💾 Archived View for tilde.team › ~rami › rb › rb_book_044.gmi captured on 2024-03-21 at 16:21:05. Gemini links have been rewritten to link to archived content
⬅️ Previous capture (2023-09-08)
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка в ваджрном круге
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/08/23
TIME: 18.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
— Серег, не обижайся, но у меня уже третий раз возникает стойкое ощущение, что ты… ты аж с места подскакиваешь, причем после каких-то моих абсолютно нейтральных слов. Давай, колись: что с тобой происходит?
Полковник отвел глаза и принялся сосредоточенно сворачивать вторую тханку. Так ему удалось выиграть две-три минуты.
— Савелий, — я запнулся, чтобы еще раз обдумать ответ, — понимаешь, дело в том, что исчез один человек. И все три раза ты, о том не ведая, наталкивал меня на определенные открытия. Сформулировать их я все равно не смогу, да и поделиться не вправе. Это даже не выводы, а, скорее, предположения, но очень и очень серьезные. Знаешь такое слово — «чутье»?
Он кивнул:
— Допустим… Черт с ним: это твои профессиональные игрища! Давай смотреть дальше.
Я запустил руку поглубже и начал выкладывать на стол оставшиеся вещи. При появлении каждого предмета Савелий тихонько присвистывал.
— Что скажешь?
Тот молчал, рассматривая то колокольчик, то жезл, то наконечник «копья». Наконец он произнес:
— Это все из одного места? Вернее — от одного владельца?
— Да.
— Вот эти две, — он отодвинул их в сторону, — называются «дильба» («дрильбу») и «ваджр». И «работают» исключительно в паре. Стало быть дильба — это колокольчик, ваджр — тоже ритуальный предмет, жезл. Дильба символизирует лотос, ваджр — «нерушимый алмаз». Они никогда не используются по отдельности (видишь, даже рукоятка у дильбы — это тоже как бы половинка ваджра), ибо обозначают женское и мужское, вернее — их совокупность, неизменный и вечный союз. Женское олицетворяет вневременную абсолютную мудрость, мужское — умелые тантрические методы. Лично для тебя отмечу: именно на высших уровнях Дхармы постулируется, что женщины имеют больше способностей к развитию и реализации; в низших же колесницах считается с точностью до наоборот: состояние Будды нельзя обрести в женском теле, для этого необходимо обязательно переродиться в теле с мужским писюльком… Смешно, да?
Есть много толкований тайного символизма этих предметов. Например, два конца ваджра символизируют сансару и нирвану, пять разветвлений на каждом конце — пять омрачений и пять мудростей, а шарик посередине — факт их единства: сансара в абсолютном смысле — и есть нирвана, стóит нам лишь перевернуть ваджр на сто восемьдесят градусов. Эти ритуальные предметы используются в буддийских тантрических практиках, причем они обязательно освящены каким-то важным ламой или йогином. Так что я бы того… прикасался к ним осторожно. Впрочем, они не такие уж и старые — начало-середина двадцатого века. Ладно, не буду забивать тебе голову высокими материями, давай дальше…
Он взял наконечник «копья». Про коньяк мы абсолютно позабыли, и я освежил обе рюмки.
— Хм-хм… — Савва опять стал листать альбом. — Ага! Читаю прям для тебя, неграмотного:
«Пурба — "гвоздь", или "колышек" — тибетский ритуальный тантрический предмет. Как правило, имеет на рукоятке изображение бонского или буддийского гневного охранителя-идама: Хаягривы, Гаруды и прочих. На относительном уровне используется в качестве символического кинжала, которым "пронзаются" или "усмиряются" негативные сущности, вредящие или мешающие йогину. На абсолютном уровне символизирует разрушение привязанности к собственному "я" и остальных концепций, связанных с эго».
— Крутая штукенция, — «ирландец» осторожно покачал пурбу в руках.
— А тебе интересен факт, что материал, из которого он выкован, скажем так, внеземного происхождения? Плюс — … уж извини, забыл предупредить, — наш «гвоздик» слегка радиоактивен.
Теперь пришла пора удивляться Савелию. Он еще раз взял лупу и внимательно рассмотрел предмет: «Надо же, ни капли ржавчины». Историк опять принялся перелистывать альбомные страницы.
