💾 Archived View for tilde.team › ~rami › rb › rb_book_007.gmi captured on 2024-03-21 at 16:20:38. Gemini links have been rewritten to link to archived content
⬅️ Previous capture (2023-09-08)
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка в ваджрном круге
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/08/23
TIME: 18.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
Я штурмовал первую попавшуюся маршрутку. О вечерней выпивке где-нибудь с друзьями в гараже речь пока не шла. Мне предстояла встреча с экс-женой исчезнувшего полковника; возможно — и с его дочкой. Соседей решил не опрашивать. Кроме того, я собирался забрать ключи и в тишине и спокойствии хорошенько осмотреть квартиру. Достав из кармана потрепанную записную книжку и сверившись с собственными каракулями, я набрал номер на стареньком мобильнике.
— Добрый день. Это Алина? Вас беспокоит… м-м… коллега вашего бывшего мужа. Мне нужно встретиться, чтобы… — И в трубке сразу же забился взволнованный женский голос.
— Я понял. То есть начальство уже поставило в известность, что мы временно не имеем контактов с Сергеем, который сейчас находится в отпуске, а нам тут срочно потребовались кое-какие документы… — наш полковник старался, чтобы его речь звучала как можно более казенно и косно, как и у большинства его коллег. — Да-да, я в курсе, что вы его давно не видели. Тут дело такое — внезапно прибыла московская проверка, а пары бумажек как назло не хватает! Через сколько минут вы сможете подойти к его дому с ключами? У дочки есть свои? Понял. А-а, уже там? Не одни?! … Подождите, подождите, а зачем его-то пригласили? На машине приедет? … Ну ладно, хорошо — сейчас появлюсь, разберемся на месте. Ждите! Просьба без меня не входить.
Я оборвал телефонный разговор и уставился в автобусное окно. Похоже, ситуация становилась еще более запутанной. Бывшая супруга, судя по всему, находилась практически на грани истерики или нервного срыва. Знала она о причине исчезновения или текущем местонахождении бывшего мужа не больше, чем я сам. Но что-то заставило ее позвать на нашу встречу, помимо дочки, еще одного человека. И это выходило за рамки намеченного мною плана… Впрочем, решил я, сейчас все прояснится.
Когда я подошел к стандартной старой пятиэтажке, тучи внезапно затянули полнеба. Резко стемнело. «Нехарактерное место жительства для целого полковника», — машинально отметил я, впрочем, сразу же припомнив, что сам обитал точно в такой же. И меня это абсолютно устраивало.
У одного из подъездов нетерпеливо переминались две женские фигуры. Я мысленно сфотографировал оба лица.
Дочка производила сногсшибательное впечатление. Я рассматривал ее, а она, абсолютно не стесняясь, — меня. Так, наверное, холеные посетительницы бутиков разглядывают бесполые мужские манекены… Кобылка: очень высокая, спортивного телосложения, ухоженная, манерная. Две трети роста — длинные ноги в джинсах. Грудь уверенного третьего размера стремилась на свободу из миниатюрной маечки. Расстегнутая весенняя куртка едва достигала пупка. Похоже, что в каждом из карманов находилось по крутому мобильному девайсу: какие-нибудь новомодные «айфоны», за которыми так гоняется сейчас молодежь. Светлые волосы ниже плеч. Наглое и снисходительно-оценивающее выражение лица.
«Где-то 20 лет. 186-188 сантиметров. Скорее всего, профессионально занимается волейболом; баскетболистки бывают грузнее и корявее… Так, что еще? В классе, наверняка, была самой рослой и рано созревшей. Тусуется с парнями примерно с тринадцатилетнего возраста. Повзрослев, стала разборчивее. Для постели — имеется один. Второй — бесцеремонно используется в качестве спонсора и средства передвижения на дорогом автомобиле, купленном богатенькими родителями. Еще, как минимум, трое мальчиков-студентиков держатся на коротком поводке про запас… Мда-а».
Я, как всегда одетый в выцветшую куртку полувоенного образца, дешевые кроссовки и старенькие джинсы, явно не походил на мужчину ее мечты.
