💾 Archived View for tilde.team › ~rami › rb › rb_book_011.gmi captured on 2024-03-21 at 16:20:41. Gemini links have been rewritten to link to archived content
⬅️ Previous capture (2023-09-08)
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка в ваджрном круге
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/08/23
TIME: 18.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
Сразу признаюсь: я стараюсь никогда не держать алкоголь дома. Так ведь можно и спиться! Но сегодня… сегодня я просто-таки имел право на лишний стакан водки перед сном. Перед вечерним излиянием я отряхнул и аккуратно повесил куртку, почистил и протер кроссовки (утром этим заниматься некогда, да и лень), с наслаждением стянул остальную одежду и закинул получившуюся кучу в стиральную машинку. Она, словно соскучившись по хозяину, дружелюбно замурлыкала. Везде и повсюду должен был царить казарменный идеальный порядок — эта армейская привычка помогала мне жить в одиночестве уже многие годы!
Тем временем полковник залез под контрастный душ — смыть пот и иррациональный страх, который до сих пор прятался глубоко в животе и изредка ёкал «под ложечкой». Автоматически побрился. В голове было пусто-пусто: сегодня вечером я взял передышку и решил не подпускать к себе любые размышления об этом странном задании. А то, что дело было не из рядовых, понял бы любой зеленый стажер. Я отогнал и эти мысли, хорошенько вытерся, потом поочередно достал с полочки любимый дезодорант и одеколон. Спустя двадцать минут — развесил полусухое белье на веревочках. Мне полегчало.
На кухне закипал чайник, в небольшой кастрюльке неспешно разогревался позавчерашний суп. Кухня сияла чистотой. Я взял бутылку и внимательно рассмотрел этикетку — «бр-р, ну точно подделка!» — затем налил себе стопку, попутно нацепив на вилку кусочек сыра. Соленый огурец — умоляю, не смейтесь! — классическая закуска алкоголиков, лежал на отдельной тарелочке. Душа радовалась вечерней внеплановой выпивке, тем более, она происходила не в чьем-то захламленном гараже, а в привычном домашнем уюте. Подняв стопку, глубоко вздохнул и…
В прихожей тревожно зазвонил домофон. Еще одним моим железным правилом было не отвечать на такие внезапные звонки или стуки в дверь: без особого приглашения я никогда и никого не ждал. Ну а немногочисленные гости (а вернее — гостьи) проникали в квартиру лишь по предварительной телефонной договоренности. Поэтому я секунду-другую поразмыслил… и выпил. «Нет дома — и все тут!»
Домофон замолк, потом зазвонил снова. Меня однозначно хотели видеть, но кто именно — оставалось загадкой. Я сидел и курил, чего-то выжидая и прислушиваясь к звукам в подъезде. Вслед за домофоном, теперь уже из комнаты, стали доноситься телефонные звонки. По рингтону я понял: кто-то настойчиво требовал хозяина по личному номеру, а его знали немногие.
— Ты дома? Я ж знаю, что дома…
Че-е-ерт! Это была Дашка! Я перехватил трубку поудобнее и прижал ее к уху.
— Ребенок, это ты хулиганишь у подъезда? Я ж собрался спать, — ляпнул я несусветную чушь, которую вообще нельзя говорить влюбленным женщинам.
— Мне наплевать, куда ты там собрался! Может откроешь? Или так и будешь вести переговоры через порог? Сейчас обижусь и уйду!
Я покорно вышел в прихожую и нажал на кнопку с изображением замочка, а затем отодвинул засов. Через минуту две холодные руки нетерпеливо обхватили меня за шею…
— Во прикол, правда? — Дашка явно была в приподнятом настроении и тараторила, чтобы скрыть смущение. От нее вовсю пахло каким-то сладким алкоголем. — Кому рассказать, так не поверят: юная дама добивается благосклонности не очень молодого кавалера, да еще и поет ему серенады под окнами! … Да чего ты так уставился: лучше быстренько помоги любимой девушке раздеться и отправь под горячий душ; на улице еще не лето! Я продрогла и сопливлю (тут она ткнулась в щеку мокрым замерзшим носом), кроме того — четыре остановки шла пешком, потому что никакая маршрутка напрямую к тебе не ходит. А на улицах меня окружали одни маньяки и извращенцы! Оцени мой подвиг, да?!
Сумочку она швырнула прямо на пол. Кроссовки, не развязывая, нетерпеливо успела скинуть без моей помощи. Сначала я стащил легонький джемпер; далее последовали тугие черные джинсы. Потом — прикольные (большой палец — отдельно) полосатые носки. Я поочередно подержал в руках замерзшие ступни и осторожно помял их.