— Ага-ага… бывает такое. Цитирую: «Зачастую "небесные камни" использовались в качестве материала для пурб. Считалось, что метеорное железо является идеальным сырьем для изготовления ритуальных кинжалов, используемых для подчинения так называемых "Восьми классов существ" — могущественных обитателей внеземных сфер: "за", "ньен" и подобных». Кстати, Серег, пурбы были из разного материала: из бронзы, дерева. И утилитарное предназначение тоже имелось: использовались кочевниками вместо колышков для палаток, понял?
— Угу. Хорошо.
Теперь я полез в потайной кармашек куртки. Молнию заело, и я провозился с нею минуту-другую. Тем временем, Савелий аж гримасничал от нетерпения.
Я торжественно достал серебряную коробочку и статуэтку и поставил их перед историком. Тот внезапно вздрогнул.
— Ну вот, — иронически отметил я, — а сам утверждаешь, что у гостя нервишки плохие!
— Серый! — он недоверчиво воззрился на меня. — Откуда ты вообще возник? Сегодня был самый обычный день. Я собирался спокойно отчитать лекцию, немного выпить и пойти на боковую. А тут заявляешься ты и выкладываешь драгоценности, завидев которые, любой археолог с ума сойдет! … Ты в самом деле тот, за кого себя выдаешь?
Я поклялся своими несуществующими правнуками. Савелий громко выругался и пробормотал: «Не пойман — не вор!» Он возбужденно листал фолиант и одновременно дергал меня за рукав.
— Смотри, смотри быстрее! Тебе ничего это не напоминает?
На развороте располагались сразу несколько фотографий разного качества. И на каждой была запечатлена небольшая статуэтка, несомненно хранящая образ одного и того же человека, — Гуру Ринпоче!
— Ты понял?! Но это еще не все! Сейчас переведу. — Савелий углубился в текст. — Все, что изображено здесь — это так называемые «куцáбы». Это — прижизненные изображения Падмасамбхавы, сделанные им самим! Понимаешь, парень, — им самим! Судя по всему, за одну такую штукенцию можно прикупить какой-нибудь тибетский монастырь средних размеров (вместе с парой сотен крестьян из округи), да еще и сочтут, что продешевил! Ты… ты вообще врубаешься, что у нас в руках?!
Я промямлил что-то невнятное.
— Хорошо. Давай посмотрим, на какое изображение больше всего смахивает твой куцаб.
Через страницу мы нашли схожую фотографию.
— Перевожу. «Дакини поднесли ему нектар с восьми кладбищ и двадцати четырех святых мест; лекарственные составы и благовония, золото из мира людей, драгоценности из сферы божеств и песок со дна Маносаровара. Из них Гуру Ринпоче лично замесил глину и вылепил свое изображение, размером примерно с большой палец. Внутри он сокрыл кусочки облачений семи татхагат, начиная с Прахеваджры, Манджушри, Шрисингхи и Вималамитры, частички их останков и волос; свои собственные тайные жидкости и волосы; изображения семенных и сердечных слогов. Он покрыл его защитными слоями, провел освящение, потом Гуру на миг растворился в Теле света в статуэтке, благословив ее»… Тут даже ссылка на конкретный текст имеется: писал Тердаг Лингпа, великий тибетский тертон.
Мы ошеломленно уставились друг на друга.
࿇࿇࿇
Савелий достал очередной платок и принялся вытирать лоб.
— Как я понял, восточные сказки не кончились? — с этими словами «ирландец» вновь наполнил стопки.
Я отрицательно мотнул головой, указывая на блестящую коробочку.
— Знаешь, мой друг, — сказал он, чавкая шоколадкой, — я начинаю бояться! Даже не тебя самого, а содержимого карманов. Бывает такое предчувствие: копаешься ты с кисточкой в останках тысячелетней давности, а на истлевшей шее у какой-нибудь девчонки-шаманки висит такой вот «медальончик». И внутренний голос подсказывает: «Не лезь, дурак! Не трогай — не твое!» … Слыхал может быть байку, что когда вскрыли могилу Тимура Хромого, самого жуткого убийцы в истории человечества, не считая, конечно, фюрера, Пол Пота, Сталина и им подобных двуногих, то на следующий день началась Великая Отечественная война?
