💾 Archived View for tilde.team › ~rami › rb › rb_book_117.gmi captured on 2024-03-21 at 16:21:57. Gemini links have been rewritten to link to archived content
⬅️ Previous capture (2023-09-08)
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка в ваджрном круге
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/08/23
TIME: 18.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
Впрочем, после очередной стопки мой попутчик сразу оживился.
— Дай еще пару слов скажу про бодхичитту, ибо это мой любимый конек! Я с него по пьяни не слезаю. Знаешь, есть такая сусальная махаянская история про принца Дибе Кюндо? Слыхал, не? Ну и ладно! Я всю пересказывать не буду, ибо там сплошная тягомотина, но вкратце, думаю, потерпишь. Если честно, псевдоназидательность этой сказочки меня сильно рассмешила и возмутила одновременно, вот почем я обзываю ее «Бодхисаттва за чужой счет»! Суди сам…
Итак, самая обычная индийская действительность: молодой и красивый принц обитает во дворце — на всем готовом и за счет папочки. Как-то в один прекрасный день в голову ему долбанула идея: «стану проявлять бодхичитту!» И чем он занялся? Ну конечно же: начал раздавать направо и налево сокровища и прочие ценности из казны, даже особо не вникая в ситуацию — помогает ли он тем самым или, наоборот, вредит людям. На мой несовершенный взгляд — однозначно вредит! Ибо, брат, как гласит древняя китайская мудрость: «Добро, пришедшее в широкие (центральные) ворота, не является семейным достоянием». Звучит туманно, но общий смысл таков: «То, чего не добился сам, тебе особо не поможет»… Одним словом, выпьем за уважение к родителям!
Мы чокнулись. Лёня явно воодушевился своим повествованием.
— Но чьи именно сокровища он принялся раздавать? Молодец, угадал — не свои, а папочкины! Царь-государь (еще один не очень умный «бодхисаттва»), отлично видя, что у сына ум немного заходит за разум, безропотно разрешает эту вакханалию щедрости — вместо того чтобы твердо заявить: «Послушай, сынок! Мне не жалко, но сначала заработай, а уж потом — одаривай!» Но добренький государь обращается к отпрыску с единственной просьбой: «Бери, что пожелаешь, но, умоляю, не отдавай никому драгоценность, осуществляющую любые желания!»
Чем же отвечает на такую нижайшую просьбу «послушный сынок»? Говоря прямо и откровенно, плюет на ее! Вот он — настоящий бодхисаттва! Вот она — истинная сыновья почтительность и уважение к просьбам родителей! Наш принц тут же отдает эту дивную и могущественную драгоценность забредшему во дворец старику-побирушке. Кстати, в ином варианте сказки конкретно указывалось, что это был не просто нищий, а агент сопредельного враждебного государства, который задумал хитрым способом погубить соседей-конкурентов… Да ты поразмысли сам: каково заполучить в руки такую волшебную штуковину, исполняющую любые желания! Таким образом наш «true-бодхисаттва» еще и невольно посотрудничал с врагами родины и своих родителей… Чудненько! Просто офигительно, брат!
Несколько раздосадованный (мягко говоря!) поступком сына-«бодхисаттвы», царь изгоняет его из дворца. Казалось бы, если наш отрок исповедует Дхарму, то он просто-таки обязан свято верить в закон причины и следствия: «Что я сделал — то и получил». Однако он не унимается: «Вы обо мне еще услышите! Вы поймете, что я был прав! … I’ll be back!» И с этими словами — покидает отчий дом, прихватив с собой семью: жену, дочку и сына. Как убедимся чуть ниже — с далеко идущими целями.
По пути следования в изгнание принц безропотно раздает в услужение (читай — в рабство, а скорее всего — даже в сексуальное рабство, ибо времена тогда были непростые и суровые) своих несовершеннолетних отпрысков… «Я же твердо встал на путь бодхисаттвы. Все мое — ваше! Пользуйтесь — мне не жалко! Все это: жены, дети, драгоценности — тлен и пыль по сравнению с моей невероятной щедростью. Воистину так!»
