💾 Archived View for tilde.team › ~rami › br › br_book_101.gmi captured on 2023-12-28 at 16:19:39. Gemini links have been rewritten to link to archived content
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка и непослушная дочка
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/11/23
TIME: 03.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
— Всё, — облегченно молвил я, — отдых! — И откинулся назад, больно ударившись затылком о костлявую коленку Метелки. Та отдернула ногу и подсунула мне под голову свернутую уличную куртку; боюсь, что последний раз на ней спал Тузик.
Я во весь рост растянулся на циновке. Дочка сосредоточенно писала что-то в походном блокнотике и загадочно улыбалась.
— Что ты там ваяешь? — не открывая тяжелых век, пробормотал я. — Донесение в центр?
Метелка сосредоточенно засопела, докончила писанину, оторвала листочек и кинула мне на грудь.
— Ты один фиг ничего не разберешь! Я сочиняла писульку Эли, и она на иврите… Проверю и отправлю «электронкой».
Солнце било прямо в глаза, и я, прищурившись, начал разбирать кривые строчки.
— А-а… вижу: «привет», «как дела», «где Анат», «хочу к вам»… Правильно?
— Угу!
— А вторая половина? Какая-то неразбериха.
— Это наш условный код: меня папа Илья обучил. Сказал, «выручит в трудную минуту».
— Ну раз пообещал, значит выручит! … Отличные у нас ребята, да? Как еще одна семья!
— Дод тоже классный, — нелогично подтвердила она. Склонила голову и пририсовала к концу фразы еще несколько букв. — Ты заметил, па, как они с Анхен подружились?
— С Анхен? Не-а… Что, в самом деле?
— Так они вообще не расставались. И уехали вместе.
— Доду тоже напишешь?
— Ага. Только о чем?
— Попроси по протекции определить тебя в школу для трудных пуэрториканских подростков. Они там все сплошь уличные бандиты! А я годик-полтора отдохну.
— О, это идея! — мгновенно загорелась она и схватила смартфон. — Сча так и напишем!
— Бедные латинос, — вздохнул я и прикрыл глаза.
Сегодня было жарко, и я разомлел настолько, что сначала разделся по пояс, а потом скинул удобные домашние (уж извините — дыра на дыре!) джинсы… Один фиг, по летней поре наши чахлые кустики вокруг забора разрослись настолько, что полностью скрывали обзор с улицы, и здесь можно было загорать хоть голышом. Майка сбегала за обновкой — двумя яркими полосочками ткани, на израильский манер стыдливо называемыми «купальным костюмом» (его презентовала Анат), и последовала моему примеру. Попутно она приволокла с веранды пару пластиковых ведер с водой и выставила их на самое пекло. Не удержалась, подло вылила на мою поясницу пригоршню холодной воды и вновь уткнулась в только что пискнувший смартфон.
— Не, не прокатило, — сказала она разочарованно. — Дод говорит, что может пособить только с военным училищем, зато с крутым! А к школам для трудных подростков у него подхода нет. Придется идти в военное… А я хочу в полицейское!
Я аж приподнялся!
— Ты чего, серьезно?
— Угу. Я давно все обдумала!
— А не многовато… на одну семейку-то?
— В самый раз, — заверила Майка и незаметно ливанула мне на живот еще одну пригоршню. Тут уж я взбунтовался, скрутил ей руки и усадил тощей жопой в то самое ведро — и она, то есть задница, поместилась в нем целиком! Майка взвыла от холода, вырвалась из западни (вылив при этом половину воды) и моментом вспорхнула на горячую крышу сарайчика — сушить пострадавшие части тела.
Она уселась, скрестив ноги, однако мгновенно издала еще один долгий и неприличный звук, ибо угодила промокшим местом на раскаленный кусок оцинковки, скрывавший одну из самых больших дыр в крыше. Метелка подпрыгнула и принялась отплясывать на шатком навесе свой обычный «дикарский танец». Крыша тряслась, а от коварного железного листа шел пар.
— Ты орешь, как подыхающий арабский ишак, — поморщился я.
— Как верблюд, — поправила она, — смотри!
И дочь огласила окрестности трубным звуком, признаюсь, достаточно четко имитирующим рев того самого бедного животного, в панике улепетывавшего по ночной пустыне.
Вечно спящий Тузик открыл затекшие глазенки, для порядка гавкнул и уполз в будку.
Я усмехнулся.
— Теперь верблюд до смерти заречется брать что-либо из рук маленьких белых девочек!
— И сидеть не сможет, — продолжила дочурка эту интересную мысль. — Одичает, озвереет, станет верблюдом-людоедом и будет по вечерам отлавливать и жрать бедуинское племя! Я ж тебе еще зимой сказала: «верблюд пригодится!» … Помнишь?
— Еще бы! Такое не забывается!
Она потанцевала немного, потом спрыгнула и улеглась рядом.
— Надо б пойти за едой, — напомнил я. — А то второй раз к г-ну Шарме напрашиваться неудобно…
Похоже, в это время калитку кто-то слабо дернул. Но верный сторож Тузик мертвецки спал, а я лишь оглянулся — да нет, вроде никого, почудилось…
— Удобно, — заверила она, — и второй раз, и третий. У нас отдых… или как? Устала я от всех этих походов!
— Что-что? — не поверил я и повернулся к ней. — Ус-та-ла?
— Да-а, — томно протянула она, нежась на солнце. — Можно б и передохнуть… денек или два.
— Значит, никаких приключений? Клянешься?!
Дочь кивнула. И приоткрыла один хитрющий глаз. С разнесчастного конопатого носа до сих пор слезала кожа.
— Фатер, — пояснила она, — папа Эли сказал, что евреи никогда не клянутся! А если вдруг пришлось, — ну, допустим, надо обмануть врага, то существует специальный день, который освобождает от клятв и обещаний за целый год… Так вот, похоже, он отмечается сегодня!
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.