💾 Archived View for tilde.team › ~rami › br › br_book_089.gmi captured on 2023-12-28 at 16:19:31. Gemini links have been rewritten to link to archived content
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка и непослушная дочка
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/11/23
TIME: 03.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
Я тихонько вернулся обратно в палатку; хотел было задремать, однако сон упорно не шел.
Где-то через полчасика раздались приглушенные песком семенящие шаги. Было слышно, как на землю полетел вначале один кроссовок, затем и другой. Полог поднялся, впустив сноп лунного света, потом вновь наступил полумрак. Зацепившись босой ногой за брошенный у входа громоздкий фонарик, Полинка выругалась от боли и рухнула на меня. По свежему запаху шампуня было ясно, что она успела навестить душевую.
Я включил фонарь, и в палатке образовался ночной уют. Фогель валялся рядышком, постанывая и зажимая руками большой палец правой ноги.
— Развел бардак в моем домике… — выдавила она сквозь стиснутые зубы. Впрочем, по правде, бардак создавала исключительно она, я же каждый день тщетно пытался его ликвидировать. Но сейчас было не до выяснения отношений, тем более, вина и в самом деле всецело лежала на мне.
— Ну-ка полечи! — она потянула меня вниз. Я тут же приложился губами к покрасневшему пальчику — совсем как при нашей первой встрече; правда тогда пострадавшей от раскаленного масла, брызнувшего со сковородки, была рука.
Теперь Полинка хитро улыбалась.
— Сразу прошло! — воскликнула она. — И вообще: я тебя надула! Не так уж и больно.
— А где это ты шлялась? — подозрительно поинтересовался я.
— Под кустик ходила! И… ополоснуться. Последнюю воду стравила.
— Аж два часа? А луна тебе не мешала… того… писать? Давай-давай, рассказывай, что с тобой сотворилось в полнолуние! И почему обязательно надо скакать голышом?
Полинка нисколько не смутилась:
— Проследил-таки? Беспокоился?
Я развел руками. Конечно беспокоился!
— Ну вот как на духу: жопой чувствовала, что ты прячешься и подсматриваешь. Она аж зудела!
Фогель развернулся и приспустил резинку. Увидав свежие царапины, словно от чьих-то ногтей, и многочисленные следы мелких камешков, отпечатавшихся на ее гладкой коже, когда Полинка юлой крутилась на земле, я стащил штаны пониже и заодно задрал футболку. Всю поверхность тела украшала примерно та же живописная картина.
— А потом и заметила, — подтвердила она. — Фиговый из тебя шпион!
— И на чем я прокололся?
— Луна сегодня полная, — коротко пояснила Полинка. — И вообще, ты в курсе, что я сильно чувствую твое присутствие даже на расстоянии. И у тебя такое творится, ага?
— Да, — признался я. — Сегодня ты на кухню притопала, так сразу понял, не оборачиваясь. А еще ты часто угадываешь мои мысли, правда?
— Случается! — Полинка выглядела очень довольной.
— Ну так и чем ты занималась?
— У-у, еще и спрашиваешь! А ведь знаешь.
— Ни сном, ни духом, — покрутил я головой, — лучше сама скажи.
— Помнишь свой третий дзогченовский ретрит? — спросила она вместо ответа. — Его проводили… — тут Полинка назвала дату и место, — и ты был вместе с Варей, так?
— Да.
— Я не поехала: была занята, но слушала его по веб-трансляции. А теперь припомни день, когда ты задрых прямо во время Учения. Четвертый, правильно?
Я покопался в памяти…
— Хм-м, возможно. Это чертово вино накануне! А откуда…
— Так мне Варька растрепала. Еще все вокруг смеялись: «Надо же, так сладко спит! Несомненно, очень сильная связь с Дхармой!»
— Было дело! Каюсь.
— Ну вот, ты как раз проспал передачу на целый цикл практик, подсказываю: «ру-»…
Я хлопнул ладонью по глупому лбу!