Общий смысл, брат: несовершеннолетних сына и дочку живехонько и охотно разобрали случайные прохожие… И тут у меня, да и у тебя, как у человека современного, временами трезвого и здравомыслящего, возникает очередное вполне закономерное замечание: «Хочешь быть бодхисаттвой — пожалуйста! Но запомни: ни один человек (например по факту рождения в семье рабов, нищих или вследствие определенного социального статуса) не является твоей собственностью! Даже жена или дети!» Кстати, меня реально коробит, когда современная молодежь говорит: «моя девушка», «мой парень». Так и хочется спросить: «Ты что, их присвоил, купил? Или тебе их подарили?»
Бодхисаттва? Отлично! Но тогда, будь добр, живи своей жизнью, а не за счет других! То есть исключительно по собственному разумению: хочешь — кошелек отдай, хочешь — жопу подставь! Какое вообще право имел принц так щедро делиться с окружающими тем, что ему не принадлежит априорно: чужим добром, человеческой жизнью, свободой и прочим?
— Дикое средневековье! Чушь! — прокомментировал я.
— Соглашаемся! А далее принц дарует индуистскому богу Индре, прикинувшемуся нищим селянином, еще и жену. Правда Индра быстренько отказывается от такого презента под удобоваримым предлогом, признавшись: «Я просто хотел проверить твою щедрость», — но лично мне кажется, что эта рабски покорная и, выражаясь прямо, не очень умная женщина пришлась божеству, мягко говоря, не по вкусу!
— Никогда не любил забитых дурочек! Как и «синих чулков»… Наверное, потому так тащусь от стерв!
— Вот-вот! Но ты слушай дальше. Окончательно обезумевший от этого бесконечного «аттракциона неслыханной щедрости», принц дарует первому попавшемуся встречному еще и свои светлые очи, вырвав их прямо из глазниц. Заметим, отдает, абсолютно не вникая в ситуацию просящего: понадобятся ли они ему? И, как выяснилось позже, — конечно же нет!
… Ну и так далее; я просто устал пересказывать. Общий смысл истории, ее резюме: сынок отсидел в ссылке лет так десять-двадцать. Все это время он растолковывал Дхарму свирепым и кровожадным животным, которые собирались вокруг «бодхисаттвы», аки агнцы в стойлище. Понимали они его или нет — отдельный вопрос! А потом Дибе Кюндо с триумфом возвращается домой! Родители, естественно, униженно валятся ниц, прямиком в придорожную пыль, и нижайше просят простить их, старых дураков, не осознававших всю грандиозность воззрений и поступков просветленного отпрыска. Все несказанно рады! К принцу тут же вернулись дочка и сын. К тому же, вместо двух обычных глаз у него вырос «глаз мудрости». Наступил счастливый конец! … Бред?
— Дивный бред!
Я заметил, что Лёня начал материться сильнее, чем обычно.
— Вот такие-то сказочки на полном серьезе подсовывают в Махаяне своим последователям отдельные ламы! Соображаешь, да? Так и хочется посоветовать какому-нибудь гуру, благополучно осевшему у нас или на Западе: «Дражайший, начни-ка ты, пожалуй, с самого себя и на личном примере продемонстрируй собственную бодхичитту. Если не слабó — подари кому-нибудь из нуждающихся квартирку, которую прикупили на свои кровные бабки преданные ученички; затем щедро раздай деньги случайным прохожим! Ну и в завершение — поднеси свою жену! А еще лучше — и дочку в придачу. А потом уж оценим: смахиваешь ли ты сам на бодхисаттву… или не очень!» Лично я за то, чтобы поступки соответствовали словам. Иначе ты не учитель, а натуральный… балабол!
— И что же? Были случаи?
— Хрен, брат! Большой тибетский хрен! Ни один лама, я уверен, на это не подпишется. Тем не менее, на словах они усердно продолжают втирать последователям знаменитый труд средневекового индийского ученого Шантидэвы под названием «Бодхисаттвачарья-аватара», «Путь бодхисаттвы»… Эта поэма, состоящая аж из десяти глав, неизменно вышибает слезу из контингента, о котором я уже упоминал: впечатлительных дамочек и «комнатных» юношей. Большинство же психически устойчивых современных людей этот труд в состоянии привести если не в ступор, то вогнать в глубочайшую тоску…
— Ну перескажи, если не лень!