— Угу, краем уха. Но не верю! Брехня.
— Поэтому твою хитрую коробочку лично я открывать не собираюсь. Как я понимаю, ты ж не пустую ее приволок? Давай лучше просто расскажу, что это такое, идет?
— А о содержимом хочешь вначале послушать?
— Ты все-таки залез туда, глупый? Ну ладно, дело твое… Валяй, Серег, докладывай!
— Крашеный рис, старое-старое колечко, какие-то самодельные лекарства со ртутью. Несколько волосков (скорее всего — трех человек); маленькая записочка с фиолетовыми каракулями, кусочек потрепанного алого шелка и… какие-то перекрученные пластинки из металла — словно рыбья чешуя…
— Ага, можешь не продолжать. Я примерно так и думал! Теперь я тебе скажу, как это дело называется: «гáу». Это носимое на груди хранилище различных буддийских реликвий. У него два предназначения: первое — защитное, второе — оно содержит благословение твоей личной линии или школы. С его помощью (прикладывая, допустим, к чьей-то голове) ты можешь передавать и распространять благословение дальше и дальше… Гау — своеобразная «атомная электростанция» в миниатюре, которая хранит кучу «заряженных» вещей: пепел и остатки костей, собранных после кремации великих учителей; лоскутки их одежды, волоски; какие-то личные реликвии, драгоценности, тексты мантр и освященные лекарства… Понял?
— Ну так что, не открывать?
Савелий протестующе замотал головою: «При мне? Ни в коем разе!» … Потом устало потянулся и спросил: «Неужели все?»
Я тщательно завернул и спрятал в карман куцаб и гау. И достал из сумки тяжеленный кусок базальта.
— Кхм… Фиг его знает, Серег! Сейчас-сейчас, давай-ка забьем трубочку, а я постараюсь подумать.
Сладковатый табак уже заполонил всю комнату, когда Савелий вскочил, воскликнув: «Где-то ж попадалось!» — и принялся копаться на книжной полке. Он перебрал, наверное, с десяток разномастных книг, потом полистал одну более детально и с торжествующим видом подсунул текст мне под нос: «Читай! Здесь, здесь… и еще вот здесь!»
«Главные отпечатки стоп Гуру Ринпоче находятся в Патро, Сергьидаме, ущелье Гунтанг и Лхотраг Карчу. Кроме того, Падмасамбхава оставил огромные отпечатки своих рук "на четырех озерах". В Тибете встречается множество следов тела, рук и стоп, запечатленных им на камнях, словно на размягченной глине. Таким образом Лотосорожденный создавал объекты для почитания и одновременной передачи благословения».
Я опасливо взглянул на отпечаток и перелистнул несколько страниц… «Гуляя в монастыре Палпунг, Кармапа Рангджунг Ригпе Дордже оставил следы ступней на мощеной камнем дорожке».
Савелий согласно кивнул:
— Да-да — не только Гуру Ринпоче! Тут далее написано, что Ранджунг Ригпе Дордже — шестнадцатый в линии Кармап (глав школы Карма Кагью) — был йогином такого уровня, что тоже постоянно выкидывал подобные шуточки: например, завязывал голыми руками лезвие меча; запечатывал пальцами носик у глиняного чайника… Одним словом, игрался с окружающими материями и энергиями.
— И этим средневековым сказкам стóит доверять?
— Ну, во-первых, не таким уж и средневековым! Шестнадцатый Кармапа, о котором идет речь, ушел из своего тела, когда мы с тобою заканчивали школу… Знаешь, по большому счету, Будда Шакьямуни учил не доверять даже ему самому, а детально проверять услышанное-прочитанное. Поэтому трудно поверить во все это, когда просто листаешь книжку. Но если бы ты оказался рядом с одним из этих учителей — ведь все их деяния осуществлялись публично и при свидетелях, думаю, ты б поверил! Да и я, старый скептик, — тоже.
