💾 Archived View for tilde.team › ~rami › br › br_book_093.gmi captured on 2024-03-21 at 16:23:25. Gemini links have been rewritten to link to archived content
⬅️ Previous capture (2023-12-28)
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка и непослушная дочка
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/11/23
TIME: 03.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
«Сон алкоголика — краток и тревожен», — говаривал один из друзей-собутыльников, он же замначальника моего отдела. Но сегодня мне не спалось по иной причине: я и в самом деле старался придерживать худые и прямые, как палки, ноги Метелки, опасаясь, что ее вновь потянет на подвиги. И посему провел остаток ночи, виноват — уже утра! — в каком-то полуобморочном состоянии.
Однако день намечался прекрасный и мирный. Во-первых, сегодня был выходной. Во-вторых, кухня на сутки приостановила свою работу, так как ожидалось большое празднество — день рождения Дуга. И по сей причине он загодя заказал доставку всевозможных вкусностей (обильная выпивка подразумевалась по умолчанию). В третьих, дочь, стоило ей протереть заспанные припухшие глазенки, громко и виновато произнесла:
— Фатер, я дура!
От ее звонкого и бодрого голоса сразу же проснулась Полинка. Она с отвращением оглядела двух ранних пташек (на самом деле, было больше десяти), перекатилась от них подальше и постаралась перекрыть ухо подушкой.
— Как самокритично… Что, совесть нечиста?
— Ага, — призналась она, — я ж совсем папу Илью не поблагодарила! Даже вот на столько, — она сунула мне под нос кончик мизинца, — «спасибочки» не сказала! А он мне жизнь спас! … Хотя, — Метелка поразмыслила, — я б и сама всех победила… наверное.
— Ладно, не горюй, — я приобнял ее за плечи. — Он отлично понимает, чтó ты за фрукт! К тому же, надеюсь, у нас еще представится возможность отблагодарить. И не «спасибом», а как-нибудь по-серьезному.
— Да-а… Обязательно! — Майка уже выползла из-под накидки и стала готовиться к водным процедурам.
Она ушла, а я лежал, заложив руки за голову, и размышлял… О чем? Да ни о чем особенном. И разве мог я предвидеть, что возможность «отблагодарить» возникнет гораздо раньше, чем прогнозировалось.
Наконец мне надоело валяться. Я разыскал какую-то былинку, передвинулся поближе к Фогелю и стал щекотать ему нос. Это было изощренным издевательством, ибо вчера Полинка испереживалась больше чем кто-либо. Но я не отставал. Она оглушительно чихнула, перехватила руку, смяла и отшвырнула стебелек, а затем покрыла мучителя неприличными выражениями. Я решил атаковать с другой стороны и принялся за ее пятки, что вызвало не менее гневную реакцию… Короче говоря, все закончилось достаточно шумной потасовкой, в которой вдоволь поучаствовала возвратившаяся Метелка: она запрыгнула на нас сверху и начала скакать на моей спине.
Увы, две разбуянившиеся девки мигом скооперировались, объединив усилия, и я ползком покинул это опасное место.
࿇࿇࿇
«Торжественная часть» давно закончилась. Еще точнее — ее почти и не было. Шеф оттарабанил наспех сочиненное славословие, потом каждый потискал костлявого Дуга в объятиях, вручил подарочек: правда с ними был определенный напряг, сами понимаете — пустыня! Полинка и Майка тоже остались не в накладе, ибо получили от Дуга на память по кусочку знаменитой местной бирюзы.
А дальше началось… началась… Одним словом, чего я буду вам объяснять — вы ж и так все прекрасно понимаете!
Народные ирландско-шотландские танцы уже отгремели. Уставшие плясуны расположились полукругом возле Дугалла, а тот, прихватив из палатки банджо, уселся у костра и, озаряемый его сполохами, одну за другой стал выдавать изумительно-щемящие древние баллады своей родины. Кто-то предложил «пустить ирландскую круговую», и виски теперь наливали в полулитровую консервную банку из-под местной томат-пасты, которую передавали из рук в руки.
Непьющая — ох, хоть в этом нам повезло! — и посему изрядно скучающая Метелка незаметно потянула меня за руку.