— Лениво! Тем более, там одно и то же: «Все живые существа — наши возлюбленные матери!» «Надо всех любить, даже врагов»… «Ударят по одной щеке — подставь вторую»… Нет, извини, последнее уже из другого источника! Но похоже, прям до боли!
Я всегда в таких случаях вспоминаю Конфуция. «Правильно ли утверждают, что за зло надо платить добром?» — спросили у него. Тот удивился: «А чем же тогда платить за добро? И как тогда мы различим их?» … И добавил: «За зло надо платить по справедливости, а за добро — добром!»
— Звучит разумно!
— Еще бы! Кстати, на самом-то деле, для своего времени, тысячу триста лет назад «Бодхисаттвачарья-аватара» была вполне действенным средством, ибо помогала буддийским учителям слегка благообразить какой-нибудь дикий народец, горцев или кочевников. Говоря более цинично, позволяла держать паству в узде. Такие наставления однозначно рассчитаны на людей, верящих в древнюю буддийскую концепцию «низших миров». И последние весьма схожи с представителями авраамистических религий, потому что дисциплинируют себя именно страхами «падения в ады».
— И что там про ады? Интересуюсь как сугубо возможный кандидат на длительный отпуск в этих достославных местах!
— Да полная несуразица! И все опять упирается в закон прич��ны и следствия, который некоторые учителя, похоже, трактуют, как им удобно. Вот смотри! Шантидэва утверждает: «За мгновение зла я могу провести кальпу в аду Авичи». А это, замечу, самый страшный ад! И еще: «Какие бы благодеяния не накопили мы за тысячи кальп, будь то поклонение сугатам или даяния, их может уничтожить мгновенная вспышка гнева».
Но это утверждение Шантидевы определенно не соответствует закону причины и следствия, который он же и проповедует. Тем более, что совсем рядом он заявляет абсолютно о другом: «Лишь одно благое намерение превосходит поклонение буддам!» Или: «Человек, пожелавший избавить существ от такой малости, как головная боль, обретает безмерную заслугу».
Вот и задумайся: как с точки зрения закона причины и следствия всего одно мгновение гнева может уничтожить все заслуги — хоть мирские, хоть так называемые «великие», «безмерные», а уж тем более — «неколебимые»?! Если Шантидэва утверждает: лишь от одного возникшего у тебя благого намерения наступают последствия, превосходящие «поклонение буддам», то как могут наши сансарные (а значит — относительные) эмоции аннулировать подобные накопления? … Парадокс? Ошибка? Подтасовка в угоду желаемому? Проверить-то сказанное все равно нельзя!
Я считаю такой хитрый фокус возможным только в одном случае: если накопление заслуг не является чем-то «абсолютным», а приносит лишь относительные плоды и результаты. Именно такая точка зрения присутствует, кстати, в Дзогчене, где считают, что накопление заслуг и мудрости не может привести к полной реализации. Если принимать точку зрения Дзогчена: все вокруг отнюдь не «омрачено» сансарой, а чисто и совершенно, ибо является проявлением Дхармакайи, тогда никаких противоречий нет. Но тогда и секундное «проявление гнева» не упрячет тебя в ады на целую кальпу, а это, напомню, миллиарды лет! Значит, что-то у старика Шантидэвы явно не сходится в восторженных умопостроениях. Или он малость того… увлекся!
Ладно, идем далее… «И поэтому, как сокровищнице, должен я радоваться недругу, ибо он содействует мне в деяниях бодхисаттвы». И еще: «Вместе с ним мы обретем плоды терпения. И сначала их следует поднести ему, ибо он — причина терпения!» … «Неразумно гневаться на того, кто препятствует мне в обретении заслуги, ибо нет подвижничества равного терпению». «Не позволяй себе гневаться на тех, кто причиняет зло учителям, близким и друзьям». — Лёня цитировал намеренно заунывно и нараспев.