Он перевернул страницу:
«Зимою караван Кармапы остановился у горячих источников Тардзи, чтобы передохнуть и искупаться в целебных водах. Когда Кармапа вошел в озеро, внезапно появилась масса змей, которые полностью облепили его тело. Он стал танцевать, распевая: "Я — царь змей". Сопровождавшие в ужасе умоляли прекратить игру, но он только смеялся. Внезапно змеи исчезли обратно в камнях».
— То есть — «царь нагов»?
— Наверное… Скорее всего, перевели немножко неправильно. Ну так что — у тебя все?
— Похоже, что все. Хотя нет, вру. Есть еще один вопрос, но боюсь, ты тут не поможешь…
— И что за вопрос?
Я достал распечатки:
— Хотел попутно обратиться к местным геологам, чтобы по этим лабораторным анализам определить происхождение глины, из которого сделан куцаб, ну и местность, где откололи кусок базальта. Тогда мы точно поймем, где все это происходило. Скажи, реально определить… или хоть приблизительно?
Савелий на мгновение сунул нос в бумажки, потом кинул их на стол. И подошел к местному телефону: «Молись, чтобы Ванька был на работе… и трезвым!» Он набрал какой-то короткий номер. После десятого гудка трубку взяли.
— Ванечка, ребенок, привет! Уже в кондиции? … Даже странно! Что делаешь? Заряжаешь центрифугу? Умница! Слушай, у меня имеется маленький вопросик; ну и заодно — отличный повод проверить твою профессиональную компетентность…
В трубке раздалось что-то сугубо нецензурное. Историк не смутился:
— Тогда, будь ласков, поднимись из своего подвала. Восстань из мертвых! Только вот какое дело: захвати с собой справочник по всяким породам, лады?
Савелий бросил трубку и потянулся за бутылкой.
Через семь минут в пустом коридоре раздались гулкие шаги. Вошедший в преподавательскую «ребенок» производил сильное впечатление: ростом за метр девяносто; здоровый, но не тучный. Пегая борода торчала во все стороны. Белый, не по размеру, маленький халатик покрывали пятна неопределенного происхождения. На тесемке, свисающей с шеи, болтались сразу две флэшки и электронный секундомер; в руках была огромная книжища. «Ребенок» протянул мне ручищу и пробасил: «Ванечка. Ох, пока к вам доползешь из моего подвала…»
Я привстал:
— Серега. — и, намекая на его облачение, добавил: — Присаживайтесь, доктор!
Савелий засмеялся:
— Кстати, наш Ванечка и в самом деле доктор. Только я — исторических наук, а он — «геолух». По совместительству — бывший грозный нападающий-«хукер» в нашей регбийной команде. А ведь когда-то учились вместе; если б он от нас не перевелся, сейчас слыл бы уважаемым человеком…
— Ага, — буркнул Иван, — и всю жизнь, как и ты, копался бы в козьем и ячьем дерьме!
— Ладно-ладно, не надо личных оскорблений… Вань, безо всяких предисловий спрошу: можешь ли ты по имеющимся анализам пород определить местность? Хотя бы с точностью до тысячи километров?
Ваня хмыкнул: «Так тем и кормимся!» Сгреб распечатки дланью, больше напоминающей лопату, затем раскрыл справочник и стал искать нужные страницы, периодически бросая заинтересованный взгляд на наши опустевшие рюмки.
— Коньячку? — услужливо подсказал Савелий.
— Не-а, — скромно пробасил геолог, — мне бы это… водочки!
— Не проблема! — хозяин с готовностью метнулся к заветному шкафчику. Через сорок секунд перед Иваном стоял граненый стакан с прилипшими ко дну засохшими чаинками. Полный. Геолог деликатно взял его, бросил: «За знакомство», — и, не чокаясь, выпил. При этом он не отрывал сосредоточенного взгляда от мудреных таблиц.
Мы курили. Прошло примерно пять минут. Внезапно доктор захлопнул гроссбух и вновь указал глазами на шкафчик. Ему был уважительно поднесен второй стакан, опять полный. Закуской Ванечка пренебрег; впрочем, ее почти не было.
— Глина — однозначно из местности между Паропамизом и Гиндукушем, двумя горными азиатскими массивами. Там половина — глинистые пустыни, вторая — песчаные.
