💾 Archived View for tilde.team › ~rami › br › br_book_058.gmi captured on 2024-03-21 at 16:23:00. Gemini links have been rewritten to link to archived content
⬅️ Previous capture (2023-12-28)
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка и непослушная дочка
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/11/23
TIME: 03.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
— Занимательно другое, — ответил он. — А вот если случится непоправимое, и наконец-то (исключительно «в связи с внешними угрозами» и прочими «происками империализма») напрочь отрубят интернет. Или он рухнет в связи с глобальными катаклизмами. Чем тогда будут зарабатывать на жизнь миллионы «тиктокеров» и рекламистов?
— Думаю, только задницей. Без вариантов! Возможно также, будут отмечены случаи людоедства.
— Я б побрезговал, — хохотнул Лёня.
— Да и фиг с ними! Ну а третью проблему «снежинок», брат, я могу охарактеризовать одной фразой: «широко распахнутый рот» — совсем как у тибетских «голодных духов». Не знаю про твои годы, но у моего поколения такого почти не наблюдалось. Или повезло, что не встречал подобных людей.
Да, всякое бывало… Хорошо помню, как при коммунистах мой дедушка, восьмидесятипятилетний ветеран войны, получал по унизительным «продуктовым карточкам» паек сливочного масла — примерно полкилограмма на месяц! И делился с нами. За простейшими продуктами, например, подгнившим репчатым луком, выращенным, кстати, не на окрестных полях, а в далеком Египте, выстраивались огромные очереди. Вареную колбасу или третьесортные обрезки мяса не продавали, а «выкидывали» на прилавок, — и давка выглядела не хуже, чем при штурме Бастилии.
— Не, у нас полегче с продуктами было…
— Так ты ж питерский! А в самое тяжелое время магазины заполоняли исключительно трехлитровые банки с маринованными кабачками и ящики с серыми развесными макаронами.
Импортные джинсы стоили — кому сейчас расскажешь, не поверят! — примерно одну-полторы зарплаты инженера, цветной телевизор — уже пять-шесть, а мечта подростка — недосягаемый японский видеомагнитофон — как отечественный легковой автомобиль. Но при этом мы со сверстниками всегда были веселыми и уверенными в себе… Почему? Наверное, умели находить иные поводы для счастья! И теперь взгляни на «снежинок»…
— Соблазнов — уйма! — широко развел руки Лёня. — Миллионы «заманух» вокруг: блестят, мигают, дразнят! Но денег — всегда на нуле. Если не на нуле, то постоянно не хватает. А реального жизненного опыта и навыков, чтобы их заработать, нет и не ожидается!
— Опыт? Навыки? Знаешь, я перед пенсией, пока здесь не укрылся, иногда размышлял — куда податься? Каким-нибудь консультантом, преподавателем, «безопасником»… — так и не решил. Но твердо осознал одно: вот заявлюсь я в отдел кадров, а там сидит двадцатилетняя красавица, она же любовница шефа, — «специалист по Хе-Эр», только-только закончившая платные трехмесячные курсы. И она станет всякие психологические тесты подсовывать — на «ай-кью», «совместимость» и прочее. Так я их сразу порву и в рожу брошу! Я практик, Лёнь! Замечу: с тридцатилетним стажем и огромным опытом. И не дам себе «тестировать» всяким безмозглым малолеткам!
— А может у тебя с «ай-кью» проблемы? Не хочешь афишировать уровень?
— … Но «снежинкам»-то хочется всего и сразу, — я постарался проигнорировать его нескрываемую иронию, — на меньшее не согласны! И посему, широко разинув рты, они с завистью наблюдают за теми, кому удалось, благодаря родителям или связям, запрыгнуть в «социальный лифт», либо за теми, кто оказался сильнее, расчетливей, наглее и подлее в процессе выживания. За теми, кто проезжает мимо в роскошных авто; за теми, кто окружен модными, но голодными девками с аналогичным менталитетом и запросами, ибо продажа себя как банального куска молодого мяса всегда была и остается самым приятным, быстрым и доступным способом самообеспечения и попадания в «элитку».
А на почве самых мерзких человеческих эмоций, так красочно и подробно описанных в буддийской философии: зависти, жадности, чувства вечной нехватки, возникают…
— Неврозы, — поставил правильный диагноз Лёня, — и прочие психические заболевания.
