💾 Archived View for tilde.team › ~rami › br › br_book_085.gmi captured on 2024-03-21 at 16:23:19. Gemini links have been rewritten to link to archived content
⬅️ Previous capture (2023-12-28)
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка и непослушная дочка
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/11/23
TIME: 03.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
— Вот залечу от тебя — будешь знать! — пророчески пообещала Полинка, когда мы лежали, обнявшись, в синеватой полутьме. За открытым пологом через мгновение должно было вспыхнуть утреннее зарево.
Я хмыкнул, но не отреагировал на провокацию, а лишь слегка шлепнул ее по голой заднице. Предыдущие полчаса мы были заняты очередным шутливым обсуждением животрепещущей темы «Кто ж кого соблазнил первым?» — причем Полинка смела нагло заявлять, что вся ужасная вина всецело лежит лишь на мне одном. «Не виноватая я-а, ты сам пришел!» — твердила она комично-довольным голосочком.
— Да-да, — подтвердила она радостно. — Здесь же сплошная антисанитария; даже воды ночью в душе нет.
— А таблетки? — глупо поинтересовался я.
— Какие к черту «таблетки»! — фыркнула она. — У меня? Откуда? Отродясь не имела.
Я обдумал поступившую информацию, что-то прикинул и разрешил:
— Ладно, уговорила. Но учти: заказываю девочку!
— Да ты и с одной еле справляешься! Куда тебе две сразу? — хихикнула «невиноватая».
— А вот и не угадала — нянчиться будешь сама! А я… — мда-а, вот же номер! — стану осуществлять общее руководство. Идет?
— Еще чего! — воспротивился Фогель, впрочем, с той же довольной интонацией, — рожу, сразу суну тебе и умотаю в экспедицию… Пеленки, распашонки, детское питание — бр-р! Кормить грудью точно не буду, да и чем тут кормить?
Она убрала руку с моего лица, переместила ниже, что-то нащупывая, и через мгновение — как вполне весомое доказательство вышесказанному — на меня целомудренно уставился вишневый подростковый сосок.
— О! — внезапно осенило меня. — А мы сплавим ее Майке: то-то обрадуется нежданной молочной сестричке! Будет воспитывать, стирать да катать в колясочке.
Представив эту невероятную ситуацию, Полинка захохотала, и пришлось зажимать ей рот, дабы не всполошить соседей. Впрочем, ее веселье передалось и мне.
— Ладно. Будем считать, что обсудили! … А теперь — подъем! — скомандовал я. И, развернувшись боком, легонько взбодрил Фогеля «на труд и на подвиг» самым доступным способом — подтолкнув под зад коленом.
࿇࿇࿇
Только-только начинавшийся день был знаменательным: сегодня мне предстояло сменить профессию чернорабочего на более почетную… Началось все с того, что как-то после обеда я забрел на кухню; там, приткнувшись к огромной сетке с местной картошкой, кемарил утомившийся повар — единственный на всю экспедицию. Молодой парень, энтузиаст своего дела прибыл из далекой Австралии. На самом деле, он тоже был археологом, аспирантом на историческом факультете, и, конечно же, собирался принять деятельное участие в раскопках. Но стряслась беда: штатного повара прихватил аппендицит еще до отлета; искать замену было поздно, а брать кого-то из местных осторожный Мэттью побаивался — он хорошо знал «уровень гигиены» среди туземцев. И пришлось Эду — именно так звали парнишку, припомнить свою прежнюю профессию. Однако по имени к Эду не обращались: в первый же день ехидная Полинка присвоила ему прозвище «Коала». Отныне так и повелось.
От звука моих шагов Коала вздрогнул и распахнул глаза.
— А-а, привет, Серж, — он потянулся как истый ленивый медвежонок и сладчайше зевнул, — стоило отрубиться на пять секунд, как опять кошмар приснился.
— Устал?