— То есть примерно это…
— Граница Афганистана и Пакистана. Точнее сказать трудно. Что касается базальта, то он мезо-кайнозойский. Обычная вулканическая порода. Распространена везде, но… вот именно эта, судя по всему, оттуда же. Дело в том, что в образце содержится очень много оливина. Зеленые вкрапления в базальтах — это и есть оливин. Оливин встречается в лаве, вулканических бомбах; ну а его полудрагоценная разновидность называется «хризолит»: очень красивый камень, известный и обрабатываемый с глубокой древности. Так вот, как раз в Пакистане — одно из крупнейших месторождений в мире… Кстати, а руками-то пощупать можно?
Я вновь достал базальтовый скол и подал его тыльной стороной, пытаясь пояснить: «Это из…»
— Достаточно-достаточно, — перебил он, — я не любопытный! Дай-ка, Савва, свою лупу… Ага, видишь: зеленоватые полосы — оливин, а вот эти блестящие и более светлые вкрапления — хризолит. Пакистан!
Он отдал камень и призывно кивнул на опустевший стакан. Мы дружно выпили.
— Ну что, по домам? — спросил Савелий. — Скажи, Серег, мы тебя сегодня удовлетворили?
Я встал и изобразил почтительный полупоклон. «Удовлетворили-удовлетворили… аж задница болит». Мои новые друзья заржали, а потом нестройным и нетрезвым хором громко продекламировали по слогам: «Об-ра-щай-тесь к специалистам!»
Ванечка двинулся к выходу: «Пойду тогда отключаться; минут двадцать мне надо. Встретимся возле вахтерки».
Дверь с грохотом захлопнулась.
— Классный парень, — сказал Савелий, собирая посуду. — Знаешь, а ведь он того… в самую точку попал! Вообще, эту территорию еще в первом-третьем веке занимало огромное Кушанское царство. Это я еще из учебников помню. На юге оно, похоже, начиналась аж от Варанаси, то бишь Бенареса, который основали, Серег, примерно три-пять тысяч лет назад… Для индуистов, кстати, этот город — как Иерусалим для иудеев; для буддистов — практически то же самое, ведь именно там (еще точнее — в Сарнатхе) Шакьямуни первый раз «повернул Колесо Дхармы», то есть выступил публично.
Но нас не Бенарес интересует, а то, что разросшееся Кушанское царство занимало всю Среднюю Азию, Афганистан и часть Пакистана. А возникло оно на месте древней Бактрии, включавшей части Таджикистана и Узбекистана. Как видишь, все сходится! И заметь: там даже до Падмасамбхавы существовала очень странная религия: греко-буддийская — да-да! … Был такой царь — Канишка, правивший во втором веке. Его столица располагалась на территории современного Пешавара (центра индуистской и буддийской культур до нашествия мусульман; Пурушапур он тогда звался), так на его монетах изображались как греческие, так и буддийские персоналии. Вот откуда твое барахлишко-то!
Мы вышли. Савелия едва заметно штормило, но в замочную скважину он попал с первого раза. На лестнице я придерживал его за локоть. В коридоре первого этажа мы столкнулись с Иваном, громогласно общавш��мся с каким-то дряхлым старичком академического вида. Оба оживленно размахивали руками.
Ожидая «Ванечку», нам пришлось немного подзадержаться. Я разглядывал свое помятое отображение в зеркале, висевшем в вестибюле… и внезапно, метрах в двадцати за спиною, уловил, даже скорее почувствовал какой-то знакомый силуэт. Полковник тут же достал бесполезную в моем случае расческу и стал прихорашиваться, одновременно наблюдая за отражением.
Так и есть! Среди студентов-вечерников, толпами спешащих на лекции, болтался какой-то субтильный человечек среднего возраста и со стертыми рыбьими чертами лица. Больше по манере держаться, чем по внешности, я опознал одного из «хвостов», упустивших меня в цоколе супермаркета. Когда я обернулся, «наружник» сразу же растворился в боковом коридорчике.
В голове у меня мелькнула идея. Я дернул за рукав Савелия и, повысив голос, окликнул Ивана: «Ребят, пожалуй, такси вызову!»