Мама была пониже: 176-178. Тоже красивая. Светлые прямые волосы. Парик? «Из деревенских или из маленького районного центра», — сразу же решил я. — Девчонкой приехала в областной центр, поступила в первый попавшийся вуз, лелея давнюю мечту "выйти замуж за городского". Так и получилось, благо, дефицита ухажеров не наблюдалось. Бывший библиотекарь или учитель начальных классов. Быстро забеременела, родила. Отсидев в декрете, сменила работу: судя по всему — избрала что-то по торговле; она ей, естественно, оказалась гораздо ближе. Однако из-за полученного когда-то убогого «высшего образования» по-прежнему считает себя «интеллигенцией». В разводе живет достаточно тяжело — приходится много вкалывать: еще бы, ведь незаметно выросла дочка с такими запросами! В личной жизни несчастлива. Слегка подвыпив, в качестве давно сложившегося ритуала костерит бывшего мужа, который «нас с тобою, доченька, бросил и от тебя отказался». Последняя же наверняка вспоминала о любимом папочке, лишь когда требовались деньги.
Итак, развратное юное существо, нагло уставившись на меня, беззастенчиво и отстраненно почесало в районе лобка рукою, засунутой в карман джинсов. В груди взорвалась противотанковая граната, и я стыдливо отвел нескромный взгляд в сторону.
— Так вы и есть тот знаменитый лейтенант Коломбо, который будет искать пропавшие документы? — манерно и протяжно осведомилась кобылка голосом, в котором проскальзывали нотки родной городской окраины. Неправильно расставленные интонации взмывали вверх к концу каждого предложения: красавица явно подражала телевизионно-спортивным знаменитостям, абсолютно не знавшим родного языка, зато успешно зарабатывающим миллионы баксов на рекламе прокладок и нижнего белья.
«Нет, длинная дура, — собрался было ответить я. — Я всего лишь не самый молодой, уставший и замотанный службой и непрерывной пьянкой полковник, которому очень хочется послать на три буквы и тебя, и твою маму, и твоего папу, дедушек и бабушек, после чего похмелиться, приползти домой и рухнуть спать. Как отдаленный вариант — поиметь свою любимую подчиненную»… Но сдержался!
— Давно меня ждете? — отбился я банальным вопросом, обращаясь скорее к матери; ведь с чего-то все равно нужно было начинать разговор. — Хотел у вас узнать вот что…
Но продолжить фразу не удалось. Старшую женщину словно прорвало. Она повисла на моем рукаве, одновременно уткнувшись в плечо и грозя окончательно испортить куртку вмиг расплывшейся косметикой, ибо на ее глазах мгновенно появились слезы. Обильные, кристально чистые, словно у героини какого-то давно забытого латиноамериканского сериала про страдания очередной Марии. Словно потекла водопроводная труба где-нибудь на коммунальной кухне! Такие слезы следовало снимать крупным планом, пока не иссякнет пленка в камере, и держать в кадре как можно дольше, чтобы вконец растрогать впечатлительного зрителя (а ведь именно на него они и были рассчитаны). «Как воскликнул бы покойный Станиславский: не верю!» — холодно подумал я, незаметно пытаясь ускользнуть от объятий.
— Это она… она! Она его втянула во все! Совсем заморочила голову. Все эти поездки, друзья новые, книжки непонятные, картинки бесовские… — экс-жена сквозь слезы сбивчиво перечисляла накопившиеся обиды, явно обрадовавшись, что обрела свежую зрительскую аудиторию.
Я ухватил ее за предплечье. Мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы оторвать женщину от куртки (странно, но за исключением нескольких мокрых пятен, последняя почти не пострадала). Затем подвинул ее так, чтобы она смотрела прямо на меня, а тусклый свет заходящего солнца освещал ее лицо. И почти приказал: «А теперь — все то же самое, но только четко и не отвлекаясь на детали. Это — ясно?»
Экс-супруге понадобилось почти две минуты, чтобы осознать: сочувствовать ее картинному плачу никто не собирается — даже родная дочь, которая демонстративно отвернулась и отошла метров на пять. Поэтому она немножко собралась с мыслями и принялась рассказывать.