— Во завел песнопения!
— Звучит благостно? Однозначно! Но дальше следует абсолютно противоположное грозное заверение: «Если другие даже на одно-единственное мгновение воспрепятствуют благим деяниям бодхисаттвы, не будет конца их перерождениям в низших мирах!» У тебя, Серег, не возникает закономерного вопроса: а почему? На «одно мгновение» помешал бодхисаттве — и тебе тут же гарантируют «бесконечное перерождение» в «низших мирах»!
Не слишком ли крута средневековая адская кара, обещанная «бодхисаттвой» Шантидэвой? Особенно если принимать во внимание его прежние заявления насчет того, что он «должен радоваться недругу», тем более — невольно содействующему на пути? Так? В каком месте он врет?
— Лёнь, мне трудно судить! Я привык хотя бы держать исходный текст перед глазами. А еще лучше, если это будет уголовное дело: со свидетельскими показаниями, результатами экспертиз и прочим…
Я запнулся, ибо понял, что сболтнул лишнее, и чуть не шлепнул себя по губам. Но «торговец Дхармой» пропустил мои слова мимо ушей.
— А ты, Лёнь, сейчас шпаришь, как по-писаному, я аж не успеваю следить! По-моему, это обычная манипуляция учениками, тесно замешанная на методе кнута и пряника… Будешь послушным и благонравным — ждут тебя свежая морковка и райские кущи! Ну а на секундочку провинился — угодишь на сковородку, с олифой вместо рафинированного пальмового масла!
— Угу! Но там практически на каждой странице встречается какое-нибудь выдающееся высказывание, и их можно цитировать до бесконечности… «Видя, как недруг или благожелатель совершают неправедное деяние, я сохраню безмятежность, думая: это следствие условий». Если ты помнишь, именно под такие сладкие песнопения и был просран «Святой Тибет»! Народ тупо следовал этим сомнительным нравоучениям, поэтому чистое буддийское воззрение выродилось в фатализм. А последний — всегда трусость!
Попутно Шантидэва в изящной поэтической форме учит закапывать плевки в землю, не ссать при посторонних, не чавкать, не вытягивать ноги. Кроме этого, предупреждает: нельзя излагать Дхарму женщинам, если их не сопровождает мужчина! Окружение женщин вообще сравнивается им с обществом «недобрых людей», ну и так далее. Для сравнения, в Ваджраяне женщины ставятся не ниже, а выше мужчин! В Дзогчене же вообще заявляют, что реализованных женщин будет больше, чем мужчин.
Но есть и более занятные и основополагающие места. «Среди врагов ум — это величайший враг. Нет врага страшнее, чем он!» … Сравни это с подходом Ваджраяны, где утверждается: «Этот обычный и обыденный ум и есть величайшая драгоценность, ум Будды». Для Шантидэвы тело — «грязный механизм, наполненный нечистотами». А для йогинов-тантриков — «драгоценная лодка» либо проявленная мандала идама!
Я протестующе поднял руку:
— Ладно, притормози малость и побереги мой рассудок! Я уже все понял! Мое мнение: этот текст предназначен для зазубривания монахами — им он в самый раз! Но нефиг втирать его обычным ученикам… И посему я предлагаю сойти со средневековых рельсов, дернуть по малой и потихоньку переключиться на современность.
Леонид с энтузиазмом ухватился за длинное горлышко коньячной бутылки.
— «Современность?» Отлично! Проскальзывала как-то одна вполне реальная история, слышал ее краем уха. На ретрит, проводившийся в солнечной и радостной Калифорнии, прибыл какой-то суровый тибетский лама «традиционной закалки». Прилетел, замечу, не из Тибета, Непала или Индии, а почему-то прямиком из благополучной Северной Европы, где имел счастье проживать. Оседлав любимый конек бодхичитты, он принялся за нравоучения о древнем учителе Асанге. Надо отметить, что это один из основных буддийско-философских столпов, почитаемый за святого. Тому как-то довелось повстречать больную собаку; черви изъели ее до такой степени, что половина бока была сплошным гниющим мясом. Асанга, движимый состраданием, принялся вначале выковыривать червей то ли щепочкой, то ли пальцем, но это доставляло животному невыносимые страдания. И тогда он опустился на колени, прильнул благочестивыми устами к ране и стал вылизывать-высасывать их губами и языком…
— Я сча сблюю! Прекрати!
