💾 Archived View for tilde.team › ~rami › br › br_book_088.gmi captured on 2023-12-28 at 16:19:30. Gemini links have been rewritten to link to archived content
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка и непослушная дочка
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/11/23
TIME: 03.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
Утро было суматошным, шумным и, я бы отметил, бурным. Добряк Коала, радуясь нашим отношениям, сердобольно освободил меня от вечерних и утренних смен; кстати, это было весьма своевременно, ибо я — в прямом смысле этого слова — вываливался из штанов: так уж исхудал от работы и прочих ночных занятий ваш покорный слуга! Впрочем, я все равно приползал на кухню и утром, и вечером, правда на часик позже…
Итак, вначале меня разбудило гудение мотора. «Ага, — сообразил я, — прибыл грузовичок со жратвой!» Тут же вскочил и двинулся на разгрузку. Помимо запасов провизии, водитель доставлял массу необходимых мелочей — ну просто передвижная лавка в пустыне! И попутно привозил нам почту; внештатным «почтальоном» экспедиции был Коала, он же раздавал письма… Впрочем, мое дело было маленьким: разгрузил — помог австралийцу помыть овощи-фрукты — и неторопливо побрел обратно в палатку, где свалился и крепко заснул.
Второй раз меня поднял «гонг» — ставший уже традиционным удар половника о большую кастрюлю: он зазывал на завтрак. Лагерь опустел (что касаемо Полинки, то ей никогда не нужно было напоминать о еде дважды), но я решил перекусить в дневную смену остатками от завтрака и преспокойно дремал, разве что откинул полог пошире.
И окончательно подняли меня с постели чьи-то буйные вопли. Это конечно же был Фогель, который, пользуясь малым ростом, беспрепятственно скакал по всей палатке, размахивая толстенным журналом. Воинственным крикам, кои он издавал, могла позавидовать дикая конница египтян, преследовавшая народ Моисея до середины чудом обмелевшего Красного моря.
Египетский конник безжалостно ткнул меня ногой в поясницу.
— На, полюбуйся! — «мисс Полли» сунула мне под нос глянцевую цветную обложку. Глаза спросонья слипались, и я с трудом мог разобрать длинное название: «Вестник археологии какого-то-там-известного-университета».
«Любоваться» и в самом деле было чем! Обложку украшала (вернее — оккупировала целиком) сама Полинка — да еще и снятая во весь рост! Она стояла на фоне длиннющей траншеи в своих обычных армейских штанах и драных кроссовках. В руках — какие-то очередные черепки. Где-то издалека из-за ее плеча просматривался шеф в неизменной компании Дуга и Ли — в масштабе примерно один к трем. Сбоку затесался Коала.
— Да ты читай, читай! — она нетерпеливо вырвала журнал, быстро нашла нужный разворот, вновь ткнула «Вестником» прямо в заспавшуюся рожу и сама стала водить коричневым от грязи пальцем по строчкам.
«Представительную научную экспедицию, собравшую маститых ученых из разных университетов мира, если не возглавила, то точно украсила молодой доктор Полли Витлоу». — наскоро переводил я.
Если вы помните, наша Полина Эдуардовна Ветлова только собиралась защищать докторскую диссертацию, но в англоязычном контексте степень «доктор» соответствовала кандидату наук.
«Видному специалисту по буддийской истории древнего Тибета, Непала и Северной Индии, несмотря на узкую направленность ее научных интересов, уже посчастливилось лично сделать несколько сенсационных находок в древней земле Синая, открывающих новые перспективы в изучении протосемитской письменности. Восходящую звезду на небосклоне мировой археологии… — ну-у, наверное, они слегка привирают, да? — я взглянул на Фогеля, а тот лишь пнул меня еще раз, — … который год тщетно приглашают к сотрудничеству лучшие университеты мира, но та неизменно отвечает отказом. "Только здесь мое место!" — заверила корреспондента мисс Полли, указав на свежий раскоп. Но одно можно сказать точно: именно она стала неофициальном талисманом этой многообещающей экспедиции»…
Тут я ловко подсек «восходящую звезду» ногой, и, когда она свалилась прямо на меня, крепко-накрепко расцеловал.
— Ты сказал «мое чудо»? — прошептала она, стиснутая объятиями.
Черт возьми! Она снова угадала! Я не сказал, но подумал точно так же.
— Не, я сказал: «ну ты и жопа!» … Добавлю: моя любимая жопа!
Не высвобождаясь, Фогель принялся рассуждать: «Та-ак, придется заказать побольше. Один экземпляр в архив, второй — маме и папе, третий — обязательно! — дяде Савелию! Пусть обзавидуется! Стоп, не так: пусть ус-рет-ся от зависти!»