— Не то слово! И прислуга бестолковая. Одно название — египтяне! Прикажешь почистить картошку — принесут тебе огурец.
— А кошмар какой?
— Да прежний… Вторую неделю долбит. Представь: собирается в столовой вся голодная орава, стучит ложками о стол… а у меня еще ничего не готово! Ужас!
Из соседнего отсека (там мыли посуду) донесся грохот — это упала целая стопка металлических тарелок.
— … твою маму! — заорал Коала. — Подними и перемой все! Живо! — Он потянулся еще слаще и пробормотал: — Не, все равно не поймут…
— Не вставай…
Я выглянул за пластиковую занавеску, строго указал на гору рассыпавшихся тарелок, потом перевел палец на ведро с чистой водой.
— Знаешь, я вкалывал в кафешке для водителей большегрузов — зарабатывал на обучение. Сутками! Но так никогда еще не уставал. Да и подмена конечно же имелась.
Он снова принялся заразительно зевать.
— Сча еще пару минуток поваляюсь и примусь за ужин. А то не успею! Я ж не ожидал встретить здесь столько прожорливых особей. Одна мисс Полли чего стóит!
— Помочь? — участливо предложил я. — Там они наткнулись на что-то ценное и сейчас трудятся в основном кисточками. Так что моя тачка и лопата временно без дела.
— А ты умеешь? — сразу оживился Коала.
— Обижаешь! В стройотряде я в одиночку готовил на целых двадцать шесть голодных ртов! Ты знаешь, что такое «stroiotryad», Коала?
— Да, — уверенно отрапортовал он, — это принудительный труд в ГУЛАГе! … Заключенные, расстрелы, лагеря, Сталин, так? Я это проходил на втором курсе.
— Не-е, это просто студенты на подработках, — вежливо поправил я. И не без гордости признался: — У меня даже поварской диплом где-то хранится!
В мутно-сонном взоре Коалы появилась плохо скрываемая надежда.
— Да диплом — чепуха! — недоверчиво произнес он, словно опасаясь спугнуть удачу.
— А ты проверь в деле! — коротко предложил я.
Коала радостно вскочил, ринулся к большому цветному рюкзаку и извлек из него еще одно поварское облачение, одноразовые перчатки и прочие кухонные причиндалы. Австралиец слыл чистюлей и любил, чтобы все происходило «по правилам». Затем достал парочку разномастных ножей, осторожно проверил их остроту и протянул мне. С него мигом сдуло всю сонливость.
— Ну что ж, — весело сказал аспирант, — вот и проверим!
… «Проверка» продолжалась почти до полуночи, ибо мы решили загодя подготовить продукты и на следующее утро. Вначале я значительно отставал от бешеного темпа Коалы, который метался от разделочных столов к бакам и кастрюлям, умудряясь не уронить и не пролить ни капли. Но затем, когда в процессе работы выяснилось, что мы оба обожаем старый манчестерский пост-панк, Коала тут же врубил на полную мощность бум-бокса легендарную «Joy Division». И дело сразу пошло на лад, ибо под леденящие завывания Йена Кёртиса наши движения синхронизировались и приобрели общую слаженность.
Мрачная, заунывная, упадническо-трупацкая музыка (напомню: страдавший тяжелейшей формой эпилепсии Кёртис повесился уже в двадцать два года) заполоняла окрестности, да так мощно, что египтяне в соседнем «посудном отсеке» сразу примолкли. Но на нас она подействовала умиротворяюще. И мне почудилось, что неуверенному, глухому и прерывающемуся вокалу солиста стали вторить окрестные шакалы — уж не знаю, водились ли они в округе! Зато роскошный ужин был готов в рекордно короткие сроки.
Когда кухонные рабочие принялись за мытье посуды, Коала потащил меня к шефу, то бишь к Мэттью (Дуг отсутствовал, ибо предсказуемо восседал в отхожем месте). Из изысканной и витиеватой речи австралийца следовало, что экспедиция не должна впустую расходовать ценнейшие человеческие кадры (ими, естественно, являлся я!) на переноске дерьма. И посему он слезно просил командировать меня на кухню.
