💾 Archived View for tilde.team › ~rami › rb › rb_book_058.gmi captured on 2024-03-21 at 16:21:15. Gemini links have been rewritten to link to archived content
⬅️ Previous capture (2023-09-08)
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка в ваджрном круге
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/08/23
TIME: 18.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
Я разложил документы по местам, попутно размышляя, что не предпринял пока никаких мер по установлению личности этой загадочной «школьницы». По идее, розыском нужно было заняться в первую очередь. Кстати, выглядело весьма странным, что о ее существовании ни словом не обмолвился Иван Александрович.
Я заглянул в ванную комнату: в стаканчике на стеклянной полке стояла лишь одна зубная щетка, и она явно принадлежала хозяину. Затем подошел к шкафу и еще раз покопался в женской (а еще точнее — девчоночьей) одежде, попутно размышляя, где следует искать ее миниатюрную хозяйку. Зацепок пока что не было. «Ничего, сама объявится», — с этой мыслью полковник взглянул на часы и принялся готовиться к отбою.
Через двадцать минут я уже крепко спал.
࿇࿇࿇
«Серенький, Серенький!» — кто-то звал меня по имени звонким голоском. Дашка? Я с трудом разлепил веки, не понимая спросонья, где нахожусь… Дома? В гостях?
В прихожей ярко горел свет; он прорезал сумрак комнаты узкой полосой и слепил глаза. Кто-то копошился, запирая замок.
Я резко приподнялся и присел на диванчике, щурясь и моргая. На больших электронных часах дрожали зеленые цифры: «03:28».
Дверь открылась, щелкнул выключатель. И на меня, широко распахнув глаза, уставилась маленькая девчушка — та самая, что приснилась несколько дней назад!
Я помотал головой, вытянул руку, словно защищаясь, и неуверенно пробормотал:
— Опять сон… Мне это снится снова?
На лице девчонки отобразилось недоумение. Похоже, она была ошеломлена точно так же, как и я. Моя ночная гостья спросила:
— Ты… ты кто?
Ее голосок звучал, словно маленький серебряный колокольчик. В нем не было испуга, но лишь нескончаемое удивление.
— Я? Я… Сергей. Тоже Сергей.
Она помолчала, что-то обдумывая.
— И что ты тут делаешь?
Я собрался с мыслями и честно ответил:
— Сплю. Вернее — спал.
— В моей квартире? — вопрос прозвучал скептически и с ехидцей.
— В твоей? — я изумленно поднял брови… — Это же квартира…
— Ну да, в моей. Что, нужны доказательства? Отвернись-ка на секундочку.
Я уставился в окно. Судя по звуку, девчонка приоткрыла потайную фальшпанель и достала оттуда папку с документами — ту самую, что обнаружил Игорь, и которую я так и не удосужился просмотреть более детально.
Она вернулась в комнату, покопалась в папке и сунула мне несколько листков бумаги, скрепленных гербовыми печатями:
— Смотри!
Я неуверенно взял в руки два документа и бегло пробежался по их содержимому. Первый был нотариально заверенным договором: Сергей официально дарил Полине Эдуардовне Ветловой квартиру, расположенную по адресу такому-то… Второй — свидетельство о регистрации права собственности; в нем красовалась все та же фамилия. Я взглянул на даты: почти три года тому назад.
Наверное, мой рот раскрылся еще шире. Но попутно до меня дошли две вещи. Первая — я сижу перед девчушкой абсолютно нагим. И второе — ее зовут Полина!
Полина? Почему-то я приободрился и более уверенным тоном произнес:
— Хорошо. Верю! Я тебе сейчас все объясню… только разреши хоть что-то на себя накинуть, ладно? Голым я выгляжу не самым привлекательным образом.
Она слегка улыбнулась и расслабилась. Улыбнулся и я. Разыскал футболку, трусы и стал поспешно натягивать на себя. Полина не отводила подозрительных глаз, но наш полковник перевидал многих женщин и был не из стеснительных.
Чтобы хозяйка окончательно успокоилась, пришлось заверить:
— Дверь я, кстати, не взламывал. Вон связка ключей, включая домофонный, — валяется на столике. Мне ее Машка отдала.