Попутно мой спутник что-то пережевывал. Делая вид, что слушает мою возмущенную болтовню, он умудрился незаметно достать из кармана упаковку сушеной кураги и уничтожал ее в одиночку. И мне пришлось притормозить, чтобы отнять хоть горсточку.
— Ага, верно! … Ну точно я сегодня старый дед, заладивший: «а вот в мое время»! Хотя так думали еще в Древнем Египте; где-то нашли надпись, на века выбитую в камне: «Мир сейчас совсем иной. Молодежь не слушает советов старших, и все хотят сочинять книги».
Лёня увлеченно чавкал сухофруктами. Я наконец-то смолк, чтобы прожевать свою порцию, а потом запить ее из термоса.
— Неврозы? Знаешь, становится смешно, когда молодые парни и девки, как сговорившись, начинают обозначать себе разнообразные диагнозы. Похоже, это превратилось в нехилую тенденцию.
— Тренд, братик, тренд! Сейчас принято говорить только так.
— Иди ты в задницу со своим «трендом», — отмахнулся я. — И не перебивай! Иметь подтвержденные или неподтвержденные проблемы с головой, типа аутизма или неведомой хрени под названием «биполярное расстройство», модно и престижно. Вот убей, не припомню, чтобы хоть кто-то из моих сверстников жаловался на психологические проблемы. Разве когда от армии отлынивали! Ну так то единицы — и на «косящих» от военной службы с неодобрением показывали пальцем. А нам не до «аутизмов» было: мы в футбол гоняли да одноклассниц в спортивных раздевалках зажимали, едва у них намек на груди появлялся!
— Ну и в чем причина? Одна лишь глупая мода? Объясни! Ты ж, видать, мастер растолковывать — даже слова не даешь вставить.
— Могу коротко, одним словом: «никчемность»! А могу и более развернуто. Понимаешь, мы уже пришли к выводу, что все эти «поколения Хэ» тотально несостоятельны: нули без палочки! И посему, чтобы представлять мнимую «ценность» в глазах себе подобных, они начинают «интересничать». Например, выдумывать себе липовый диагноз. Я такое уже наблюдал: сообщила «желтая пресса», что знаменитый актер, певица или крутой бизнесмен такие-то якобы страдают биполярным расстройством, — и на тебе: эта теплая компашка пополняется новыми членами! И тому способствуют множественные лже-психологи, получающие за консультации весомый профит. Знаменитостями их клиенты не становятся, ибо праздничный пирог не бесконечен: всем не достанется, но какой-то микроскопический отблеск славы, глядишь, упадет!
А новомодных диагнозов, Лёнь, сейчас десятки. Я просто диву даюсь! Поверь, никто из нас перед экзаменами или другими несложными, но необходимыми жизненными испытаниями не жаловался на «панические атаки». Даже перед армией! Никто из многочисленных друзей, одноклассников, однокурсников и коллег не ныл, что у него «депрессия», — и не выставлял ее, словно драгоценность, напоказ. Не холил ее и не лелеял! Даже на неразрешимые проблемы: жизненные потери, смерть близких мы смотрели философски. Ну а на мелкие можно было наплевать с высокой колокольни или быстро избавиться при помощи общедоступных и достаточно приятных средств — интенсивной работы, спорта, друзей, алкоголя и занятий любовью. Кстати, покойный друг-психолог (настоящий психолог: наш, в погонах!) замечательно изрек, когда мы допивали третий пузырь водки: «Человечество не изобрело более действенных и быстрых способов для снятия стресса, чем алкоголь».
— Получается, ты у нас постоянно в стрессе, раз всю жизнь лакаешь?
— Не, просто дурная привычка! — повинился я, стараясь замять эту неудобную тему.
— Оно и видно!
Я безнадежно махнул рукой:
— … А как придумал себе «диагноз», наклеил дурацкий ярлык, сразу подскакивает и раздувается чувство собственной важности. Ведь раньше ты был простым менеджером, «офисным планктоном», неудачливой третьесортной «режиссеркой» или бесталанной художницей (от слова «худо»), а сейчас все взирают на тебя, как на о-очень важную персону.