Универ находился в центре, и машину подали минуты через три. Вначале мы завезли домой геолога и лишь потом добрались до Савелия. Я расплатился и вышел вместе с ним: «Давай до квартиры-то доведу». Лифт, как водится, где-то застрял, и мы стали подниматься на седьмой этаж по загаженным лестничным пролетам. Кое-где горели тусклые желтые лампочки. На полпути мы остановились передохнуть и достали по сигарете. И тут я спросил:
— Савва, а на что это вообще похоже? Вот собери все факты и догадки в совокупности, сложи вместе и скажи что-нибудь о человеке, которому они могли принадлежать. Ты ж у нас умный…
Он собрался с мыслями и открыл было рот, но в это время темноту лестничного марша прорезал лучик света: это отворилась дверь ближайшей квартиры. Гадкий теткин голос начал вопить: «Пошли, пошли отсюда, алкаши проклятые! Курят тут еще!»
Савелий решительно вручил мне портфель: «Ну-ка подержи!» Затем встал на четвереньки… и оглушительно залаял. Рыча и скаля щербатый рот, заслуженный доктор исторических наук подбирался все ближе и ближе к теткиной ноге в вонючем тапке, выказывая явное намерение тяпнуть скандалистку за лодыжку. Соседка взвизгнула от страха… и мгновенно хлопнула дверью. Судя по скрежету, тетка заперлась не только на целых два замка, но еще и на засов.
Савелий брезгливо вытер руки о влажную салфетку, извлеченную из саквояжа, и удовлетворенно констатировал:
— С волками жить — по-волчьи выть!
— Ну и …?
— Ага, я понял. Не повторяйся! Так вот, Серег: мы, историки, собственно, этим и занимаемся — тащим на поверхность кучу разрозненных предметов, которые, зачастую, принадлежат к разным культурным слоям и эпохам, потом раскладываем их, усаживаемся рядышком и размышляем: «А как жили эти люди?» … «Кем были, о чем думали?»
— И что бы ты сказал?
Он нервно хрюкнул и достал свежий платок, чтобы обтереть мокрый загривок.
— Тут я буду осторожен в выводах. Но отмечу: все эти вещи, если абстрагироваться от окружения — времени, страны, ситуации, людей в нашем сраном городишке, могли принадлежать только одному человеку — буддисту-практику! Причем человеку, который занимается именно тибетской тантрой; возможно — имеет прочную связь с добуддийским Боном, с какими-то его отдельными аспектами и передачами. Ну и активно и серьезно использует на деле все эти реликвии, хорошо зная — что, зачем и почему!
И еще одно. Я не хочу произносить высоких слов, но все вещички, которые ты так беспечно носишь в сумке и карманах, они, мягко говоря, бесценны! В музеях ты такого точно не повстречаешь. Вот почему даже побаиваюсь, чтобы тебя не грабанули по дороге! Единственное надежное место для хранения этих реликвий — в большом тибетском монастыре, а еще лучше — у главы какой-нибудь школы, в крайнем случае — на алтаре высокого буддийского ламы.
— Это все?
— Почти. Единственное, что сейчас прикинул: не хватает одной важной вещи, которая имеется буквально у каждого буддиста-практика.
— Чего именно?
— Четок. На санскрите они называются «мáла». Используются и как чисто механический счетчик для мантр, и как более (я не люблю это словечко) «сакральный» предмет — для благословения, защиты и… и кто его знает — для чего именно!
— Ясно, — ответил я. — Четки. Мала… Запомнил!
— Серег, а можно встречный вопрос? Если хочешь — не отвечай.
— Давай…
— А кого ты все-таки ищешь?
Я раздумывал недолго. Савелий настолько помог мне сегодня, что соврать или уйти от ответа было некрасиво. Я вытащил из бокового кармана сумки маленький фонарик и попросил: «подсвети!» Затем покопался в ее недрах и достал небольшую фотографию.
— Смотри сам. Часом не знаешь?
В подъезде стало настолько тихо, что мы слышали сиплое дыхание друг друга. Через мгновение Савва витиевато выругался и ухватил меня за плечо.
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.