— А-а, Машуня… Ну ладно.
Она повертела ключи в руках и внезапно исчезла в прихожей. Полина раздевалась. На ней были мешковатые джинсы: относительно чистые, однако сильно протертые на коленях — не искусственно, как это делается сейчас прямо на фабриках, скорее, создавалось впечатление, что их владелица была вынуждена долгое время ползать по земле на четвереньках.
Девчонка была одета в теплую, не по погоде, водолазку защитного цвета; бросив взгляд в прихожую, я увидел, как она расправляет на вешалке походную, выгоревшую на солнце куртку аналогичной расцветки. На полу валялась плотно набитая армейская сумка, смахивающая на мою. Довершал картину огромный рюкзак черно-оранжевого цвета; при желании в нем можно было разместить, наверное, трех таких Полин.
В комнату она вернулась налегке: в серых хлопчатобумажных колготках и футболке навыпуск. Полувоенная старенькая футболка была мокрой под мышками и на спине, и в ней она выглядела еще меньше. По моим оценкам, цыпленок был ростом где-то 153-155 сантиметров и весил примерно 42-43 килограмма. Груди Полины стремились к абсолютному нулю и были обозначены лишь двумя торчащими сосками.
— Не обращай внимания, — она несколько раз подергала футболку, пытаясь обсохнуть. По комнате начал распространяться слабый запах пота. — Я больше суток в дороге, причем почти не спавши. Тащила на себе все это добро, да еще убийственно долго ожидала перекладной рейс в одном долбаном среднеазиатском аэропорте: там даже пописать и умыться негде. И все на тебя пялятся! За двадцать восемь часов — бутылка минералки и два яблока. Но сил на еду уже нет…
Она выдвинула из-за стола компьютерное кресло и уселась на нем, подобрав ноги. Махровые носки были даже не второй свежести; брезгливо сморщив маленький прямой нос, она стащила их, скомкала и швырнула в сторону ванной комнаты. После некоторых раздумий туда же последовали и колготки; хозяйка этой квартиры тоже была не из стеснительных. Да и вела она себя, несмотря на нежданную ночную встречу, спокойно и уверенно.
Нас разделяли всего два метра. Оценивающий взгляд Полины был устремлен прямо на меня. Я тоже всмотрелся: да, несомненно! Это была та самая странная девчонка из моего сна. Каштановые волосы с рыжинкой стянуты в хвост-косичку; вздорный носик, забавный маленький и упрямый рот, твердый подбородок — все черты лица выдавали необычайно живого и энергичного человечка. Полина смотрелась совсем по-детски: лет на семнадцать, но по некоторым неуловимым приметам я чувствовал, что ей гораздо больше.
— Ну давай, Сергей, или как тебя там… Говори! — Хозяйка строго сдвинула брови, однако, учитывая ее габариты, грозный вид получился из рук вон плохо. Скрытого комизма этой необычной ночной ситуации прибавлял еще тот факт, что мы сидели друг перед другом практически раздетыми… И тут меня осенила догадка!
— Слушай… А ты… ты ведь учишься на истфаке, правда? Это о тебе Савелий Дмитриевич рассказывал? Ты та самая Полина, с которой он в Эрмитаж ездил?
Ее лицо моментально изменилось и стало совсем уж детским. Полинка заулыбалась. Зубы были неожиданно крупные и неровные.
— Ой, классный дядька! Что, не обижается больше?
— Нет! Похоже, он тебя любит. Во-всяком случае, уважает — это уж точно… А коньяк твой мы выпили с ним вместе!
— О! Значит ты и есть тот хороший человек… Ну давай-давай… рассказывай про себя быстренько! Мне ж интересно — откуда такие гости?!
Я встал, вытащил свое настоящее удостоверение и молча протянул ей. Одновременно незаметно выложил на стол и включил «глушилку». Поля бросила взгляд на документ и присвистнула:
— Во, блин! … И что же?
— … Знаешь, придется-таки начать с предыстории… Я тебе честно признаюсь, что еще неделю назад жил мирной и спокойной жизнью: возился с полусгнившими трупами, пил водку с коллегами и знать ничего не знал ни о твоем Сергее, ни о тебе.