— Жалеют и завидуют одновременно. Так точнее!
— Но вот, Лёнь, иной способ повысить уровень социальной значимости. Простой, как презерватив, но действенный и приносящий видимые и незримые дивиденды. Достаточно сделать «каминг аут». Или не так! Вовсе не обязательно объявлять себя геем или лесбиянкой, по-моему, это уже каменный век. Нет, нужно обязательно изобрести что-то из ряда вон! Например, оповестить весь мир, что у тебя теперь не мужской, не женский, а какой-нибудь «третий пол»…
— Или вообще отсутствует, — подсказал изобретательный Леонид.
— Угу! Временами ты ощущаешь себя «мальчиком», временами — чувствуешь «девочкой», а в особо кризисные моменты настаиваешь, что ты — «оно». И посему требуешь от окружающих всячески уважать твою самоценность, самобытность, не нарушать твои неотъемлемые права уникальной личности…
— Уссаться можно! «Оно» — разве личность? «Оно» — это амеба!
— Но главное, что это прокатывает, да еще как! И посему сейчас главные герои таблоидов, соцсетей и сайтов — это разные бинарно-небинарные-цис-транс-… — извини, я плохо разбираюсь в этой специфической тематике, — и прочие бесполые и разнополые сущест��а. Ни рыба, ни мясо! Зато каждый из них — готовая знаменитость, «авторка» очередного бестселлера на тему: «Как я победил собственную маскулинность», а также бесстрашный борец («борчиха»? «борцуха»? — или как политкорректненько выразиться в среднем роде?) за права угнетенных меньшинств. И обязательный кандидат в какое-нибудь прогрессивное правительство. Шутили же раньше, что для успешности в современном обществе нужно быть одноногой негритянской лесбиянкой-аутистом. Так вот, сейчас это не шуточки, а реальность!
— Ох, засадят нас лет на сто за болтовню! Особенно учитывая наше любвеобильное отношение к женщинам. Как бедолагу Харви…
— Я как-то пытался представить тех, кто счел себя жертвами его «ужасных преступлений». Давай, Лёнь, еще раз влезем в чужую шкуру. Вообрази на секундочку, что ты — молодая грудастая старлетка из американской глубинки: абсолютно серенькая и среднестатистическая девка…
— С трудом! — признался он со смешком. — Разве пришить себе силиконовые сиськи и отрезать кое-что, как сделали два брата-киношника, ныне — «режиссерки культовых фильмов». Ох, братик, какая ж редкостная фигня всех их «шедевры»! Актеры с каменными и ничего не выражающими лицами, сплошная компьютерная графика, идиотический сюжет, безумно «значимые диалоги» типа «Мы сделали это!» … Зато плебсу дико нравится!
— Глупая, ограниченная малолетка, — упорно продолжал я гнуть свою линию, — с ужасным провинциальным выговором, без специального образования и опыта актерской работы. Но непременно стремишься завоевать голливудские высоты, ибо не собираешься всю жизнь мыть полы в придорожной забегаловке или подавать яичницу трак-драйверам! Так вот, если у тебя нет никаких данных, а на улице, в очереди в известное агентство толпятся тысячи таких же «суперталантливых» девочек-подростков, то как добиться успеха — самым простым и доступным способом?
— Дать кому надо, — скупо усмехнулся он. — Желательно всем сразу: сначала на кастинге, потом режиссеру и конечно же продюсеру. И дело в шляпе: ты оторвала свой кусок голливудского пирога, да еще и удовольствие получила! Но заметь, дорогая, тебя никто не принуждал, не насиловал — ты сама разбежалась и запрыгнула в чужую койку. Не перетрудилась при этом, но сколько полезных связей завела! А на горизонте маячит «Оскар».
— Именно. Так зачастую и происходит, ибо это весьма специфичная среда: гениев и талантов, типа Одри Хёпберн, Ингрид Бергман, Кирка Дугласа… — так, дай еще припомню! — Билла Мюррея, Дастина Хоффмана и Аль Пачино, — единицы, а бездарностей и посредственностей — пруд пруди!
— А Чаплина позабыл?! … А Роберта де Ниро?