— Па-а… ой! — тут она сообразила, как прокололась, и скосила глаза на соседей, но те, увлеченные хоровым пением, ничего не заметили. — Погуляем?
Я, стараясь не привлекать внимания, дал задний ход и отполз за круг света, который очерчивало пламя. Мы скрылись в темноте. Впрочем, я успел отследить, как эту развеселую компанию покинул еще один человек — Эли.
Он нагнал нас возле кухни.
— Не-е, дочь! Хватит приключений! Теперь только под охраной «папаш» — своего и «молочного», — капитан ткнул пальцем в свою грудь.
— Куда пойдем? — спросил я.
— Да куда ноги побредут, — ответил он. — Мы сегодня отдыхаем. Майка, ты не против?
— Не-а…
Она нырнула меж мною и Эли, схватила нас за руки и принялась изображать «скачки кенгуру», подпрыгивая и повисая, подпрыгивая и повисая. Потом ей надоело, и дочь остановилась.
— Пап Илья, — сказала она внезапно серьезно, — прости, что я выросла такой засранкой… Я больше железно не буду! И спасибочки тебе!
— Сча растрогаюсь, — пошутил Эли. — Да не за что!
— Ура-а! — крикнула Майка. И, мигом позабыв про «железное обещание», рванулась вперед — на разведку.
— Человеческая жизнь бесценна, — тихо произнес Эли.
— Что-то? — не расслышал я.
— Человеческая жизнь бесценна, — сказал он громче, чтобы слышала дочь. — Ради ее спасения разрешено даже нарушить святость Шаббата. Знаешь, здесь, на Синае, живет около десятка бедуинских племен. И только три из них более-менее остепенились, «одомашнились» — работают проводниками, гидами, погонщиками, короче — обеспечивают туристический бизнес, а он немалый. Остальные — как из века в век были бандитами, так и остались. Воруют или убивают людей, таскают контрабанду и оружие, словом все, как тысячелетие назад.
Уловив словечко «бандиты», Метелка, нарезавшая круги неподалеку, подбежала к папочкам, уселась на землю, требовательно дернула нас за одежду и приготовилась слушать. Мы опустились рядом.
— Это мицва, — пояснил Эли. — У нас так называют заповедь, или «предписание». Одна из них — выкуп или освобождение евреев из плена и неволи — считается самой главной. Навсегда запомни, Майка: спасение людей — это главное. Как говорят у нас, «спасая одного человека — спасаешь целый мир».
— Но я ж не еврейка, — задумчиво возразила она.
— Какая разница, — хоть еврейка, хоть наполовину немка… — кто там у тебя еще в родне?
— Поляки, — припомнила дочь.
— Вот-вот, — подтвердил Эли, — как раз у нас много таких, кто считает себя «немцами» или «поляками», «белорусами» или «украинцами», но все мы давным-давно смешались, забыв о прежней вражде или взаимных обидах… переженились-перероднились, как бы ни возмущались некоторые наши раввины. И все мы — израильтяне! А раз ты находишься на территории Израиля, значит — подлежишь его защите.
… Веселая компания у костра хором затянула знаменитую «Whiskey in the Jar». Общей идиллии предшествовал ожесточенный спор, как правильно писать слово «виски»: на ирландский манер — «whiskey» или на шотландско-английский — «whisky», жаркие отголоски которого долетали даже до нас.
— В 1956-м году, — продолжил Эли неторопливо, — в результате операции «Кадеш» на Синае, то есть в этом самом месте (он с силой ударил кулаком по родным камням), мы захватили 6185 пленных. Как думаешь, полковник, на скольких солдат ЦАХАЛя их обменяли?
— Один к ста? — осторожно предположил я.
Эли отрицательно потряс головой.
— Да ну! Кроме того, никогда столько наших не попадало в плен. Мы бережем людей. Для армии это не только солдаты или «пушечное мясо», но чьи-то дети, внуки и мужья. В той операции ЦАХАЛь потерял всего одного пленного, чей самолет потерпел катастрофу.
— Чё, всех египтян расстреляли? — кровожадно вопросила Метелка.
— Нет. Запоминай: шесть тысяч вояк обменяли на трех солдат, которые были похищены противником еще до войны — на границе. Четвертым был тот самый израильский летчик, сбитый над полуостровом.
