💾 Archived View for tilde.team › ~rami › br › br_book_129.gmi captured on 2023-12-28 at 16:19:59. Gemini links have been rewritten to link to archived content
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка и непослушная дочка
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/11/23
TIME: 03.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
— Айн, цвай — полицай! — орала Майка на весь осенний лес, да так звонко, что с пожелтевших деревьев в ужасе срывались степенные пожилые немецкие вороны.
— Драй, фир — гренадир! — подхватывали мы с Уве и радостно тыкали пальцами друг в друга.
За его спиной из-под опавшего куста опасливо выглянул местный зайчишка. Он адекватно оценил ситуацию и неровными прыжками ринулся в сторону заросшей аиром дренажной канавы — спасать свою трусливую заячью жизнь.
— Фюнф, зекс — альте кекс! — вопила дочь.
— Зибен, ахт — гуте нахт! — во всю глотку вторили двое полицейских: бывший и настоящий. Уве был средним сыном Евы; худощавый и спортивный, он напоминал нам Эли.
Затем в дело вступал Савелий, ответственный за припев. И сейчас толстяк выводил жутким басом:
— Гут-гут, зупа’гут!
Он повторял эту фразу три раза. И потом добавлял: — Аллес зупа’гут!
Его корявый немецкий прононс скрашивала Дашка, охотно присоединившаяся к вокальным упражнениям историка. Попутно она ловко перекидывала из руки в руку регбийный мяч.
Это была невероятно заводная и глупая песенка-считалка, которую обработал чуть ли не тридцать лет назад итальянец по прозвищу «MoDo», так нелепо прервавший свою жизнь в расцвете лет и музыкальной карьеры. Метелка начала орать ее сразу же, как принялся моросить мелкий местный дождь. Мы выбрались на давно планируемый пикник еще по солнцу, и даже сейчас, когда окрестности поглотила серая хмарь, упорно, но тщетно подыскивали ровную площадку для «тотального регбийного сражения» (как витиевато выразился Савелий). Он мечтал вступить со мной в «настоящую схватку», и я с ужасом представлял, во что может вылиться столкновение с его тушей.
— Э-эх, жалко: нет здесь Ванечки! — рявкнул он; ловким приемом вырвал из рук Дашки овальный мяч и установил его на воображаемом центре небольшой поляны. — Всё — играем здесь! А то до вечера пробродим!
Метелка радостно швырнула рюкзак под корявую местную березку — в нем были все наши припасы, засучила рукава и подкатила повыше джинсы.
— Чур, я составляю команды! Дядь Савелий, ага?
— Ладно, тощая мелочь! Дели!
Дочка хитро сощурилась:
— Вы вдвоем играете с фатером. А мы — втроем с Уве. Идет?
На душе у меня отлегло.
— Порвем, как пыжик шапку! — начал бахвалиться историк. — Ты хоть прикинь наш общий с Серым вес. Лучше б сразу сдались! Или дать вам фору?
— Найн! Не надо, — с презрением отверг его предложение Уве. Он умел говорить по-сорбски (древнем славянском языке Верхней Лужицы), плюс за десять лет, что Савелий был женат на Еве, обучился всяким нашим словечкам, — и я достаточно хорошо понимал его. — Мы уничтожим вас на месте… Кстати, а кто такой «пыжик»? — заинтересовался он.
— Страшный зверь! — пояснил Савва, облапил мои плечи, увел в сторонку и принялся растолковывать диспозицию.
— Главное — держись за мной! — жарко бубнил на ухо заслуженный доктор исторических наук. — Мяч назад — тебе в руки! Дальше финтишь, прорываешься к зачетному полю. Если Уве рискнет войти в схватку (а ты его тяжелее в полтора раза), чтобы не терять темп — пасуешь мне. Только запомни: назад! Мяч отдают только назад! … А есть возможность — прицельно бей по воротам!
На другой стороне поля шло схожее горячее совещание.
— Ворота — вот и вот! — обозначил Савелий по два деревца, выросших на противоположных сторонах поляны. Перекладину, так и быть, размечать не будем. Любое попадание засчитывается.
— Это нечестно! — негодующе завопила Дашка. — Ваши ворота меньше!
— Ладно, — снизошел историк, уверенный в неминуемой победе, — разрешаю поменяться! Но судить все равно буду я!
— Фиг тебе! — запротестовала Метелка вторым голосом. — Ты будешь жульничать!
— Не буду, — поклялся он, приложив правую руку к сердцу. При этом Савелий незаметно подмигнул мне. — Да вы же правил не знаете! … А-а, какие к черту правила! Поехали!
Он с трудом, ибо мешало брюхо, согнулся в три погибели и протянул вперед две ручищи, улегшиеся на плечи Уве, — ну настоящий буйвол! Мяч лежал на земле между ними, и они принялись ожесточенно толкаться, чтобы сдвинуть противника с места.
Метелка пряталась позади Уве. Как только влажный от мороси мяч оказался в зоне ее досягаемости, она мигом схватила его и понеслась к нашему зачетному полю. Я конечно же предвидел такую хитрость; набрал скорость и пошел на перехват. Разозленный Савелий развернулся и, ревя, погнался вслед за ней. Мое столкновение с дочкой было неминуемым, но в последний миг она хитро вильнула и отпасовала маме. Дашка, прижав овальный мяч меж болтавшихся грудей, ринулась дальше. Я же, не поймав дочь, пролетел еще несколько метров… и напоролся на Савелия, тоже успевшего развить приличную скорость. «Бам-м!» — мы больно стукнулись лбами и свалились на разноцветную листву. Перекатившись по ней пару раз, оба игрока с тоской проводили глазами улепетывавшую Дашку. Перед чужими воротами она сделала обратный пас назад, и торжествующая Метелка, распластавшись в полете, на животе въехала в нашу зачетную зону. И, как это полагается в регби, намертво зафиксировала «попытку» о землю.