— Рушéны! Слушай, я и в самом деле пропустил эти наставления. А посему никогда не вникал.
— Во-во, — подтвердила она, — а зря! Так вот, это был первый рушен: «Внешнее разделение сансары и нирваны». «Сокройся в пустынном месте, где никто не увидит и не услышит. Что до тела, то ходи, сиди, кружись, вытягивайся и изгибайся», — процитировала она по памяти текст тантры. — Затем ты подражаешь поведению животных, существ всех шести лок: «Разденься догола, кричи, издавай разные звуки… Делай все, что придет на ум. Думай о множестве вещей сразу: о чистом и нечистом…» — и так далее. Теперь ясно?
— Угу. Ясно. Я — законченный идиот. А чего не взяла с собой?
— Так сказано же: «где никто не увидит и не услышит»… Да не, конечно могла и даже хотела, но сегодня был… такой чудесный день, а особенно ночь! И меня просто распирало изнутри, вот и решила использовать ситуацию, уж извини! Только расцарапалась вся — жуть! Если наши клуши заметят — обязательно подумают, что ты меня еще и стегаешь плеткой… хи-хи!
Она перевернулась на спину.
— Ничего, — решительно заверил я, — скидывай одежку и укладывайся! Сейчас доктор тебя полечит… и заодно помассирует.
И полез в рюкзак за тюбиком со специальной примочкой. В походах приходилось таскать ее постоянно, так как в этом чудодейственном бальзаме (примерно таком же, каким снабдил отец д’Артаньяна своего непутевого сына) порой отчаянно нуждалась Метелка.
— Только не-е-жно, — протянула она, раздвигая ноги и вытягиваясь во весь рост.
࿇࿇࿇
… Да, я так и знал! Я знал, что звонок застигнет меня в неподходящий момент — аккурат во время поварской смены: в самую-самую запарку! Любой телефон в книгах всегда «звонит внезапно», но, уж поверьте мне на слово, сейчас это не был расхожий литературный прием, призванный подчеркнуть остроту или значимость того или иного момента. Просто за десять последних безбедных и спокойных лет наше семейство настолько привыкло к отсутствию звонков (как правило, все редкие переговоры велись посредством компьютера), что любой из них являлся внезапным.
Я вытер руки прямо о передник и взял трубку, параллельно продолжая помешивать варево из бобов.
— Тятя-тятя, … — тьфу, …! — Фатер-фатер, наши сети, — замогильный голосок становился все тише и тише, но затем выпалил мне в ухо: — притащили мер-тве-ца! Выходи!
— Вы уже здесь? — не удивился «тятя».
— Ага. Иди из столовой сначала прямо-прямо, затем сверни влево, под горку. Мы за вторым холмиком.
— Ладно. Только кликну напарника.
Я нашел Коалу на обычном спальном месте — у мешка с картошкой, растолкал и отпросился на полчасика. Скинул передник, халат и понесся по указанному маршруту, абсолютно не удивившись, с чего вдруг заезжие гости так хорошо знают окрестности?
Машина — и я сразу обратил внимание, что ее номера были местными, — пряталась неподалеку. Эли валялся на песке, накрыв лицо панамкой. Метелка восседала сверху, прямо на его животе, но, завидев меня, — метнулась навстречу и радостно обняла любимого папочку. Затем мы обменялись крепким рукопожатием с капитаном.
— Доставлена, — кратко отрапортовал он. — Даже дал ей немного порулить, километров шесть сама проехала. Молодец — ничего не боится! Я уже две недели как ее учу…
— Слышь, фатер, — затараторила Майка, — тут такое дело… короче, ты уже не фатер, а я не дочь, ага? Только это страшная военная тайна, да? Ненадолго!
Она умильно посмотрела на меня, ожидая немедленного согласия.
Я поднял руку, дабы прервать этот нескончаемый поток. И в свою очередь вопросительно глянул на Эли.