Дашка внезапно вырвалась, воскликнула: «Бр-р! Ведь заболею!» — и ринулась в ванную. Футболку, трусики и носки она по-хозяйски определила в маленький пластмассовый тазик, предварительно растворив стиральный порошок в горячей воде. «Не бойся, — хихикнула она, — я догадалась прихватить запасные, а это все барахло останется у тебя, ладно? Оно ж тебя не сильно скомпрометирует?»
Я аккуратно подхватил и перенес ее в ванну. Дарья, играясь, слегка повела плечиками, и острые грудки заколыхались из стороны в сторону… «Ну, теперь разрешаю разглядеть меня получше, а то возле кафе было совсем темно. Смотри и привыкай!»
Я включил душ, погладил сначала один напрягшийся сосок, другой. Потом, преодолевая краткое сопротивление, потянул ее вниз: горячая вода почти что набралась. Дашка легла и облегченно откинулась, призывно разведя коленки. Я выловил в воде распаренную мочалку, налил сверху побольше геля, но пока что отложил ее в сторону. Дотянулся до шампуня и стал намыливать мокрые волосы. От влаги они потемнели.
— Послушайте, Сергей Геннадьевич! — вредный хрипловатый голосок перекрывал звуки воды. — Я конечно не должна так запросто заявлять своему начальнику, но вы — редкостная свинья! Ты ж свалил с работы, не подумав зайти ко мне отпроситься. Ну или хотя бы поцеловать на дорожку…
Услыхав эту тираду, я взял и попытался поглубже засунуть в большой наглый рот вспененную мочалку. Раздался протестующий писк; меня пытались укусить за палец и одновременно пнуть ногою. Тогда я сменил тактику: сначала ловко поймал и ласково намылил одну из пяточек, потом вторую. Так я продвигался вверх, периодически натыкаясь ладонью на плохо сбритые колючие волоски на длинных голенях. Дашка ощутимо вздрагивала. Затем смыл шампунь с ее головы, мимоходом проведя тыльной стороной ладони по губам. Они благодарно раскрылись.
Я вытащил пробку из ванны, переключил регулятор распылителя на самую тугую струю и сначала попробовал на менее уязвимых участках беззащитного тела: не больно ли? Белый живот протестующе дернулся, но потом сразу расслабился. Прерывистое журчание воды превратилось в равномерное острое шипение. Дашка зажала в зубах мякоть указательного пальца, другой рукой — вцепилась в мое запястье. Она тихо постанывала, а иногда, в самые остро-постыдные мгновения, пыталась ускользнуть от струи и вжаться поглубже в ванну. Я безжалостно не давал ей передышек, и всего таких моментов, как показалось, было два или даже три.
Завернул обмякшее тело в огромное махровое полотенце шоколадного цвета и поднял на руки. Кто-то ласково трепыхался внутри этого свертка и пытался поймать мочку моего уха губами… Опустил ношу на диван, откинул полотенце и укутал ее одеялом. Из норки тут же выглянул любопытный и донельзя бесстыжий глаз.
— О, ну точно, как в казарме: чисто, безлико, кругом порядок! … И что — у тебя вообще нет телевизора? Чем же мы займемся ночью? — с притворным удивлением подначивала Дашуня. — Неужели ты будешь приставать ко мне?
— Нет, — твердо сказал я. — Увеселений сегодня не будет. Устал! А единственный телевизор покинул квартиру еще с первой женой. Похоже, что теперь мне и тебя хватит, если будешь так непрерывно тарахтеть.
Она тут же надула губки… «Слушай, а у тебя есть халат»? Я утвердительно кивнул в сторону шкафа — халат всегда хранился на своем законном месте. Мгновенно вынырнув из-под одеяла, голая Дашка протанцевала на цыпочках через всю комнату, распахнула дверцу и принялась бесцеремонно копаться в недрах шкафа: «Всем оставаться на своих местах! Ревизия!»
— «Зомбоящик» мне сто лет не нужен, — продолжал я назидательно. — Зато есть два компьютера. Так что на выбор у тебя будет либо коллекция черно-белых старых фильмов: сплошная классика, начиная с Чарли Чаплина, либо другая «классика» — качественное немецкое порно третьей четверти двадцатого века… Кстати, знаешь, за что я уважаю немцев в этом деле? — спросил я.
Дарья тут же навострила ушки.