После успешной попытки полагался еще и штрафной удар в наши ворота. Мяч просвистел меж двух деревьев и улетел в чащу.
— Фигня, — мрачно пообещал Савелий, тряся пострадавшей при ударе головой и выплевывая изо рта пожухшие былинки, — сча мы вам покажем!
Но с «покажем» пока что были некоторые проблемы. Далее следовало выбить мяч как можно дальше, причем попасть за воображаемые границы регбийного поля. Савелий с легкость осуществил сей маневр и трусцой побежал к линии пресечения траектории мяча с краем поля.
Я вытянулся и прыгнул, ловя непривычный снаряд. Крепко зажал его под мышкой и рванул что было сил к чужим воротам! Но тут какое-то мелкое существо прыгнуло прямо в ноги, цепко и подло прихватив их, и я рухнул на землю. Воспользовавшись временным преимуществом, Метелка вновь заграбастала мяч и, специально приостанавливаясь, чтобы издевательски повилять задиком, неспешно побежала в противоположную сторону. С другого конца, страхуя дочь, трусила Дашка, а Уве вообще стоял в сторонке, оберегая честь родных ворот.
Но Метелку настигал Савелий.
— Ничего, мелочь, далеко не убежишь, — рычал он и делал хватательные движения. Дочурка еще больше сбавила скорость. Савелий прыгнул, но в качестве трофея ему достался лишь кроссовок, слетевший с Майки… Поздно! — мяч был перепасован Дашке! Та, заполучив его прямо в руки, даже не стала утруждаться беготней. Она вытянула длинную ногу и точнехонько отправила его в ворота.
Обе — и мама, и подлая дочка — просто визжали от восторга! Чистенький, абсолютно не вспотевший Уве горячо аплодировал им от любимых сорбских березок.
Савелий с кряхтением встал, швырнул кроссовок под ноги Метелке. «Объявляется минутный перерыв и водопой», — пыхтя, выдавил он.
Мы, обжигаясь, вливали в себя чай из термоса. Чай, что неожиданно, был щедро приправлен коньяком, и я поперхнулся. Метелка же сделала три глубоких глотка из своей чашки, удивленно похлопала белесыми ресницами и вылила остатки под куст.
— Ваш чай пахнет клопами! — брезгливо заявила она и взамен достала бутылку минералки.
— Надо сменить тактику, — шепнул Савелий. — Серый, ты порасторопнее — вот и лови свою дочурку, как можешь! А я навалюсь на фланг с Дашкой. Пробью его, а если Уве встрянет — снесу к чертовой матери… Ну что за позор, а?!
Мы хлопнули друг друга в ладоши и заняли места на поле.
Но ни «вторая», ни «третья» тактики не принесли никакого преимущества. Савелий, пользуясь самоприсвоенными правами судьи, начал было дико жульничать, назначая абсурдные штрафные удары в сторону ненавистных нераспечатанных ворот… но дело не двигалось с мертвой точки! Наловчившаяся Майка либо ныряла меж наших ног, либо выкрадывала мяч посреди лихой атаки противника. И даже несколько раз умудрилась проделать такие шикарные захваты, что мы с историком кубарем летели на землю.
Все было крайне просто: Уве с ленцой отбивал мяч от нераскупоренных ворот, Дашка ловила его в воздухе, передавала Метелке и та, визжа от возбуждения, прыгала и на огромной скорости въезжала на заголившемся пузе в зачетную зону.
— Стоять, кляйне шайзе! — крикнул я проносящейся мимо меня, как вихрь, Майке. Странно, но та послушалась и на миг притормозила.
— «Шайзе» произносится не так, па! Вот послушай: «ша-айзе!» … Уловил?
И поскакала дальше… «Двадцать шесть — ноль»!
Глаза Савелия Дмитриевича по-бычьи налились кровью. Получив очередной пас, он взревел и ринулся напролом по центру. Первой от доктора наук, как пластиковая кегля, отлетела Дашка. Майка, издали завидев обезумевший рычащий таран, ойкнула и благоразумно уступила дорогу. Уве, заскучавший и зазевавшийся у своих ворот, слишком поздно осознал всю опасность ситуации. Он бесстрашно пошел на перехват, но был сметен.
Любо-дорого было смотреть на победный прыжок Савелия. Он зажал снаряд в огромной ладони; как и положено, проехал пару метров на животе, с силой зафиксировал мяч на траве и издал угрожающий вой! Но фортуна не всегда выказывает благосклонность даже к победителям, ибо по инерции историк угодил головой в колючий куст мелкого шиповника и взвыл еще раз, теперь от боли.
Мы сообща кинулись извлекать бедолагу из ловушки… Вдвоем с Уве прислонили его — здоровенного, пыхтящего, потного и перепачканного — спиной к деревцу, а добросердечная Метелка принялась смывать грязь и кровь с лысины.
— Вот! — удовлетворенно хрюкнул Савелий, отпиваясь коньячным чаем. — А в следующий раз — пойдут играть все! И Еву притащим, и Полинку. Авось, чему-нибудь научитесь!
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.