Полина прикрыла глаза и качнулась в кресле:
— Ой, извини! Жутко устала и дико хочу спать, но я тебя слушаю… Продолжай!
— Так вот: боюсь, что огорчу. Примерно неделю назад вызывает меня руководство, сам генерал. И поручает найти человека, исчезнувшего так внезапно, будто его и на свете не было! И этот человек — твой Сергей.
Полина проявила легкое замешательство, но не более. Похоже, она восприняла мое сообщение не так уж серьезно.
— Пропал, говоришь? — она помолчала. — Нет… Не может такого с ним случиться! Ну ладно, давай дальше.
— Я встретился с его первой женой и с Машкой. Жена несла какую-то околесицу и, похоже, была сильно встревожена. Дочка, та нет, не особо. Дала мне ключи от квартиры.
— А что говорила жена?
— Ерунду. Мол, по ночам свет горит, сквозь замочную скважину благовониями пахнет, и звуки доносятся странные: «динь-динь». Прикинь — привела с собою целого попа, квартиру освящать… Вечер; тот сунулся сюда в одиночку, света в прихожей почему-то не было. Мы с Машуней на лестнице стояли. Не успели двери захлопнуться, слышим вопли-крики, будто убивают его, или дьявола узрел. Вылетел, как ошпаренный, да еще и по лестнице умудрился кубарем скатиться. Что-то напугало его и напугало очень сильно! Еле-еле в себя пришел и свалил по-быстрому.
Полинка неожиданно засмеялась, и мои прежние страхи полностью улетучились, будто бы я и не видел здесь, в квартире, огромную голову Кьюнга. О нем я решил пока не упоминать.
— Кубарем? … Да, тут есть у нас в домашнем хозяйстве некоторые вещи, которых можно испугаться, особенно неподготовленному человеку! А «динь-динь» — это звук моего колокольчика, дильбы. Вон он — в рюкзаке валяется! Ну и дальше?
— Я — человек подневольный. Мне приказали, и я обязан найти: хоть через месяц, хоть через год! Даже через пять лет — и такое у нас случалось. Так что не обижайся, но я в квартире провел детальный осмотр; Машуня подсобила. Сама понимаешь, копаться в чужих вещах — дело пренеприятное, но служба есть служба. А о твоем существовании и не подозревал, разве что дочка немного рассказала: есть, мол, у папы любимая женщина. Она даже твое имя не назвала, а я и переспросить забыл — не до того было.
— И что интересного разыскал? — Полинка, похоже, совсем не разозлилась, не обиделась, а развеселилась. Мне сразу же передалось ее настроение.
— Твое нижнее белье и кучу бумажек: тетрадей, записей, фотокопий, которые я внимательно изучил, но, признаюсь, ничего в них не понял. Ну и всякие странные вещи — я махнул рукой в сторону полки и тханок на стене. Во второй заход со мною был эксперт, мой друг; человек, которому я доверяю. Он и определил возраст — больше тысячи лет. Я стал разбираться и вышел на Савелия; его я конечно же раньше не знал. Согласись, во всей квартире эти, как бы их назвать… артефакты… выглядели самыми примечательными.
— А что тебе поведал Савелий Дмитриевич?
— Он прочитал две дивные лекции: сначала перед студентами на вашем истфаке — о возникновении буддизма и прочем. В этом я, если честно, был полным профаном! Ну и потом, уже на кафедре, за твоим коньяком — изучил все находки и детально их прокомментировал. А потом… потом мы двинулись к нему домой, и я почему-то догадался показать ему фотографию Сереги. И оказалось, что они однокурсники, более того — дважды мотались по всяким раскопкам в Среднюю Азию. Много чего интересного рассказал!
— Во партизаны! — радостно отозвалась Полинка. — А я и не знала, что они знакомы! Круто! … Честно?
— Ага! Так Савелий его потом не видел лет тридцать, ну а Сергею, очевидно, не было нужды упоминать о нем в твоем присутствии. Понятно?
— Ладно, проехали. Что еще?