— Ой, виноват! Конечно же маленький Чарли: трогательный и гениальный! А ведь еще есть Кларк Гейбл, Грегори Пек и другие звезды пятидесятых…
— Их почти не помню, — признался Лёня.
— … Ну вот, братик: проходит лет так сорок, и наша гипотетическая «звезда», изрядно «вышедшая в тираж», решает подогреть не хило упавший интерес к себе, любимой. Да и деньжат подзагрести — хотя бы на подтяжку физиономии и бюста. И внезапно припоминает, как жутко страдала все десятилетия из-за непоправимых психотравм, нанесенных ее уникальной личности тем самым продюсером или режиссером, — кто, собственно, и вывел старлетку к успеху, кормил-поил-одевал и обхаживал. Как не могла уснуть по ночам, пичкала себя сомнительными таблетками и так далее. Как непоправимо была расстроена ее сексуальная жизнь (тут живо припоминаются с десяток скандальных разводов). Как знакомый врач поставил ей страшный психо-диагноз: «ПТСР»!
— И не только вспоминает, но и охотно тиражирует свои беды на всех телеканалах! Так?
— Угу. А это — дополнительная известность и гонорар за участие в «ток-шоу». Попутно ее многочисленные адвокаты строчат и волокут в суд многотомную кляузу… Вуаля! Огромный тюремный срок для «раписта» и «харрасера», плюс — многомиллионные «выплаты ущерба» пострадавшей.
— Ты заметил, кстати, что в подобных случаях ситуация разворачивается абсолютно одинаково?
— Еще бы: стоит только одной «вспомнить» свои обиды, как с цепи срывается целая свора страдалиц! … «Терпели-терпели, ждали-ждали и наконец решились! В этом мучительном признании — наше геройство и общая победа над ненавистным миром белых сексистов-угнетателей!» И нормального, деятельного и талантливого мужика (в нашем случае — создавшего массу фильмов, «оскаровских» призеров и номинантов) буквально изничтожают. В прямом смысле — стирают с лица земли!
— Да потому что тысячи посредственностей всегда помнят о своей ущербности. И не могут простить талантливости тем, кто изначально выше их. На то она и свора! … О, подожди, во мне созрел абсолютно другой пример. Любишь Бергмана?
— Я вообще, наравне с Данелией, считаю его лучшим режиссером в мире! Да и команда собралась под стать! Наверняка помнишь, что у него было примерно десять человек, которых он снимал во всех лентах.
— И один и тот же оператор…
— Кстати, а все женщины — как на подбор! Однозначно не красавицы, зато интересные, сильные, за счет чего — дико сексуальные… Личности!
— Вот о них и хотел сказать. Бергман, по отзывам, на съемочной площадке был настоящим тираном. И, подозреваю, по старой доброй кинотрадиции в его постель укладывались все актрисы. По-моему, только официально пять раз был женат… девять детей…
— И что же?
— А то, что ни одной из них за сорок лет и в голову не пришло учинить скандал или разборки с прочими любовницами. Тем более — затаскать Ингмара по судам! Я смотрел обстоятельный документальный фильм; так вот, уже старенькая Лив Ульман призналась: «Это был единственный человек, который никогда не сделал мне больно». И пустила скупую шведскую слезу.
— Не путай раскрепощенную Швецию шестидесятых-восьмидесятых… и ее современный вариант. Вон, Ассанж по-пьяни без презерватива вставил какой-то «профессорке»-феминистке: его сразу за жабры и в суд! Ой, нет: там сразу две дамы было! И они, если не ошибаюсь, взревновали друг к другу.
— Ха! Сравнил! Гений кино с мировым именем — и немытый хакер, однозначно «полезный идиот» сам знаешь кого… А Бергман — божество! Я от «Седьмой печати» в сотый раз оторваться не мог!
— Равно как я — от «Фанни и Александер». Четыре с лишним часа полного счастья!
Упаковка с жирной курагой наконец-то кончилась, и нам пришлось остановиться, чтобы ополоснуть липкие руки.
— А вот сосед, хорошо известный тебе господин Шарма, точно под каблуком! — я незаметно для себя переключился на местные реалии. — Хоть и старается, как выражаются японцы, «держать лицо». Остальные, как подозреваю, тоже. Мне вообще кажется, что женщины здесь верховодят.
— Тут вообще многовековой матриархат.
