не запомнились лица оперативников. Многим приходилось сдерживать себя и коллег, чтобы не устроить над нацистом расправу; гораздо позже единственная женщина в группе призналась, что едва не отравила его.
На случай внезапного появления местной полиции Рафи Эйтан получил приказ пристегнуть себя к Эйхману наручниками, а ключ — выбросить. И немедленно сообщить властям о настоящем имени военного преступника. А при полном провале участникам группы было запрещено упоминать о службе в МОССАДе — они должны были представиться «добровольцами».
Близился час отлета, и Харель развернул временный штаб прямо в аэропорту Буэнос-Айреса: он сидел в шумном кафе и отдавал приказания своим подчиненным. Эйхману ввели транквилизатор и снабдили поддельным паспортом на имя пилота «Эль-Аль» Рафаэля Арнона. Немного ранее реальному израильскому пилоту с таким именем устроили лже-автокатастрофу, чуть позже он был выписан из местной больницы с рекомендацией «может перенести полет под наблюдением врача», — и это был еще один трюк МОССАДа. Накачанный наркотиком Эйхман просто не осознавал, что с ним происходило, когда его вели через паспортный контроль, и не мог позвать на помощь.
— Класс! Классно! — Метелка не могла скрыть своего восхищения.
— Странная ты девчонка, — Эли весело щелкнул ее по длинному носу, с которого слезала обгоревшая кожа, — другие в таком нежном возрасте смотрят мультики про Микки-Мауса и играют с подружками в «классики», а ты…
— Вот еще! — презрительно хмыкнула будущая надежда израильской контрразведки «Шин-Бет». — Дальше! Давай дальше!
— А что «дальше»? Привезли — судили — повесили! — подытожил Эли. — Труп сожгли и развеяли над морем — вне территориальных вод Израиля.
— А второй? — внезапно напомнила она.
— Что «второй»? — не понял капитан.
— Кого казнили вторым?
— М-м, — замялся Эли, — тут неприятная история, аж стыдно! В тот период в армии и спецслужбах страны творилась неразбериха; многих безосновательно подозревали в связях с иностранными разведками. В 1949-м году капитан Меир Тувянский был обвинен в передаче сведений англичанам; судили его на скору руку — военно-полевым судом, состоявшим из четырех сотрудников спецслужб; не предоставив возможностей защищаться и даже написать прощальное письмо. Сразу после суда Меира расстреляли. Супруга долгое время полагала, что муж пропал без вести. Узнав о расстреле, жена обратилась к Бен-Гуриону; впоследствии капитан был оправдан и реабилитирован.
— Но не все ж время спецслужбам так везло, как с Эйхманом, — не удержался я, — ведь были и провалы?
— Крайне редко, — признал Эли. — Впрочем, как-то умудрялись выкручиваться… Однажды я сам влетел по… — и тут капитану пришлось прервать самого себя. Он умолк.
Метелка нетерпеливо ткнула его в бок.
— Делись! С нами можно!
— Хреновый из тебя суперагент растет, дочь, — отметил «папочка», — нельзя ж так напрямую! Следует поддерживать необязательный разговор, изредка вставляя отвлеченные вопросы, но потихоньку подводить к главному — пока «клиент» сам не поделится… Итак, о чем это я? Ага, вспомнил! Есть такая хорошая традиция, — увернулся Эли от прямого ответа о собственных приключениях, — ликвидировать особо опасных и кровавых террористов, особенно стоящих во главе ХАМАСа и подобных гадюшников. В марте 2004-го года на воздух вместе со своей инвалидной коляской взлетел шейх Ясин, основатель и духовный главарь ХАМАСа, — аккурат в тот момент, когда охрана вывозила его из мечети в секторе Газа. Ясин давно призывал уничтожить весь Израиль, предпринимал активные действия для осуществления своей розовой мечты, поэтому, — подчеркнул Эли, — здесь все закономерно: вертолет, ракета… — и любвеобильные гурии в райских кущах. Что за ракета, кто отдавал приказ, — вопросы, конечно, интересные, но мы их деликатно обойдем.
— А вертолетик чей был? — решила уточнить въедливая дочь и заполучила от рассказчика ласковый шлепок по заднице.
— … Свято место пусто не бывает, и его пост занял другой кровавый террорист — Абдель Рантисси, один из наиглавнейших противников любых перемирий и прекращения убийств мирных израильтян. По странному стечению обстоятельств, он тоже отправился вслед за своим предшественником. И стряслось сие несчастье меньше чем через месяц. Сценарий все тот же: вертолет, высокоточная ракета, гурии… — ну или черти в аду!
Всего за время существования ХАМАСа из примерно восемнадцати его главарей уже пятнадцать исчезло по схожим причинам. Однако с ликвидацией преемника Рантисси, Халеда Машаля, случился большой конфуз. В 1997-м году Машаль руководил отделением ХАМАСа в Иордании и, надо сказать, изрядно беспокоил тамошнее правительство. Но ему досталась не ракета, нет, а специальное устройство, с помощью которого в ухо террориста был впрыснут яд, — на кривой и узенькой улочке Аммана. К глубочайшему сожалению, ребятам не повезло — их задержала охрана. И тут возникла патовая ситуация: с одной стороны, король Хусейн пообещал казнить агентов, томящихся в иорданской тюрьме; между прочим, они прибыли с канадскими паспортами — и при чем тут вообще Израиль? С другой стороны — Машаль валялся в больнице в коме и медленно подыхал. И Израиль, ради спасения человеческих жизней, решился на беспрецедентное соглашение: Машалю выслали противоядие, а из тюрем выпустили двадцать террористов, включая вышеупомянутого шейха Ясина; впрочем, о его дальнейшей судьбе я уже рассказал. Взамен король втихую освободил агентов, и конфликт был исчерпан… Кстати, сынок короля Хуссейна, стоило взойти на престол, сразу же арестовал Машаля, а затем выгнал из страны сраным веником.
— Как же четко ты помнишь имена всей этой швали. И даты… — похвалил я.
— Приходится, — с отвращением сплюнул капитан.
— Пап Эли, не юли! — твердо и практически в рифму сказала дочь, напирая что на первое, что на второе слово. — А ты-то как влетел?
— Ох, я даже Анат о таких позорных случаях не рассказываю! — признался он. — Да и нельзя.
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.