— Еще я попутно провел несколько дней у Сереги на работе: перевернул кипу документов, покопался в компьютере. В нашем деле следует хвататься за любую ниточку. Но сразу тебе скажу: ни-че-го! Ничегошеньки я не обнаружил. Не за что уцепиться! Вот почему, как дурак, обитаю в твоей квартире и жду у моря погоды: то ли он объявится, то ли я наткнусь на какой-нибудь след во всем этом, — я еще раз обвел глазами комнату. — Кстати, официально меня здесь нет. По легенде — должен находиться в санатории; тому есть свои причины, но сам я о них не осведомлен. Распоряжение руководства. Так что у себя дома стараюсь не появляться.
— М-м… — Полинка о чем-то размышляла. — Значит живешь… Ну ладно. Скажи: а какие у тебя вообще впечатления? Идеи, догадки?
— Честно? Если бы не всякие попутные странности, то возникает стойкое ощущение, что ничего криминального не стряслось. Будто человек преспокойно закрыл квартиру, оставив ее в полном порядке, и куда-то отъехал по делам. Не «исчез», а (я попытался подобрать слово)… одним словом, «удалился». Просто отсутствует некоторое время, вот!
— А что ты называешь «странностями»?
— Пойдем, покажу! — Я встал и повел Полину на кухню. Вытащил мусорное ведро, расстелил старую газету и высыпал на нее содержимое. — Видишь? Похоже, что Сергей, когда еще был здесь, почему-то «под ноль» состриг машинкой волосы. И заодно ногти…
— Ну и что ж в этом удивительного? — спокойно ответил цыпленок, зажигая газ под чайником. — Кухня моментально начала приобретать уют, будто радовалась прибытию хозяйки. Любой человек имеет право подстричься наголо. А уж ногти однозначно в порядке надо содержать! Вот посмотри, — она протянула узенькие ладошки, — у меня они сострижены «под корешок». А если нет ножниц под руками — просто грызу их: вредная детская привычка! Я постоянно копаюсь в земле, плюс — вожусь с сырой глиной (по первому образованию я, кстати, художник-керамист). И если их не укорочу, то буду выглядеть, как черт знает что… Короче, не до маникюров!
— О, так это твое добро? — я открыл холодильник и указал на глину. — А мы-то голову ломали!
Полинка ткнула в верхний брикет детским пальчиком: «Класс, еще не высохла!» Попутно она достала с верхней полки колбасу, сыр и принялась делать бутерброды: «Лень возиться, но придется перекусить. А то с голодухи сдохну!»
— А таблетки, ампулы, гели от спины?
— Да фиг его знает! Объявится — сам спросишь!
Внезапно девчонка замерла, отложила нож в сторону и уставилась куда-то в стену. «Волосы и ногти»… «волосы и ногти», — пробормотала она.
— Что, что стряслось? — я попытался поймать ее взгляд. Он был совершенно отсутствующим.
Поля очнулась секунд через десять.
— Да нет, все в порядке! Фигня! Так… подумалось.
Я не стал расспрашивать дальше, хотя лицо ее было озадаченным. Мы уселись за столик и принялись ждать, пока засвистит чайник.
— Прости, но я тут курю!
— Плевать! Дыми дальше! Ты просто не видел, как нещадно обкуривают меня в экспедициях эти бородатые мужики!
Я тут же достал пачку сигарет.
— Ну ладно, — сказала она, увлеченно расправляясь уже с третьим бутербродом; а полковник старался не отставать от хозяйки. — Какие тут еще «странности» обнаружились?
— Что, к примеру, могло так напугать этого бедного попа?
— Откуда я знаю, — хихикнула Поля. — Ты ж видел: в прихожей у нас висит большое зеркало. А вдруг оно того… чуточку волшебное, а? Вполне возможно, он узрел там самого себя… скажем так: не оболочку, а то, что внутри. Испугался и убежал! Как тебе идейка?
Я молча улыбнулся, подумав: «Интересно, а что ж тогда видел я сам?»
— Хорошо, допустим… А из прочих странностей, к примеру, кое-какие рассказы Савелия — об их экспедициях. Кстати, он упоминает о невероятном чутье…
— Есть такое дело, — перебила Полина. — Археолог из него вышел бы изумительный, не свяжись он с вашей конторой. Просто время такое было: безработица, безденежье. Вот и устроился… Да пофиг!