Бывший муж, по ее словам (я всегда вставляю в подобных случаях: «по ее/его словам», ибо никогда не знаю — насколько можно доверять показаниям того или иного свидетеля), начал отдаляться от семьи достаточно давно, еще когда дочь была совсем маленькой. В доме постоянно появлялись какие-то странные книжки. Какие именно — точно сказать не могла, ибо ничего в них не понимала… «Там половина — на непонятных языках, сплошь закорючки какие-то дурацкие!»
Тут я почти физически ощутил, представил, как любопытно и жадно она засовывала нос в чужие вещи, стоило мужу выбраться за порог, но в ответ только участливо покивал: «Да-да… Ну надо же!»
За книжками последовали новые друзья. «Иногда приходили какие-то необычные люди, некоторые — гораздо моложе его. По виду студенты или что-то около того. Плохого не скажу… Смешные такие! Частенько заявлялись парочки, явно мужья с женами. Сидели на кухне, да общались о чем-то».
Больше всего экс-супругу, кстати, возмущал факт «они даже не пили! только и знали, что чаи гонять!» Но я молчал, давая ей высказаться; и та откровенничала все больше и больше… «Я каждый раз уходила в комнату и телевизор погромче делала, чтобы им, значится, повеселее было… В отпуска нас брать перестал; все говорил: "по делам" или "развеюсь немножко". И исчезал».
— Куда именно уезжал, не знаете? — поинтересовался я.
— Я пару раз видела разорванные и выброшенные в мусорное ведро билеты, — запнулась жена, да так неловко, что я сразу понял: в ведре она копалась не один и не два раза. — Помню, что ездил в Москву, Питер… Бурятия, Калмыкия, затем куда-то к Байкалу… Разные места, короче говоря. Возвращался отдохнувшим, словно лет двадцать от него отняли. Спокойный, довольный… Ну я, естественно, и психовала!
— Вы психовали из-за того, что ваш муж был посвежевшим и отдохнувшим? — невинно переспросил я, но подумал совсем другое: «Отпускные проездные документы однозначно сдаются в ФЭО для последующей оплаты. Если жена обнаруживала их несколько раз в мусорке, значит на службе он старался не афишировать свои поездки. Это надо запомнить!»
Мой вопрос поставил ее в затруднительное положение. Она обмозговывала удобоваримый ответ где-то с минуту, но потом чувства пересилили и Алина ляпнула: «Да лучше б он пил и по бабам бегал!»
— Кстати, по поводу баб… Если вы, конечно, не против. Он действительно уезжал куда-то один? Или нет?
— Да кто ж его знает… Билеты были только на его имя. А потом, спустя несколько лет, возникла она. — Последнее слово женщина произнесла с нажимом, экспрессией и таким залпом неприязни, что я сразу сообразил: сейчас она быстро оседлает любимого конька. — Появилась тут одна! Издалека приехала. Как он с ней постоянно перезваниваться начал, так сразу и поняла: дело неладно! Бывало в туалете закроется и разговаривает-разговаривает.
— А почему именно в туалете?
— А чтобы я, наверное, не слышала. Скрывал, значится, отношения свои!
— А вы?
— А я стояла у закрытой двери и шваброй в нее колотила.
— А зачем? — живо представил я такую комичную картину.
— Ну как это «зачем»? — чуть не задохнулась Алина от обиды. — Неужели даже вы меня не понимаете? Да чтобы жизнь им медом не казалась!
Мы помолчали… Я вспоминал одну из своих предыдущих жизненных ситуаций, весьма схожую с вышеописанной. Экс-супруга же явно обдумывала, как потихоньку перебраться к главной теме.
— Короче говоря, развелись мы со временем. Бросил он нас с доченькой! Ну или я сама от него ушла. Ничто не помогало: и к бабке ходила, и в церкви молилась. И с тех пор я его мало видела, почти ничего не слышала; разве что дочка к нему в гости заявлялась. Но, чтобы зайти к родному папочке, ей, бедненькой, по телефону всегда нужно было созвониться… Начал он с этой (она опять выделила: «этой») жить. Расписались. И вот тут-то все и началось!
— Что? — коротко спросил я.