— В фильмах тех времен — все натуральное, ребенок! Актрисы могут позволить себе быть толстыми, худыми, с обвисшей грудью… Как вариант — с нулевым размером или заросшим лобком — как у тебя. Ну и мужики, почти поголовно, — нормальные люди. Это тебе не американские качки-супермены! И не килограммы силикона, закачанные в бюст! Все просто, без изысков и извратов — на «айн-цвай-драй»! Кто-то — лысый очкарик, другой с бородой, третий — с пузом и весь покрыт волосами…
— Совсем как ты? — заржала Дашка… — Я невольно втянул в себя живот. — Любишь казарменный секс на «раз-два-три»? Ужас-с! — Она тут же нарезала два круга по паласу, постанывая «йа, йа-а-а» и изображая голой попкой замысловатые движения из фильмов для взрослых. А затем моя подчиненная мигом занырнула в халат.
Халат оказался больше размеров на восемь; утонув в нем, ребенок забрался было обратно на диван, но моментально потребовал вязаные носки — «обязательно толстые!»
— Ты никогда не смотрела советскую киноклассику, моя хорошая? — спросил я.
— А что такое? — сейчас же насторожилась Дашка. — Нет конечно! Зачем мне твой черно-белый отстой типа «Ленин в октябре»?
— У Ивана Пырьева был такой фильм, назывался «Беспокойное хозяйство». Так вот — он целиком про тебя! — сообщил я, натягивая ей свои любимые шерстяные носки.
— У-у, здорово! — восхитилась она. Внезапно Дарья, путаясь в халате, соскочила на пол, присела на корточки и… поцеловала обе мои коленки. Я по-прежнему был в одних трусах и смущенно отстранился.
— Это — тебе! За всё, завсё-завсё! Знаешь, только что поняла: я и в самом деле тебя очень люблю! И еще: у тебя волосатые даже коленки! … Что? — она задрала голову вверх, — не понравилось?
— М-м, — невнятно постарался выразить я нахлынувшие чувства, — наверное, просто стесняюсь, когда женщина целует меня в таком… таком интимном месте. К тому же, мои коленки — не самый привлекательный и сексуальный орган. Ну и слегка побаиваюсь тебя, — добавил я, рассматривая красные следы от чужих пальцев, оставшиеся на память об интенсивных водных процедурах.
От этого неожиданного признания она развеселилась еще больше:
— Ладно! У меня к тебе деловое предложение. Я мчусь в ванную и быстро стираю те тряпочки, что замочены в тазике. Ты — маршируешь к плите и создаешь видимость уюта, то есть готовишь нам что-нибудь пожрать и обязательно ищешь выпить. Шампанское у тебя имеется? Будем праздновать день нашего… нашего… одним словом — близкого знакомства, переросшего в беспорядочное соитие. — Дашуня рассмеялась, и на сердце сразу стало хорошо-хорошо. Даже алкоголь, странное дело, куда-то выветрился.
— Не-а, — огорчил я. — Шампанского точно нет. Есть водка. В холодильнике, если не ошибаюсь, три дня как стоит открытый сок, литра полтора. Поройся сама. Водку можно смешать с колой, хотя это жлобство… И давай-ка переиграем. У меня такой план: ты валишь на кухню и готовишь нам ужин. Но говорю сразу: кроме масла, колбасы, сыра, огурцов и начатой банки маслин что-то другое раздобыть трудно. Предупреждать же надо о ночных визитах! Хотя (я взглянул на часы) времени сейчас всего половина десятого. Ну а твой начальник идет в ванную и лично, заметь — лично! — стирает чье-то женское барахлишко, после чего аккуратно развешивает на сушилке. Я справлюсь гораздо быстрее, а на стол накрывать, честно говоря, мне лень. Идет?
— У-у, — восторженно отреагировало хитрое существо и бросилось ко мне на шею. — Ненавижу стирать! Знаешь, за мною ни один любовник так романтично не ухаживал. В смысле — никто и никогда из ухажеров не стирал мне трусики! — Она ехидно рассмеялась. — Это жутко трогательно, но давай я не буду при этом называть тебя «папой», ладно? Хоть ты меня и старше на… на целых двадцать лет.
࿇࿇࿇
Тихонько горел газ. Я включил маленький светильник над столиком. Дашка, уютно укутавшись в халат, восседала напротив. Ноги неожиданная гостья опустила на перекладину моей табуретки. Казалось, что она немножко угомонилась. Однако через пять секунд непоседливый ребенок воскликнул: «Ну дай я за тобою поухаживаю!» — и мужественно разлил по стопкам водку.