— Излагаю на общедоступном. Я — твой давний друг. Не «новый репатриант», не израильтянин, не офицер, а просто заезжий турист. Зовут меня, скажем, Илья. Наслушался твоих рассказов и тоже захотел поучаствовать в раскопках; заметь — на любых условиях и работах. Пустыня, экзотика, древности, история… — ну, сам придумаешь. Надеюсь, врать ты еще не разучился.
Врать я точно не разучился! … Затевалось что-то интересное, более того — весьма важное для Эли. И я был не прочь поучаствовать и оказать посильную помощь этому чудесному, хоть и скрытному парню.
— А я… а я, — вновь открыла рот Майка, — его дочь! «Под прикрытием», фатер! Врубился? И жить будем в нашей палатке.
— Угу. С радостью сдаю тебя в аренду. Бесплатно!
— Теперь дальше, — инициативу вновь перехватил Эли, — сейчас пойдешь в лагерь, а мы немножко здесь поболтаемся, а может и сделаем круг-два по местности: осмотримся и прочее… Во время обеда ты отлавливаешь «доктора Полли», — здесь он хмыкнул и показал мне из сумки краешек журнала — того самого! — и объясняешь ей диспозицию. Чур обо мне сильно не распространяться; просто скажешь, что Майка временно удочерена одним неплохим парнем…
— Слушай, Эли, я человек скромный и нелюбопытный, — служба приучила. Однако из разговора сразу понял, что затевается какая-то оперативная комбинация. Но откуда ты знаешь про Полинку и прочее? Ты вообще из какой конторы-то? Уж извини за прямоту вопроса.
Он передернул плечами.
— Врать не хочу, а ответить не могу. Устроит?
— Цэ-Эр-У-у? — предложила свой вариант просвещенная Метелка и заинтриговано распахнула глазенки. — Да-а?
Капитан улыбнулся и недоуменно развел руками.
— Ясно. А Анат как?
— Ждет. Похоже, она в тебя влюблена. Сказала, что на следующий год, если сложится, снова зазовет в «Сар-Эль»… Ладно, иди — припекает! И Коала, — он еле-еле сдержал усмешку, — поди заждался!
࿇࿇࿇
Площадь раскопок с каждым днем увеличивалась, свободных рук не хватало, и Мэтт был только рад заарканить дополнительную рабочую силу, да еще т��кую молодую и энергичную…
— Илия? — лишь переспросил он, — ага, совсем как пророк! Подходит. Интересуешься историей?
Эли белозубо улыбнулся и промолчал.
— Вот и отлично! Только куда б вас определить? У тебя, Серж, тесновато, да? — шеф скупо и с намеком ухмыльнулся.
— А у нас все свое, — отрапортовал капитан, — машина, палатка, посуда, спальники. Мы с дочкой знали, куда едем, правда? — он похлопал Майку по плечу, и та — вот актриса! — ласково прижалась к новоявленному «папочке». — Рядом с ними встанем.
Так и вышло. Через полчаса усилиями Майки возле нашего уютного «домика» вырос еще один. Более того, «общая дочка» раздобыла моток веревки в бездонном багажнике машины и обнесла ею обе палатки по периметру. Получился совместный «двор».
— А чтоб в Шаббат вещи можно было таскать туда-сюда! — компетентно пояснила Метелка, понабравшаяся в Израиле всяких еврейских премудростей и уловок.
Здесь я отвлекусь и замечу, что за тысячелетия существования евреев, те с ловкостью научились обходить многочисленные запреты, изложенные в священных книгах. Например, как вы сами прекрасно понимаете, в стране, мягко говоря, не очень положительно относятся к разведению свиней, ибо последние, если исходить из суровых законов кашрута, считаются нечистыми животными. Но существует уловка; и теперь поросятки и их тяжеловесные мамы ходят-бродят в суперухоженных свинарниках не по земляному полу, а по специальным настилам. А раз эта живность де-факто не топчет ногами (виноват — копытцами) и не оскверняет сию благословенную и священную землю, то считается — все в полном порядке!
