💾 Archived View for tilde.team › ~rami › rb › rb_book_122.gmi captured on 2024-03-21 at 16:22:01. Gemini links have been rewritten to link to archived content
⬅️ Previous capture (2023-09-08)
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка в ваджрном круге
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/08/23
TIME: 18.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
Толпа вовсю напирала у входа. Два голых по пояс «качка» местного происхождения (их выдавал ранний бронзовый загар, а красные бирочки «Охрана» были приколоты прямо к шортам) по излюбленной совковской традиции приоткрыли только одну створку перекошенных сетчатых ворот. Никто не возмущался, ибо так было везде и во все времена — в кинотеатрах, цирках, на стадионах и вокзалах. С «народом» у нас всегда обращались по-скотски, а он привычно по-рабски помалкивал.
Впрочем нет… Какая-то девчонка, бесцеремонно подталкиваемая сзади, замешкалась, не заметила торчащий обломок бетонной плиты и грянулась оземь, расквасив коленку. Тут же раздался чей-то возмущенный крик:
— Как вам не стыдно! Не толкайтесь! Это ж наши ваджрные братья и сестры!
В ответ внезапно раздался такой жирный и громкий гогот, что мне невольно захотелось разбить физиономии некоторым «братьям». Впрочем, напор немножко поутих. Однако я внезапно изменил намерение и с трудом выбрался из людской массы, брезгливо стараясь избежать соприкосновений с их липкими от пота телами. Мне было противно.
Спортплощадка срезáла своей плоскостью часть крутого склона, и я решил усесться за забором из сетки — прямо на земле или камне. Я выигрывал трижды: во-первых, получал гораздо лучший обзор, чем откуда-нибудь из задних рядов; во-вторых, был надежно замаскирован кустами и прикрыт от солнца благодатной сенью огромных деревьев; в-третьих, мог беспрепятственно передвигаться и менять место дислокации. Следовало только опасаться огромных рыжих муравьев — законных обитателей этих мест.
Итак, я незаметно удалился за заборчик. Увы, но таких же умников оказалось еще человек сто, а то и больше! Судя по всему, здесь собралась сугубо безденежно-хипповская публика, которой нечем было расплатиться за участие в ретрите. Вот почему все лучшие места были давным-давно расхватаны и забиты объемистыми поношенными рюкзаками и грязными туристическими «пенками».
Все же я нашел один невысокий, но большой валун и удобно расположился на нем в полном одиночестве. Впрочем, радоваться пришлось недолго. Спустя три минуты рядом со мной по-хозяйски опустилась невысокая субтильная девчонка в затрапезной длинной юбке. Голову ее украшали давно не мытые «дредды» неопределенного цвета, живо напоминавшие рыжую паклю, а на груди болтался «кенгурятник» с годовалой дочкой. Картину довершала засаленная самодельная джинсовая сумка. От юной мамы невероятно несло немытым телом — настоящей деревенской козой! «Интересно, как люди умудряются оставаться грязными, находясь в пяти метрах от моря?» — брезгливо подумал наш поклонник гигиены и искоса осмотрел соседку. Вскоре я сообразил, что отвратительные запахи большей частью исходили от вдрызг разбитых летних босоножек с потемневшими от смеси пыли и пота ремешками.
Она обнажила небольшую, не по возрасту обвисшую грудь с крупным шоколадным соском и заботливо сунула его в рот ребенку. И затем, белозубо улыбнувшись, приветливо протянула мне початую банку «пепси». Я поблагодарил и вежливо отказался.
К счастью, свежие порывы морского бриза в основном дули в ее сторону, и именно они спасали привередливого полковника от внезапных приступов тошноты. Я отвернулся и стал разглядывать сцену. Возле трона по-прежнему суетились люди: кто-то непрестанно поправлял микрофоны, кто-то беспорядочно тасовал подушки, кто-то бесцельно передвигал по столешнице чашку с чаем, стеклянные бокалы и пару бутылочек с водой. Их работа напоминала мне вышеупомянутых муравьев — с той лишь разницей, что деятельность последних была в тысячу раз более осмысленной и производительной. Здесь же над сценой незримо витало ощущение показухи: «Взгляните, как мы сотрудничаем и стараемся!» Ибо «ответственную работу», которую они имитировали, мог без излишней спешки выполнить всего-навсего один человек.