Вообразить нашего толстого и доброго друга «усравшимся» именно от черной археологической зависти было делом невозможным, поэтому мы вдоволь посмеялись над этим сомнительным пожеланием. И, не выпуская друг дружку из объятий, вышли из палатки.
࿇࿇࿇
После обеда Полинка зашла ко мне на кухню.
— Пожинаешь плоды нежданной славы? — я был занят кастрюлями и даже не обернулся, но сразу почувствовал ее присутствие. Это случалось со мною все чаще и чаще.
— Хочешь прикол?
— Ага. Только подержи за тот край… — мы вдвоем подняли лоток с картошкой. — Стоп-стоп, не надорвись! Спасибо!
Она плюхнулась прямо на пол, схватила нетронутую порцию каши с тушенкой и принялась жадно уплетать. Аппетит, как водится, у нее был отменным — даже сразу после обеда!
— Куда ж в тебя столько лезет? — порция была моей, поэтому я слегка забеспокоился. Впрочем, в соседней кастрюле еще плавали остатки фирменного борща — совсем немножко, так как это экзотическое блюдо неизменно шло «на ура», и я даже пожалел это тщедушное, но вечно голодное существо.
— Ну так вот, — сказала она через пять минут сплошного сопения и звуков ложки, скребущей по дну тарелки с самым препротивным звуком, — вначале эти клуши ходили полдня с выпученными глазами; наверное, тоже прочитали журнальчик. Потом осмысливали поступившую информацию своими куриными мозгами: как такое научное светило — и всю жизнь в сексуальном рабстве? Затем подобрались поближе… хи-хи!
— И?
— Принялись уговаривать вступить в феминистическое сообщество. Что-то типа «бунтующие профессорки против сексизма» — я не вникала. Вернее — не запомнила!
— Вступила? — я присел рядышком и принялся хлебать густое багровое варево прямо из кастрюли. Полинка тут же нагло залезла ко мне ложкой.
— «Сестра, сестра, нельзя всю жизнь терпеть издевательство самцов, — передразнила она. — Надо переосмыслить эту травматическую ситуацию и дать решительный отпор их гнусным посягательствам на твою самоценную женскую индивидуальность…»
— А ты?
— А я сказала, что мне твои издевательства нра-вят-ся! — она нежно поцеловала мое плечо губами, жирными от борща. — И предложила самим убедиться… — типа поразвлекаться втроем, а то и вчетвером! И клуши в ужасе сбежали!
— Какие кошмары ты мне рассказываешь! — я тщательно затер, насколько это возможно, следы страстного поцелуя. — Так они не врубились, что ты их разыграла?
— Нет, конечно! У них ведь мозги — в жопе! — вынес Штурмфогель свой безапелляционный вердикт. И удовлетворенно швырнул начисто вылизанную тарелку в бак с использованной посудой.
Звон металла о металл практически совпал с каким-то непонятным звуком. Я поискал глазами и понял, что он исходил из кармана сумочки с документами — та висела на гвозде. Руки мои были в оранжевом жиру, поэтому я лишь указал глазами — «возьми!»
Полинка, несмотря на явную сытость, легко поднялась с земли, достала спутниковый телефон и приложила трубку к моему уху. Мы были уверены, что звонит Майка.
— Метелка, приве-ет! — заорал нетерпеливый Фогель, приблизив свои губы к моим. И отпрянул, когда нам ответил незнакомый мужской голос. — Ой, кто это?
Это была не Майка, а Эли. Смущенная Полинка умолкла.
— Ты, выходит, развлекаешься с женщинами? — сходу поддел он.
— Увы, только с одной. Зато с самой лучшей! — подчеркнул я. И любовно взглянул на порозовевшие щечки Фогеля. — А где эта… это, — я попытался подобрать нужное определение, — одним словом, где наша дочь? Ничего не случилось?
— Да здесь она, здесь, — успокоил капитан. Потом раздался непонятный шорох, и Эли то ли вздохнул, то ли ойкнул от боли. Я насторожился. — Только что наклеила себе пластырь прямо на лоб, а сейчас… — он опять ойкнул, — замазывает мне йодом коленку. На, поговори с этой террористкой!
— Фатер, — радостно защебетала Метелка, ты только не переживай! Мы тренируемся. И… присели передохнуть.
— И чем вы забавляетесь?
— Крав-мага! — гордо сообщила дочь. — Помнишь, ты сам обещал найти тренера! А сейчас разучиваем жесткое задержание вооруженного шахида.
Еще один шорох, другой. Трубку перехватил Эли:
— Я бы сказал не «жесткое», а «жестокое»! Серж, признаюсь честно: после срочной службы никто еще не бил меня так внезапно, — он снова горестно вздохнул, — … и подло. Пропустил удар прямо под коленную чашечку. Боюсь, ноге теперь хана! Если не пройдет за пару дней — точно охромею! И тогда прощай ЦАХАЛь и достойная пенсия…
— Ничего, шахид, заживет! — подбодрил я. — А больше ничего не стряслось?