По части изящного и остроумного обхода религиозных правил изобретательные израильтяне — впереди планеты всей (заметьте: я тут даже не рассказываю о чудо-лифтах, которые ходят туда-сюда «сами по себе»). Например, чтобы не нарушать святость субботы, запрещено путешествовать. Но что делает правоверный иудей, если седьмой день, заповеданный для молитвы, благочестивых размышлений, отдыха, неги, наслаждения едой и выпивкой, общения с домашними, застает его в дороге, допустим — в поезде? Да все очень просто: извлекает специальный складной тазик, наливает немножко воды и опускает в него ботинки. А затем открывает контейнеры, заботливо приготовленные любящей супругой, и начинает вкусно и с аппетитом кушать! Вы удивленно спросите: «а тазик-то зачем?» Так путешествовать и в самом деле запрещено, а вот плавать — можно! А почему в Шаббат плавать разрешено? Да потому что с корабля фиг куда денешься!
Точно такой же уловкой является натягивание веревки, нитки и т.п., «связывающей» воедино сразу несколько квартир, строений, целый квартал или даже город; ее предназначение — обход запрета на переноску вещей (что, несомненно, является работой; допустим — хочешь отнести соседке кастрюльку с чем-нибудь аппетитным, но это запрещено, ибо Суббота — день отдыха). Потому что — запоминайте, запоминайте! — переносить предметы «в одном доме» однозначно можно. Саму же уловку приписывают, наряду с иными премудростями, легендарному царю Соломону.
— Хорошая, хорошая дочурка у меня растет, — похвалил ее за находчивость Эли (рядом стоял Дуг, помогавший с обустройством). И неожиданно выдал Метелке пакет с конфетами. Но, стоило археологу удалиться, сделал строгий выговор:
— Думай, а потом делай! Ну-ка припомни, откуда мы приехали… С чего б нам сооружать эрув? Мы ж не коренные израильтяне и не «олим хадаш»! Уразумела?
Метелка сконфуженно засопела.
— Да, папочка Илья, — виновато залепетала она. — Убрать веревку?
— Ладно, оставь, — хмыкнул «папочка». — А уберешь, может возникнуть вопрос «почему?»…
На следующий день боевой капитан вкалывал на моем прежнем рабочем месте, то есть таскал тачку. Майка же, вдохновленная предстоящей шпионской карьерой, пристроилась к «мисс Полли», успешно делая вид, что их не связывают узы близкого знакомства. И теперь из быстро углубляющейся траншеи неизменно торчали уже две тощие задницы.
Эли (виноват: «Илья»!) трудился за двоих. И если больная рука и беспокоила его, то не подавал вида. Устало шел в душ, иногда участвовал в наших совместных возлияниях; мало говорил, больше слушал. Но чаще брал Метелку, и они отправлялись шляться где-то за лагерем. «На прогулку — становись!» — командовал капитан, и Майка, валившаяся с ног от жары и дневной работы, безропотно вскакивала с песка и, аки послушная собачонка, семенила за «родителем» куда-то в пески. «На тренировку, — предупреждала дочь. — И это… цветочки понюхать».
Они исчезали почти до отбоя. Бывали, правда, дни… — ой, оговорился: конечно же ночи, — когда капитан бродил где-то один до рассвета, и тогда покинутая Метелка забивалась в нашу палатку.
— Где ж вы пропадали, Илья? — словно невзначай спросил я, когда эта неразлучная парочка вернулась заполночь, причем наша общая дочка, стоило ей добрести до палатки, свалилась замертво, даже не снимая обуви.
— Синай большой, — пространно объяснил он, обводя рукой иссиня-черную пустыню. Его широкий жест оборвался возле пресловутого «поста ООН», где героически дрыхли доблестные полицейские.
При этом капитан пристально смотрел поверх моего левого плеча, словно видел в кромешной темноте нечто, чего не мог заметить я.
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.