— Мой хороший, — ее голос внезапно стал серьезным. — Мне очень здорово здесь… и я, наверное, наконец-то перестала стесняться! — Не выставляй меня из дома хотя бы сегодня, обещаешь?
— Да! — так же серьезно ответил я и слегка сжал коленями ее лодыжки.
Выпив по первой, мы, преодолевая остатки неловкости, стали болтать обо всякой незначительной чепухе. Вполне естественно, что проклятая профессиональная деформация заставила нас завести разговоры о работе.
— Ну так куда ты пропал? — Дашка усердно налегала на маслины, попутно засовывая тонкими пальчиками жирные, хорошо просоленные плоды прямиком в мой рот. — Я ж и обидеться могла…
— Стой-стой, а то подавлюсь! Суй не все сразу! Если честно, то на встречу торопился. Меня люди ждали, Даш! Целых три человека… Ну а если еще честнее — не могу и не хочу тебе врать, поэтому просто промолчу, ладно?
— Ла-адно, — снисходительно протянула она. — Одни секреты! Небось эти «три человека» оказались голыми проститутками в частной бане, верно? Оттого и утомился так? Юрка вон мне как-то по пьяни хвастался вашими недавними подвигами! — добавила она полушутя-полуревниво… — Я даже знаю, как они друг дружку ублажали: аж у тебя потом сердечко прихватило, чуть «скорую» вызывать не пришлось…
Мое лицо слегка вытянулось.
— Ну хорошо-хорошо, не обижайся на меня, дурочку. Давай я лучше о себе расскажу?
Я не смог ответить, потому что рот был полон маслин. Пришлось наклонить голову в знак согласия.
— Я, как последняя ослица, поперлась вечером в секретариат — эти толстые дуры уломали меня прийти на день рождения Верки. Сам знаешь, унылые у них мероприятия, ибо в подразделении одни бабы. Как-то зарулила на Новый год, а они сидят за накрытым столом: без единого мужика, слегка теплые, и что-то хором горестно так поют… «Ой, мороз-мороз», наверное.
Дашка раскраснелась — и от водки, и от смеха. Я тоже не удержался и фыркнул, представив эту полную трагизма картину.
— А я тогда где был? Могла б ко мне зайти.
— Как донесла потом разведка — зажимал где-то в районе актового зала молоденькую стажерку — уже после праздничного концерта… Пьяным! Что, позабыл небось эту двадцатидвухлетнюю дурочку? Она тогда только-только после института пришла! Между прочим — ты сильно рисковал: ее папусик курирует службу участковых, да и дядя тоже «не из простых»… А еще у нее кривоватые ножки! Вот!
— Ну извини! — коротко ответил я.
— Хрен с нею, проехали! — на лету простила Дашка… — Ну вот, короче говоря… Треть баб в секретариате — несчастные разведенки, другая — «синие чулки», а остальные попросту дают, кому не попадя, — беззаботно выбалтывала она чужие тайны. — Выпили они, припомнили утренние новости и стали нам косточки перемывать. Говорят: «Дашка, пора тебя сватать — мужик он важный и давно без женского присмотру бродит. Потому и беспутный». Я их куда подальше послать хотела, да потом как-то грустно стало. Сижу, молчу, ликер попиваю; наверное, полбутылки на меня одну пришлось… Не-а, больше! Мерзкий, кстати, напиток, да и для желудка тяжелый. Подзадержались мы там; времени — около семи, а домой возвращаться не хочу. Веришь — ноги в пустую квартиру не идут. Кое-как себя уговорила. Пока добиралась, завелась и осмелела. Подумала: «Ну не выгонит же он меня на улицу?» Взяла с собой зубную щетку, трусики и прочее… И к тебе рванула, пока мужество внутри имелось. А как доехала — покинуло оно меня совсем! Стою у подъезда и размышляю: «Что ты сюда приперлась-то?»… Хорошо, что духу хватило на кнопку нажать! Вот…
Ресницы распахнулись. Два прозрачно-серых глаза доверчиво и вопросительно смотрели на меня. Я протянул руки, перенес ее обратно на диван и погасил свет. Мы бережно раздели друг друга, причем, пользуясь покровом темноты, Дашка умудрилась отнять и обернуть вокруг себя весь пододеяльник (у меня не было привычки заправлять в него одеяло). Мягкий и теплый сверток слегка покопошился, обустраиваясь на непривычном месте, потом нашел мою руку и требовательно засунул ее себе прямо между ног.
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.