Высокое начальство тоже любило пожрать и благосклонно отнеслось к нижайшей просьбе. И я вновь, уже второй раз за время нахождения на Ближнем Востоке, «пошел на повышение».
Работы стало больше. Точнее, она занимала теперь все время: от дорассветных сумерек (нам нужно было соорудить ранний завтрак еще до подъема голодной оравы) и продолжалась даже после заката. Вначале оба повара трудились вместе, но потом Коала наконец-то уверовал в мои силы и таланты и мы распределили смены: допустим, завтрак готовил он, потом на обеденную вахту заступал я… и так далее. Таким образом, неутомимые кулинары заполучили даже какое-то время для отдыха — часиков по шесть. И нас это вполне устраивало… Слегка похвастаюсь: большая работа днем и не менее большая любовь ночью — их мог выдержать только такой подготовленный, тренированный и невозмутимый человек, как я.
࿇࿇࿇
— Дуг, — спросил я после ужина, когда мы вдвоем опустились в тени у общей палатки, — а что у тебя с животом?
Сейчас была не моя смена, и повара тянуло поболтать.
Он грустно махнул головой:
— Пустяки! Банальное расстройство желудка. Но, что прикольно, накрывает каждый раз, стоит удалиться от родного Эрина на пару сотен километров.
— Патриотический понос? — предположил я.
Археолог буркнул что-то на ирландском; как мне показалось — это была крайне нецензурная фраза.
— Черт его знает! — он опять перешел на английский. — Возможно, подцепил в тропиках каких-нибудь амеб. И они, как попадают обратно в родную среду, радуются жизни и быстренько размножаются… Я ж проверялся у врачей — бестолку… Антибиотики тоже не помогают.
— А гастритом не страдаешь? Операций на желудке или кишечнике не было?
— Да ты что! Дома сметаю все подряд! И здоров, как бык! … Погоди-ка…
Дуг лениво встал, ухватил неподъемную тачку и легко отжал ее над головой аж пять раз.
— Круто!
«Светило» выдохнуло, отряхнуло ладони и свалилось обратно на песок.
— А хочешь — вылечу? Причем в два счета!
Он скептически плюнул — так метко, что угодил в чей-то бесхозный рюкзак.
— Пустое, Серж. Не поможет! И ты разве врач?
— Нет. Но довольно часто попадал в ситуации, когда приходилось лечиться кустарными методами.
Дуг развернулся ко мне вполоборота и подставил ладонь под рыжевато-сивую ирландскую голову.
— И?
— У тебя есть виски?
Он с ужасом взглянул на меня:
— Откуда? Я ж не пью!
Это было чистейшей правдой. Дуг слыл абсолютным трезвенником, хотя, замечу, дымил, как паровоз — еще почище меня! Он курил дикий самосад, от запаха которого выворачивало не только двух привередливых дам, но и такого закаленного курильщика, как ваш покорный слуга.
— Ирландец — и не пьет виски?! — подначил самозваный врач.
— Так получилось, — откомментировал он, не вдаваясь в подробности.
— Но лечиться-то будем? А боишься в одиночку — давай вместе! Я охотно поддержу.
«Суперзвезда археологии» еще раз окинула меня подозрительным взглядом.
— А сработает? — неуверенно спросил он.
— Еще бы! Результат практически гарантирован. Если хочешь — можем поспорить! Ставка — пятьсот долларов. Тем более, учитывай: я — не как ты, капиталист! — человек небогатый. На неоправданный риск идти не хочу… Поможет!
Собеседник протянул руку. Дважды боязливо отдернул ее, но потом все же решился на пари и вложил костлявую ладошку в мою. Я торжественно разбил рукопожатие.