Она подрезала еще бутербродов и разлила чай. Заварку Полинка предусмотрительно достала из рюкзака: «Попробуй, это нечто! А то у нас здесь продают не чай, а сушеный коровий помет!»
Чай действительно был великолепен. Она продолжила:
— Вот смотри, меня всегда удивляла одна штука. Мы с ним бывали в… одним словом, ездили по всяким интересными местам: и вдвоем, и с друзьями. Потом как-нибудь расскажу подробнее. И у меня складывалось такое впечатление, что он «видит» всю местность — вдоль, вглубь и поперек — словно аэросъемкой и рентгеном. К примеру, я сегодня вернулась из экспедиции, привезла кучу интереснейших вещей. И что бы ты думал? Только благодаря ему! Сначала я полагала, что у него это просто необычайное везение, потом решила, что дар или ясновидение. Но затем он принялся меня натаскивать: рассказывал об определенных приметах, о том, как возникали и формировались города и поселения, как ориентировали их по сторонам света… О том, что и где должно… понимаешь — «должно!» — было находиться. Вплоть до того, где, к примеру, нужно искать алтарь в буддийском храме, а где — в бонском. Ну и попутно объяснял, что там предстоит найти.
Полина налила нам еще по чашке.
— Завтра я тебе покажу всякие интересные вещички — закачаешься! Даже если ты и не историк.
— А это все… законно?
— В смысле?
— Ну… что ты такие находки оставляешь себе.
Полинка захохотала.
— Думаешь, там золото-брильянты? Полный рюкзак битых черепков, части окислившихся статуэток и кое-какие обрывки текстов. Понимаешь, они там нафиг никому не нужны! Хорошо, что этим занимаемся мы, официальная научная экспедиция, ученые из разных стран. Но сразу после нас — а слухи расползаются молниеносно! — туда нагрянут «черные копатели», которые снесут все подчистую. И распродадут!
— А таможня?
— А что «таможня»? — беззаботно переспросила она. — Это ж полудикие азиатские страны с прожженными и продажными чиновниками. Дашь им пятьдесят долларов, и они благосклонно разрешат вывезти из страны хоть восьмилетнюю девственницу, хоть белого слона. Еще и сами обвяжут розовой ленточкой!
— А как тебя в такие экспедиции берут-то? Ты ж даже истфак пока не закончила.
Цыпленок гордо повел плечами и слегка приосанился.
— Понимаешь, в чем дело… Я пишу диплом на тему, в которой разбираются всего несколько человек… ну и я… слегка. Это, конечно, преувеличение — насчет «разбираюсь», но даже мой научный руководитель (я его выбрала для солидности и поддержки) честно признается, что ничего не понимает в этом материале, однако подозревает, что из него может вызреть неплохая диссертация.
— И что за тема?
— Очень специфичная. Она о взаимопроникновении Ваджраяны и Бона, если тебе это о чем-то говорит…
— Подсунул мне твой Савелий несколько умных книжек; вон они — у дивана на столике валяются, — утвердительно кивнул я. — Читаю на досуге, правда до конца так и не добрался.
Полинка тут же вскочила и босиком пошлепала в комнату. Я непроизвольно посмотрел вслед: у нее были стукающиеся друг об дружку коленки и худосочные икры. Футболка успела просохнуть; на узкой спине меж торчащими л��патками обозначились белесые разводы.
Вскоре хозяйка вернулась.
— Надо же, сыщик… Ты б сначала на мою полку заглянул: там такие же три стоят! Но книжки чудесные, а главное — достоверные. Более того — одни из немногих, которым можно доверять. Молодец-таки Савелий Дмитриевич! — Полина забралась с ногами на табуретку и проследила за моим брезгливым взглядом. — Ага, грязные, ну ничего, это дело поправимое! Не поверишь, но последний раз мыла их в полузасохшем арыке, а рядышком в воде резвились какие-то жуткие животные, все в слепнях и коросте. Уж извини!
— Хорошо, потерплю. Продолжай.