— Именно так и случилось! — воскликнул сияющий Леонид. — Половину беззаботных калифорнийцев — как расслабленных «торчков»-хиппи, так и собранных преуспевающих бизнесменов-яппи — стошнило на месте, вторая — тут же слиняла с лекции! И больше они никогда не появлялись на буддийских мероприятиях! Но есть и плюс — они приобрели отличный иммунитет от всего этого сказочно дикого средневековья, рассчитанного на темных бестолковых шудр… А ведь заметь: тот лама еще не успел добраться до подробной классификации многочисленных буддийских «адов»!
— И каков конец этой благоуханной байки?
— Хрен его знает! По-моему, Асанга учуял дивный аромат, и вместо собаки пред ним предстал Будда Майтрейя или кто-то другой. Забыл. А вот тебе еще обалденный случай, — продолжал безжалостный Лёня…
— Ну стошнит же! Остановись!
— Нет. Тебе полезно послушать, ибо это тоже способствует развитию иммунитета. И надеюсь, что никакая подобная зараза к тебе в дальнейшем не пристанет!
Байка… ой, виноват — правдивая история! — снова исходит от гелугпинских нравоучителей. Один монах — естественно, в чине геше; имя его, признаться, я запамятовал, да и не столь важно: в разных источниках приводились разные варианты, что, сам понимаешь, позволяет нам судить о достоверности таких повествований, — жил на высокой горе в полном одиночестве. И, как любят говорить в Гелуг, «медитировал на бодхичитту». Как они умудряются это делать — я до сих пор не пойму, ибо относительную бодхичитту можно взращивать, развивать, практиковать, но вот как «медитировать на нее» — это выходит за рамки здравого смысла! Разве что поставить ее на стол перед собой?!
Ну да ладно… Так счастливо совпало, что в гости к геше забрел больной проказой! Монах, сам понимаешь, радушно уложил его в свою скромную постель и принялся ухаживать: поить-кормить и прочее. На двоих, кстати, у них имелась всего одна посудина: оттуда они и ели. Геше сначала кормил прокаженного, потом доедал остатки. Но шли дни, и больному становилось все хуже и хуже. Вскорости он уже не мог ходить в ближайшие кусты. И тогда геше безропотно начал использовать плошку еще и в качестве больничного судна! Прокаженный ссал-срал туда, потом геше выносил и мыл посудину, затем кормил из нее дорогого гостя, потом ел сам!
— Похоже, ты почти добился своего! — воскликнул я, прикрывая рот руками. — Во-всяком случае, клянусь, что теперь в твой Гелуг я точно ни ногой!
Но мой инквизитор и не повел ухом:
— Не наговаривай: это вовсе не «мой Гелуг»! … И так прод��лжалось довольно долго, пока нищий мало-помалу отживел. Кстати, в этой истории подчеркивалось, что он конечно же (а как иначе!) был «необычным существом», типа реализованного учителя, а то и рангом повыше. На прощание прокаженный поблагодарил своего хозяина и сказал: «Ты, похоже, и в самом деле реализовал бодхичитту! Теперь тебе нужно развивать другие качества!»
— Ага! Например — изучить правила гостеприимства и не подавать гостям обед в ночном горшке! Ну и самому из него не жрать! … А реализованный учитель ему, часом, не советовал голову подлечить?
— Об этом тибетская легенда умалчивает! Но, что интересно, если начать публично анализировать подобные истории, тебя заклюют с воплями: «Вам, недостойным низшим существам, не дано понять всю грандиозность замыслов и мотиваций настоящего бодхисаттвы!» А я в ответ советую своим критиканам быстренько разыскать больную гниющую собаку и попытаться проделать то же самое! Или сожрать что-нибудь пахучее из горшка прокаженного!
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.