💾 Archived View for tilde.team › ~rami › br › br_book_062.gmi captured on 2024-03-21 at 16:23:03. Gemini links have been rewritten to link to archived content
⬅️ Previous capture (2023-12-28)
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка и непослушная дочка
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/11/23
TIME: 03.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
Как водится, я соврал. До времени сбора оставался битый час, но уж очень мне хотелось осуществить небольшую рекогносцировку, то есть осмотреться на местности и раздобыть кофе с булочкой. Кофе я нашел в кафетерии аэропорта Бен-Гурион и с удовольствием вылакал аж три маленькие чашечки подряд. Неподалеку обнаружилось и само место сбора, объявленное заранее; это был небольшой магазинчик с бижутерией. Рядышком стояла маленькая-маленькая «кнопка», явная сабра — девчонка с огромными влажными восточными глазами и иссиня-черным хвостиком. Она держала бумажку с большими печатными буквами… «Син-Реш-Алеф-Эль» — сходу разобрал я и лишний раз похвалил себя за недавние успехи в изучении великого и могучего иврита.
Я подошел поближе, вытянулся в струнку и попытался щелкнуть каблуками (увы, каблуков не имелось — на мне были кроссовки). И улыбнулся.
«Кнопка» улыбнулась тоже.
— Ата медабэр иврит? — с надеждой поинтересовалась она. — Ата мэвин?
Я мотнул головой:
— Ани мевин машеhу («понимаю немножко»). — Подумал и присовокупил: — sorry!
— Медабэр англит? — ухватилась она за последнее слово. Я послушно закивал:
— Yeah, англит, and русит… This is my native language. — И вежливо добавил: — г’вэрет.
«Г’вэрет», то есть «госпожа», неожиданно просияла:
— Ты сегодня первый!
Она говорила с тяжелейшим израильским акцентом, гортанно и глубоко; но чувствовалось, что моя новая начальница очень старается. Я крайне удивился: с чего вдруг коренная жительница-сабра знает русский, но по-военному остерегся задавать вопросы. Впрочем, девчонка тут же объяснилась:
— Эли, мой… муж, говорит русский родной. Я привык. Он уже капитан, — тут она показала на погончик. И внезапно закончила эту трудную фразу: — его маму!
Простенькое и родное выражение прозвучало так по-детски непосредственно, что я засмеялся. Засмеялась и она. Первое знакомство явно налаживалось. Я залез в карман, достал конфетку от щедрой авиакомпании «Эль-Аль» и протянул ее девчонке вместе с документами.
«Кнопка» сунула конфетку в рот, развернула мой заграничный паспорт и сверилась со списком, который извлекла из военной сумочки. В списке я тоже оказался первым, и она удовлетворенно поставила галочку напротив фамилии. И взглянула на большие металлические часы, украшавшие тонюсенькое запястье.
— Шаа, — отметила она. И тут же поправилась: — еще час.
— Хочешь кофе? — галантно предложил я (иврит не предполагает обращение на «вы»), сбавляя градус официальности. И абсолютно не понял, почему смуглые щеки девчонки вдруг приобрели изумительно красивый вишневый оттенок. Она отрицательно и смущенно потрясла головой:
— Лё, лё…
Но потом осознала, что мои намерения были самыми благими, хихикнула и пояснила:
— Здесь это как идти в постель… сразу!
— С’лиhа. Извини. — я покраснел тоже. — Буду знать!
— Мой Эли… предлагать кофе в первый день, — ее почему-то потянуло на воспоминания.
— И что же?
— «Кен», — сказал я сразу! «Да!» — сообщила она ангельским голосочком старшеклассницы, бесстыдно признающейся в первом грехе родителям.
Новобранец сразу же позавидовал неизвестному предприимчивому Эли, а будущий боевой командир понравился мне еще больше! Но я деликатно решил сменить интимную тему.
— А кто ты?
— Расар: рав самаль ришон, — она гордо показала нашивку.
— Ма зе «рав самаль ришон»?
Девчонка замялась, пытаясь подобрать перевод, но потом перешла на английский:
— First Sergeant.
У-у! Это было большой величиной (даже не старшим сержантом, но званием повыше), поэтому я невольно подтянулся.
— Наш командир?
Она утвердительно кивнула.
— Я — мадриха. Мадриха — наставник, который как родной еврейский мама, — она снова расплылась в улыбке. — Sometimes строгий, но много добрый и забота. Зови меня Анат. Так?
Соглашение было достигнуто, и мы важно пожали друг другу руки. Было заметно, что общение на непривычном языке доставляет Анат много затруднений, и она опять полезла копаться в ворохе бумажек, удерживаемых большой красной скрепкой. Судя по всему, она просматривала мое личное дело, или уж как оно там называлось. Внезапно сержантка наткнулась на какую-то отдельную строчку, перечитала ее и удивленно тронула меня за руку.
— Serge, — голос Анат обрел неподдельно уважительные нотки, — ты… алам? Алюф мишне?
Я сходу распознал это слово.
Да. Когда-то я был полковником, но последние двенадцать лет предпочитал не вспоминать об этом. А тем более — не хвастаться. И посему достаточно пренебрежительно признался:
— Кен. Но давно.
Однако потом быстренько открыл походный словарик (я составлял его сам), решив уточнить:
— Лё «алам»! Ницав мишне: нацам.
— А-а, police, не цева! Полиция…
— Criminal investigation department, — растолковал я более доступно.