— Нет, барух ha’Шем… Но дочурку — кстати, мы к ней привыкли, как к своей; может уступишь задешево? — край тянет поучаствовать в раскопках. Аж рвется! Да и я б взглянул краем глаза… Моя земля!
— О-о, здорово! — неподдельно обрадовался я.
— Ты о поездке или насчет «уступить»?
— И первое, и второе. С удовольствием вам ее сплавлю! Воспитывайте на здоровье!
«Ура-а!» — вопль разнесся, наверное, сразу по всем спутникам связи. Это Метелка ликовала от предвкушения предстоящих перемен: ей, несомненно, нравился Израиль, и неверная дочурка была не прочь сменить родителей, дабы остаться здесь навсегда.
Я пару раз нажал жирным от борща пальцем на ушной проход, чтобы привести в порядок заболевшую от ее восторженного ора барабанную перепонку.
— А маршрут объяснить?
— Да что ж я — в родной пустыне заблужусь? Там все стежки-дорожки протоптаны и известны — еще со времен Моисея. Доберемся!
— Майка, приве-ет! — еще раз проорал Фогель прямо мне в лицо. — Приезжай!
— Только вот что, Серж… просьба будет. — Мы, когда подъедем, немного поодаль остановимся, а ты к нам выйдешь. Потом объясню, лады?
— Есть, капитан! Жду. Отбой связи?
— Отбой связи.
Я лишний раз поцеловал Полинку, а сам задумался. Эли что-то замышлял. Это было понятно и по тону, и по смыслу разговора.
࿇࿇࿇
Сегодня, по сути, был последний «наш» день. А еще вернее — ночь, ведь я так и не понял, когда именно соизволят прибыть Метелка и Эли. И мы, не сговариваясь, решили по полной использовать стремительно утекавшие часы счастья. Однако когда около трех я протянул руку, чтобы нащупать в темноте Полинку, она провалилась в непривычную пустоту.
Ее не было.
Я провел ладонью по спальнику и понял, что тот остыл с полчаса назад; холодным был и песок под изолирующим ковриком… Тревожно поднялся, взял фонарик (обычно им освещали дорогу от кухни к палатке), выбрался наружу и направил мощный синий луч на землю. Впрочем, сегодня на небе царило полнолуние, и даже без помощи фонаря я увидел свежие четкие следы. Они уходили в сторону от лагеря — на чистый юг.
Яркий свет луны не позволял мне сбиться с маршрута. Он вел к траншеям, и я внимательно рассматривал отпечатки маленьких ножек. Полинка не гуляла, нет — направление было выбрано заранее… Вот здесь на минутку присела и уперлась коленом, чтобы завязать шнурок. Чуть дальше — разбежалась и перепрыгнула через траншею. Поскользнулась на осыпи, но, не останавливаясь, двинулась дальше. «Что за чертовщина?» — недоумевал я. Прихватил какой-то тяжелый инструмент в качестве оружия, выключил и закинул за спину фонарь (тот был на ремне) и затрусил дальше.
Впереди, метров через пятьсот, меня поджидала возвышенность — что-то вроде телля; вполне возможно, под ним скрывались еще не разведанные древние руины. Полинкины следы уверенно огибали этот холм; но я лишь прикинул их направление, а сам полез наверх, дабы хорошенько оглядеться вокруг.
И застыл на месте.
Из-за холма доносился чей-то вой, фырканье и рычание: создавалось впечатление, что стая местных шакалов сражается за труп павшего верблюда! И мне невольно захотелось вернуться обратно.
Одному? Без Полинки? Я поежился, но двинулся дальше.
Ага, вот уже и верхушка, плоская, как стол. Не особо высокая: метров двадцать-тридцать над окружавшей ее безбрежной пустыней. Мне пришлось опуститься на четвереньки и ползти к большому коричневому камню — отличному укрытию. Я лег на землю и осторожно-осторожно поднял голову.
Пустыня была прекрасна! Залитая лунным светом, испещренная алчными клыками древних камней, она напоминала лунную или, скорее, марсианскую поверхность. От нее веяло таким спокойствием и безмятежностью, что все мои страхи исчезли в неизвестном направлении.
А вот под холмом творилось что-то странное. Нет, я не обнаружил там стаю голодных шакалов или бродячих собак… Освещенное луною, на песке одновременно каталась, скакала, прыгала и ползала ярко-белая в этом призрачном свете худющая обнаженная фигурка. Именно это странное существо и издавало все эти ужасающие звуки; существо, которое однозначно уже не было Полинкой.
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.