— Не скажи! Если взять индийские семьи — все гораздо сложнее!
— Зато тибетские жены, к примеру, традиционно имели право спать со всеми братьями мужа. В некоторых горных племенах девушки по сей день сами выбирают любовников и спутников жизни. Да и отдельные буддийские линии вдохновлялись женщинами-практиками; хороший пример — пятнадцатилетняя жена знаменитого Сарахи, девушка из очень низкой касты. А их мужья-йогины — те, чьи имена у нас на слуху, — на самом деле являлись лишь проводниками их учений. С другой стороны, «йогин безумной мудрости» Друкпа Кюнле имел десятки любовниц, Падмакара — сразу несколько тантрических спутниц…
— … Однако мы не слышали, чтобы они переругались меж собой, — продолжил я его мысль. — И словечки «сексизм» или «харрасмент» никогда не посещали эти благословенные места. Тем более, никто не нагревал на них руки!
Мы горестно и абсолютно независимо друг от друга вздохнули.
— А вообще, как на духу: попади я в «новый дивный мир», то быстренько влетел бы, как бедный Вайнштейн…
— Могу представить, — посочувствовал Лёня.
— В моей огромной конторе служило много красивых женщин. Среди подчиненных — тоже. Я, как знаешь, человек непосредственный, открыто выражаю свои чувства, поэтому каждую из них привечал весьма тепло. Вот иду по коридору, а навстречу — полковница из соседнего отдела. Тут же раскрываю объятия — по причине наших хороших отношений. Обнимаемся-целуемся… Левая рука у меня автоматически сползает вниз за ее спиной, правая — держится за что-то другое, но такое же привлекательное и мягкое. Это было мое самое обычное поведение.
— И никто не жаловался?
— Хоть бы раз по морде залепили, так нет! Потому что чувствовали, что я к ним действительно замечательно отношусь и искренне радуюсь при встрече. Что я всех их нежно люблю! Вот ревновали друг к дружке — это случалось.
— Ну, повезло тебе… И дважды повезло, что бабы были не испорченные. Не ханжи, что редкость.
— Угу. А на Западе я б точно сел. Взглянул прямо в глаза — «сексуальная агрессия». Принципиально не смотрел бы в ее сторону — «не уважает мою уникальную личность». Зазевался и подал руку при выходе из автобуса (уступил дорогу, придержал дверь и так далее) — гарантированное оскорбление ее самостоятельности. Улыбнулся — харрасмент!
— А слегка прикоснулся — двести лет тюрьмы с расстрелом!
— Фу-ух, как здорово, что меня миновала чаша сия! Заметь, двенадцать лет пролетело, а я со всеми подружками до сих пор мил�� общаюсь: перезваниваюсь, клянусь в любви. А еще делимся новостями, перетираем косточки бывшим коллегам, секретничаем и сплетничаем. Дашка прям места не находит: «Ну вот, ты умудряешься изменять мне даже по интернету»… И — похвалюсь! — поголовно все жалуются, что меня им очень не хватает!
У нас на службе вообще отношения были простыми. Проще — только с молоденькими немками, которые учились в моем универе: стажерками из ГДР, чудесными девчонками — вчерашними школьницами и будущими преподавательницами русского языка и литературы. Как подозреваю, были они поголовно сельскими: из какой-нибудь глубинки, в которой сейчас Савелий обитает. Зато без претензий, без заскоков; очень добрые, непосредственные, любвеобильные. И, что радует, — надежные подруги, то есть потенциально — отличные спутницы жизни.
Ох, опять отвлекся! Прям день воспоминаний какой-то сегодня… Так вот, помнится, любили мы друг дружку с одной изумительной молоденькой майоршей — аккурат на моем столе и в первый раз. Кстати, Лёнь, это она на меня накинулась — спонтанно и страстно! … И здесь, вот неожиданность, по конторе разом сработало принудительное оповещение. «Внимание! Учебная пожарная тревога! Всем немедленно покинуть кабинеты», — ревел динамик прям с моего потолка. Представляешь, какая тут понадобилась железная выдержка?
— И что, — недоверчиво усмехнулся мой друг, — успели вы с ней… покинуть кабинет?
— Успели, но не покинули, — уклончиво ответил я.
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.