Спортплощадка была набита до отказа; опоздавшие с трудом выискивали свободные клочки пространства, чтобы приземлиться поближе к сцене. Внезапно, словно подчиняясь неслышимой команде, все встали, сложили руки на груди и развернулись ко входу. Я тоже приподнялся.
Ринпоче передвигался медленно и с трудом, тяжело дыша: видимо, сказывался возраст. В полной и почтительной тишине он забрался на сцену с помощью двух сопровождающих и грузно опустился на трон. Толпа, уважительно помолчав, разом расселась по своим местам. Впрочем, угомонились не все: то тут, то там несколько человек, в том числе — пара бабушек преклонных лет, стали истово изображать энергичную гимнастику под названием «простирания». Однако места для полноценного распластывания не хватало, вот почему во время очередного поклона они периодически утыкались носом то в чужие грязные пятки, то в чью-то запыленную обувь… Как вы, наверное, уже уразумели, наш полковник мог без особого напряга таскать на себе полусгнившие останки трупов, но некоторые поступки и действия живых людей вызывали у меня дикую брезгливость. И я в который раз поморщился.
Если предыдущий тибетский лама, с которым мне довелось встретиться в Подмосковье, был улыбчив, субтилен, подвижен и смахивал издалека на проказливого мальчишку, то этот учитель своими медленными царственными движениями напоминал льва. А еще точнее — льва морского, принимая во внимание его округлое тучное тело. От Ринпоче исходили потоки внутренней силы, спокойствия и сосредоточения; их можно было почувствовать даже физически. Но время, увы, внесло разрушительную лепту, и этот «морской лев» — когда-то, несомненно, сильный и энергичный мужчина — был очень, очень стар.
Учитель обводил большими выпуклыми глазами площадку, озирая собравшихся. То тут, то там раздавался детский плач, и очередная мама принималась спешно утихомиривать некстати разбушевавшееся дитя.
Мельтешение на сцене не прекратилось, а, наоборот, усилилось. Какая-то невысокая седеющая тетушка с восточными чертами лица обрушила на ламу все свое внимание и заботу. Вначале она, благоговейно опустившись на коленочки, бережно укутала его цветастым пледом, потом минут пять тщетно пыталась всунуть дополнительную гору подушек в пространство между мощной спиною и диванчиком… Тетка суетилась и хлопотала все сильнее и сильнее. Ринпоче лишь безмятежно улыбался. Но стоило ей с ощущением выполненного долга, кланяясь и пятясь задом, наконец-то убраться со сцены, как тот сгреб все подушки в охапку и небрежно задвинул в сторону.
Двое парней продолжали манипуляции с металлическими стойками. Ринпоче взглянул на них и жестом попросил поднять микрофоны повыше. Те кинулись вращать фиксаторы, но совместные хаотичные усилия не приводили ни к какому зримому положительному результату. Наконец учитель мотнул головой: «достаточно!» Он решительно схватил удочкообразную стальную направляющую своей огромной лапищей и самостоятельно отрегулировал ее на нужную высоту.
У его ног на подушках уселся переводчик — парень примерно моего возраста, с холеным, умным, но одутловатым и слегка обрюзгшим лицом. Надо ли упоминать, что он был бородат, носил косичку и щеголял в какой-то экзотической юбке.
В такой суматохе и спешных приготовлениях прошло еще минут пятнадцать. Казалось, бесцельному мельтешению не будет конца. Ринпоче все так же медленно обводил взглядом учеников, молчал и изредка царственно улыбался. Впрочем, он все же решился взять ситуацию в свои руки. Учитель придвинул микрофон еще ближе и гулко произнес:
— Я рад приветствовать всех собравшихся на нашем ретрите.
Суматоха мигом прекратилась. Тишину прорезали лишь удары дальнего прибоя, да звуки ветра, трепавшего кроны огромных деревьев. Впрочем, нет: еще, где-то поодаль, послышался пронзительный крик неизвестной птицы.
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.