— У-у, — восхитилась дочь. — Больше тыщи за одного еврея! Круто!
— Ладно, идем далее. Шестидневная война. Египтяне, сирийцы и еще несколько государств не успокоились и опять напали на нас. На этот раз «урожай» был еще щедрее: примерно 4400 египетских солдат и офицеров и почти 900 гражданских лиц. Плюсуем к ним где-то 800 с гаком иорданцев и 600 сирийцев…
Метелка бормотала под нос, подсчитывая общее число:
— Почти семь тысяч!
Эли кивнул.
— Война скоротечно закончилась ошеломительной победой Израиля. И большой сделкой по обмену. А теперь, Майка, сравнивай дальше! За своих «героев» Египет отдал аж 11 солдат и офицеров Армии Обороны Израиля, в основном — спецназ морских коммандос. Кроме них, домой вернулись наши агенты разведки, сидевшие в тюрьмах где-то с середины пятидесятых годов. На иорданцев были обменены два пилота. А от Сирии мы получили еще одного пленного летчика.
В ходе Первой Ливанской войны мы обменяли 4800 заключенных на шестерых израильских солдат.
— Один пошел за восемьсот! — быстренько подытожила дочь.
— Ага. В 1985-м Сирия вернула пятерых солдат, обмененных на 1150 террористов. Но самая потрясающая история связана с пленным капралом Гиладом Шалитом… Серж, может помнишь?
— По-моему, его прятали в подземных тайных тюрьмах более пяти лет, так?
— Да. Капрала похитили в 2006-м году террористы ХАМАСа из ��ригады «Изз ад-Дин аль-Кассам». В этом деле участвовала также всякая мерзость типа «Комитета народного сопротивления» — это ФАТХ, «Исламского джихада» и прочая шваль. Так вот, Гилад Шалит был обменен на 1027 заключенных; причем почти треть была осуждена за терроризм и убийства около 600 израильтян… Это и есть истинная цена одной еврейской жизни: тысяча людоедов за одного простого солдата!
В июне 1984-го года была заключена еще одна примечательная сделка с сирийцами. Им вернули более трехсот человек, взамен Израиль получил трех пленных и пять тел погибших военнослужащих.
— И мертвых меняют? — обеспокоилась Майка.
— Конечно! Это тоже обязательство нашего народа: бойцы должны покоиться в родной земле. На горе Теодора Герцля, или Горе Памяти, где покоится сам основатель сионизма, где хоронят еврейских лидеров, где есть два отдельных кладбища для погибших военных и полицейских, имеется еще и специальный «Сад пропавших без вести при исполнении воинского долга». Там мемориальная стена: только таблички — без тел. И могилы до сих пор ждут героев. А наши секретные поисковые отряды все еще ищут покойных на территориях сопредельных враждебных стран.
— Свозишь, па?
— Куда? — не понял капитан.
— Ну-у, на эту гору, как ее…
— Герцля? Обязательно! — серьезно заверил он. — И Анат захватим.
— Стоп-стоп! Меня не забудьте… — напомнил я.
— Угу. А в 1968-м году мы проводили операцию «Караме» против бандитов из ФАТХа; кстати, террористам активно помогала и иорданская армия. В обмен на своих пленных Иордания обязалась передать нам тела танкистов из одного-единственного танка, который остался на их территории. Но два гроба из трех пустовали — в них был лишь пепел. И по сей день ребята считаются пропавшими без вести.
В 1975-м египтяне раскопали на своей территории останки 39 солдат ЦАХАЛя: они погибли двумя годами ранее. Чтобы вернуть их прах домой, из тюрем выпустили почти сто самых отъявленных террористов и прочих заключенных.
— А почему их не расстреляли, пап Илья? — все так же кровожадно поинтересовалась Метелка своим ангельским голосочком, — если они убийцы…
Капитан лишь вздохнул и по-отечески погладил ее по голове.
— Дело в том, что в нашей стране не существует смертной казни. И всего их было две. Первая — когда МОССАД разыскал и выкрал нацистского преступника Эйхмана из Латинской Америки…
— Ой, расскажи-расскажи!
— Долгое дело… давай в трех словах, ладно? А когда-нибудь тебе папа Сережа дополнит.
Метелка нетерпеливо дернула его за рукав:
— Начинай!
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.