— Ну так вот… Я умудрилась написать несколько научных статей; пару даже просунула с помощью завкафедрой в научный рецензируемый журнал, естественно — в соавторстве, иначе б ни в жизнь туда не попала! Ну и рассовала их в интернете на разных сайтах, где тусуются ученые-историки; три статьи даже перевела на английский. И начался дружный срач!
— А почему?
— Да потому что в этом действительно фиг кто разбирается! Изначальный Бон — гораздо древнее буддизма; но почему-то существует общее мнение, что бонцы просто… одним словом — втихую позаимствовали многие буддийские постулаты и практики, выдав их за свои. Но это — полнейшая чушь!
— Откуда ты знаешь?
— Знаю! Не с потолка ж взяла! — цыпленок явно принялся топорщить перышки. — Ты видел кучу записей и копий разных текстов? Это — результаты обработки и анализа находок и полевых исследований за много-много лет. Как чужих, так и наших. Я говорю конечно же в первую очередь о Сережке, а он стал ворошить эту тему давно, опираясь, как на сторонние источники, так и на собственные изыскания. Ну и есть еще пара известных специалистов (кстати, именно их книги дал тебе Савелий Дмитриевич), которые разбираются в этом досконально. И они — никакие не европейские «буддологи», а реальные учителя, ламы. Первый — чистый бонец; второй — наполовину, правда он старается об этом особо не распространяться, так как буддийская «официальная среда»… она такая… одним словом, предвзятая. Могут и сожрать!
Ну так вот: меня однозначно заметили. Потом сподобилась получить грант от одного из крупных университетов. Начала ездить по конференциям. Короче говоря, постепенно образовалось кое-какое имечко в научном мире: вот и стали звать в экспедиции. Хотя поначалу больше прикалывались и смотрели, как на полусумасшедшую: «что это за чудо с косичками в траншее болтается?» Потому привыкли, стали помогать. Раньше только и слышала: «Доча, подай лопатку!» … «Ты почему посуду не помыла?» А теперь: «Полина Эдуардовна, что вы думаете по поводу датировки?» Приятно! … Обзавелась друзьями: все, как на подбор, старше лет на тридцать, а то и сорок! Мотаюсь, кстати, за свои кровные — я зарабатываю на собственных поделках из глины.
У родителей частный дом в пригороде, там у меня мастерская, профессиональная печь для обжига и прочие прибамбасы… Не, вру! И Сережка что-то подкидывает. У нас же деньги общие… Однажды выполнила большой заказ и умудрилась заработать за месяц больше, чем он. Ты б видел — он аж цвел от гордости!
Она перевела взгляд с опустевшего блюда на меня:
— Ну что, надеюсь, хоть с этим вы разобрались, товарищ полковник? Загадок больше нет?
— Так точно! — послушно отозвался я.
— Вот и отлично! Тогда, уж извини, снова займусь бутербродами. Только не смейся: просто не могу остановиться! Голодно! В шкафчике, кстати, припрятана бутылка красного сухого, если ты ее, конечно, не уговорил до моего возвращения. Ну или Сережка тебя не опередил. Так что достань! Ночь все равно пропала, поэтому отметим мою удачную поездку. Прикинь: я столько материалов набрала — на десять лет вперед хватит!
Цыпленок, очевидно, любил и умел командовать, поэтому полураздетый полковник молча и беспрекословно повиновался.
— Ну хорошо, — сказал я, обнюхав пробку и разлив вино по большим бокалам, — а с остальным как быть?
— Ты о чем?
— О том, что висит на стене и лежит в коробке. И Савелий, и мой друг-эксперт — хором и не сговариваясь! — посоветовали приставить к этой квартире вооруженную охрану. Причем первый сказал, что место этих вещичек — не в обычной квартире, а где-нибудь на алтаре в большом буддийском монастыре. Он прав?
Цыпленок неожиданно соскочил с насеста и протянул тоненькую ручонку: совсем как в том сне…
— Пойдем, — сказала Полинка, цепко удерживая меня за запястье, и потащила в комнату. Там развернула одну из тханок, потом достала из коробки куцаб, базальтовый скол и разложила реликвии на столе.
— Да! — торжественно произнесла она с расстановкой, — так и есть! Потому что это — прижизненные изображения нирманакайи Гуру Ринпоче. Заверенные им самим!
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.