Она аж подпрыгнула на месте! Потом достала из кармана смартфон и указала пальчиком на камеру, затем на нас двоих:
— Можно?
— Кен. As you wish.
Анат выцепила из толпы какую-то грудастую девчонку в форме, тащившую на плече сроднившуюся с ней винтовку «М-16», сунула смартфон, что-то кратко приказала, затем вернулась, крепко прихватила меня за локоть и обнажила отменно белые зубы. Трижды мигнула вспышка. Мадриха нетерпеливо схватила смартфон, проверила — получилось ли? — и лишь потом небрежно отпустила солдатку восвояси. Так козырнула и поплелась дальше.
— Дома показать Эли: я командир над старый нацам! — гордо и без тени смущения пояснила она.
࿇࿇࿇
«"Старый нацам". Такой ли уж старый? — подумал я, — скорее слегка в возрасте…»
И вздрогнул! Ибо кто-то крепко вцепился в меня сзади и засмеялся!
Я перевел руку за спину, ухватил длинный хвостик и извлек на свет божий — вы не поверите! — хохочущую Майку.
Метрах в пяти от нас стояла Иринка.
Подлая девка, распираемая вполне понятным любопытством, конечно же решила проследить за папочкой! Сначала они с Иркой скрытно двинулись в кафетерий, выждали, когда я расправлюсь со своими булочками, а потом, стоило мне перебазироваться к киоску, сами присели за столик. И тоже хорошенько подзаправились. Одним словом, из партера им было отлично видно всю сцену.
Вы наверняка помните, что Ирку «уж-жасно бесило», когда я в ее присутствии общался с какими-нибудь представительницами прекрасного пола, к примеру, даже со случайными продавщицами в универсаме. Данная ситуация (а особенно возмутительное совместное фотографирование с отменно симпатичной молоденькой сержанткой, годившейся ей в дочки) не была исключением, и посему Ирка решила прервать наши любезности. Впрочем, как вы сейчас увидите, все обошлось миром.
— Ми зот? — от неожиданности и удивления мадриха перешла на иврит. Детей в Израиле боготворят и обожают все, и она потрепала Майку по голове.
— Зот бити! — нашелся я. — Любимая дочка!
— Майя, — солидно представилась Метелка, протянув ручонку. И сразу затараторила, желая блеснуть знаниями: — Шалом! Ма шл’омех?
— Тода, м’цуян, — вежливо ответила Анат и перевела взгляд на Ирку. — У-ми зот? Иша?
— Лё зот ишти, — запротестовал я, уловив слово «жена», — просто подруга!
Что странно, слова возникали в голове как по заказу и складывались во вполне осмысленные, хоть и коряво построенные предложения.
Ирка соизволила наклонить голову. Но не подошла, а лишь слегка развернулась к нам одним ухом.
— Майка, — громко сказал я, желая предупредить неловкую ситуацию, доведись дочке сморозить какую-нибудь бестактность на родном языке при мадрихе, — знакомься: это Анат, мой будущий командир. И, кстати, можешь не выделываться, она отлично понимает по-русски!
Произнесено это было с тем расчетом, что меня обязательно услышит и Ирка.
Общение настолько отвлекло мадриху, что она засунула куда-то свой печатный плакатик, хотя близилось время общего сбора… Однако поболтать не удалось: на нас уверенно надвигалась чья-то массивная фигура. Мокрый от жары детина бросил на блестящий пол туго набитый и умело снаряженный рюкзачище, вытер пот свежим платком и, мигом опознав главного в небольшой компании, приступил к официальному докладу. Голосище у него был командный, при этом он тянул гласные, как принято только в южных штатах Америки.
Мы с Майкой, впечатленные таким шикарным подходом, скромно отодвинулись в сторонку.
«Докладывает сержант в отставке… Прибыл для несения службы… Жду распоряжений», — доносилось сдержанное рычание. Здесь он резким четким движением протянул мадрихе документы и вытянулся в струнку. Издалека было понятно, что профессиональный вояка отлично умеет как командовать, так и беспрекословно подчиняться — даже женщинам; если они, конечно, старше его по званию!
Представление, разыгрываемое не только для начальства, но и для презренных штатских, коим он счел и вашего покорного слугу, было оценено и принято: как-никак, Анат тоже была «строевой косточкой». «Вольно!» — произнесла она на хорошем английском.
Экс-сержант расслабился и наконец-то удостоил вниманием мою скромную персону. Полным отвращения взглядом осмотрел чужие походные кроссовки, напыжился и, явно напоказ, выставил вперед высокий, тяжелый и тщательно начищенный ботинок. Увы, мои берцы покоились сейчас в рюкзаке, да еще и на самом дне, и посему я не мог продемонстрировать схожий спектакль.
Внезапно детина сделал пару широких шагов вперед и подхватил Метелку загребущими лапами. Огромные ладони были мозолистыми и в шрамах. Фаланга среднего пальца — изувечена.
— Well, ну, и кем ты хочешь стать, мелочь?
Слегка оскорбившаяся вначале «мелочь» (слышавшая весь доклад от начала и до конца) быстро просекла ситуацию. К тому же, дочурка была не из пугливых.
— Сержантом! — четко и звонко доложила она.
Детина расцвел. Он чмокнул белобрысую макушку и, не опуская Метелку на землю, подошел к мадрихе.
— Хорошая девочка! — прорычал он поощрительно. — Ну что, берем с собой?
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.