— Ой, плохо там было, — ответила Алина. — Огоньки какие-то в окнах по ночам, голоса всякие. И пение раздавалось не по-нашему…
Но потом он и с «этой» развелся, — торжествующе сообщила она. — Не знаю, что там произошло. Прожили вместе лет пять, а потом гляжу — новая-то укатила! И с концами. То ли в Москву, то ли в заграницы… А огоньки как горели, так и горят. И когда его дома нет — тоже! Полночь, а оттуда колокольчик звенит: «динь-динь», тихо так… Бывало, что он на работе или в отъезде, а свет зажигается и гаснет. Мне соседские бабушки докладывали; я и сама потом вечером посмотреть пришла. Гляжу издалека: вышел муж куда-то ближе к ночи и не вернулся. А в квартире огонечек призрачный перемещается… Еще и запах этот сквозь двери сочится…
— Вы и под дверью нюхали? — я еле-еле умудрился скрыть насмешку. — И какой запах? Трупный? Или серой пахло?
— Ну… я там стояла… минут шесть, — призналась она. — Слушала: может пожар, или случилось чего нехорошее. А оттуда тянет понемножку. Дымок такой, сладкий и слабый. Аж сердце щемит и волнительно делается!
— Хорошо! — ободряюще произнес я. — Обязательно разберемся! А теперь скажите… Вот вы — взрослая и разумная женщина. И что же — верите в бесов и чертовщину? Не задумывались, что звук колокольчика, особенно тихий, мог соседским бабкам и послышаться? Ну или телевизор работал. А вдруг там по каналу «Культура» концерт духовной музыки передавали? Вполне возможно, что новые друзья — всего лишь обычные безобидные знакомства; дальние поездки в отпуск — способ отдохнуть в одиночестве от семьи. Ну а свечечки или благовония, если это не нарушает пожарную безопасность, зажигать никому не воспрещается… Пламя от свечи, масляных светильников или ароматических ламп (а их в каждом сувенирном магазине полным-полно) могло просто колебаться на сквозняке и создавать видимость, что оно движется по комнате, особенно с такого расстояния… Тем более, все это — его личная жизнь, а она вас с некоторых пор, как я понимаю, особо и не должна касаться! Вы ж сто лет назад развелись… Пятнадцать?
— Нет! — внезапно и твердо ответила экс-супруга.
— Что «нет»? — не понял я…
— Церковный колокол разносит благую весть и звучит так: «бам-м», «бом-м». А здесь: «динь-динь-динь…» — как черти тройку с бубенцами запрягли!
Я набрал в легкие воздух, готовясь расхохотаться. Но Алина, похоже, еще не завершила свою историю.
— А потом-то, потом… Дочка, повзрослев, как-то заявилась к нему — то ли на свой день рождения, то ли на Новый год… Торт, шампанское, цветы. Это он, он все накупил! И они фотографировались там вдвоем, в обнимку. Машка снимки те в интернете выложила. «Я с любимым папкой!» — написала. Я ее фотки потом разыскала, увидела и обомлела!
— И что ж там было криминального? Папа слишком страстно обнимал свою взрослую дочь? Пили шампанское, а он гладил ее груди? Вместе мылись в ванной? — я почти не мог удержаться от смеха.
— Нет! Чертовщина там была сплошная на стенах! Картинки с рогами, крыльями и дьявольским огнем вокруг! Божок восседал на полке. Голова чья-то отрубленная висела! — Алина опять заметно всхлипнула, но я лишь сильнее сжал ее руку, чтобы побыстрее привести в чувство. — Я к Машке: «Признавайся, дуреха!» А она смеется: «Мам, да не твое это дело. Обычное искусство, этника! Старая только очень. Восток!» … Короче говоря, ничего я от нее добиться не смогла. Нет от родной доченьки никакой поддержки и уважения, — скорбно констатировала Алина.
— Ма, опять ты за свою фигню принялась? — вмешалась подошедшая поближе кобылка. — Ты б у себя порядок в комнате навела, чем под чужими окнами караулить! А еще лучше — с головою разберись, чтобы перед людьми стыдно не…
Девчонке пришлось прервать фразу на полуслове, потому что прямо на нас надвигалась огромная легковая машина.
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.