Дуг встал и побрел в соседнюю палатку, откуда доносились развеселые голоса. Как и в любой другой экспедиции, алкоголь здесь не переводился, разве что употребляли его гораздо реже и с известной оглядкой на жару: кому охота заработать пост-похмельный инсульт, стоя на карачках под палящим солнцем! Впрочем, для веселых разговоров народу, как правило, хватало стопочки две-три.
Через минуту он приволок внушительную бутылку, опустошенную примерно на треть.
— Настоящий ирландский, — он любовно погладил этикетку, — о-о, мой родной Эрин! О-о, uisce beathadh… благословенная «вода жизни»!
Тут Дуг нюхнул из горлышка и поперхнулся:
— Damn! Какая гадость!
— Пациент, не нойте! А найдите две емкости, — строгим голосом врача прервал я ностальгические восторги. — Впрочем нет, садись! Я сам схожу.
«Доктор» поднялся на ноги, дошел до кухни, изъял из буфета две большие металлические чашки. В одну насыпал чайную ложку соли, причем «с горкой». Призадумался; щедро добавил черного перца — рано утром я загодя намолол его на неделю. И вернулся «на улицу».
Дуг с опаской поглядывал на мои действия. А я налил обе чашки почти до краев, пальцем размешал в одной из них соль и перец и выставил перед «пациентом».
— Ты и в самом деле никогда не пил? — так же строго переспросил я.
— Вообще.
— Ага. Тогда давай так, — я немного поразмыслил, — главное в нашем нелегком врачебном деле, чтобы пациент всецело доверял своему избавителю… Согласен, да?
— Мд-а…
— Слушай дальше. Любое горькое и противное лекарство нужно принимать быстро, залпом и до последней капли. А потом, чтобы организм хорошенько усвоил это целебное средство, следует улечься и подремать до рассвета. Моя фирма гарантирует, что ты будешь дрыхнуть аки новорожденный младенец. А завтра проснешься: отдохнувшим и абсолютно здоровым!
Я говорил медленно, внушительно и с расстановкой.
— Тебе б не поваром работать, а гипнотизером, — нетерпеливо прокомментировал он. — Давай, гони свое пойло!
— Тогда вместе — и на счет «три»! За великую и древнюю страну Ирландию и еще более древний и славный Израиль. Леhаим! За жизнь, Дуг! Раз! Два! …
Наши руки поднялись абсолютно синхронно. Дуг зажмурился, набрал побольше воздуха… и опрокинул в горло всю чашку. И даже — герой-герой! — не закашлялся.
Я лишь сделал вид, что пью. Пока его глаза были закрыты, «доктор» умудрился убрать полную чашку куда подальше.
Дуг резко дохнул, и я узрел его неподдельные слезы. Меня обдало запахом самогона — «фирменной» ирландской сивухи самого низкого пошиба… «И почему ж она всегда столько стоит?» — мелькнуло в голове.
— Ну и отрава, — произнес он сквозь слезы. — Причем ирландская! На морской воде… ох… что ли?
— Нет. Просто я добавил свое тайное средство, — успокоил его врач.
Потом ласково подхватил начинавшего резко косеть археолога под локоть и бережно сопроводил до палатки. Отбросил полог, уложил пациента на спальник и пожелал «лайла тов». Как вы помните, на иврите это означало «спокойной ночи».
Сам вернулся обратно к кухне. Взял бутылку, сквозь воронку аккуратно слил чашку обратно — как вы понимаете, сегодня ночью меня ожидали кое-какие делишки, и посему я хотел быть в форме. Закрыл пробку и ласково погладил пузатое горлышко. Уселся на песок, снова закурил и какое-то время наблюдал за мягким светом южных звезд.
От палатки Дуга тихонько доносилось невнятное мурлыкание на ирландском. «Подействовало!» — порадовался наш лекарь-шарлатан… И пошел к Полинке.
А «целебное средство» я все же припрятал — так, на всякий случай.
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.