💾 Archived View for tilde.team › ~rami › br › br_book_086.gmi captured on 2023-12-28 at 16:19:28. Gemini links have been rewritten to link to archived content
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка и непослушная дочка
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/11/23
TIME: 03.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
Временная стоянка археологов — та еще деревня! И посему слухи о нашем пари распространились со скоростью молнии. Развлечений здесь было кот наплакал, а научные мужи оказались народом весьма азартным. Так что когда я заступил на свою утреннюю вахту, сварганил завтрак и выглянул в «общий зал» столовой, меня поджидал оживленный многоголосый гомон и огромный кусок картона, на котором было намалевано:
«Dug vs. Serge»
Рядом — изображена опустевшая бутылка виски. С другой стороны — красовался похабный и весьма реалистичный рисунок: нечто, отдаленно напоминавшее то ли неведомого пернатого, то ли человекообразную обезьяну, раскорячилось на краешке раскопа, выставив голую задницу и печально свесив гениталии. Из-за земляного бруствера виднелись чьи-то чумазые рожи: подразумевалось, что за бедным Дугом наблюдали местные жители.
Ниже следовали столбики с именами и цифрами. Ну надо же! — археологи делали ставки на нашу ставку. Беглый подсчет в уме давал понять, что vox populi, то есть глас народа, сомневался в заезжем лекаре и посему мои личные шансы на победу оценивались крайне низко.
Завершающая строчка, однако, была написана легко узнаваемым детским почерком. «Мисс Полли» изволила поставить на меня аж сто долларов! И я приободрился!
За завтраком любопытные глаза всех присутствующих были устремлены на Дугалла. Они провожали каждый кусок, каждую ложку, отправленные в его прожорливый ирландский рот.
«Добавочки, Дуг?» — заботливо предложил кто-то. Тот не отказался, и мне пришлось лишний раз залезть огромным черпаком в военный термос с кашей. «Ешь и ничего не бойся», — успел прошептать я, когда наваливал ему вторую порцию на тарелку.
Покормившийся народ вылез из-за столов, причем каждый норовил пожать мне руку в знак благодарности (ибо готовил я не хуже, а возможно и лучше Коалы — тот беспробудно отсыпался сейчас в палатке перед дневной сменой) или хотя бы крикнуть «спасибо». За короткий перерыв туземная обслуга должна была убрать со столов грязную посуду, пополнить емкости с чистой водой, протереть столы, хорошенько проветрить палатку, одним словом — подготовить ее к ежедневной планерке. Которую, добавлю, сегодня ожидали с преогромнейшим любопытством и нездоровым интересом. Да еще бы: общая сумма ставок составила, если я правильно запомнил, более одиннадцати тысяч долларов — прям не экспедиция, а ипподром какой-то!
Дуг — вот фокус! — объявился минута в минуту, то есть без опозданий, — в тот самый момент, когда ехидный Мэттью должен был поинтересоваться: «Ну и где ж этот засранец?»
Палатка затихла.
— How are you, Dug? How much? — крикнул кто-то нетерпеливый в гробовой тишине.
— Nothing! — коротко ответил тот. — Ничего. — И показал свернутый столбик розовой туалетной бумаги.
Аплодисменты, которые грянули в столовой, могли составить честь Большому Лондонскому симфоническому оркестру! Но они предназначались одному-единственному человеку, самозваному лекарю. То есть мне.
Я медленной важной поступью прошествовал меж рядами столов, добрался до Дуга, который по-прежнему стоял у входа, сжимая неиспользованный рулончик, взял его руку и поднял вверх. И громогласно объявил:
— Победила дружба!
Снова грянули аплодисменты, правда, теперь не такие уж и громкие, ибо проигравшие (читай: не поверившие в мой успех) скорбно подсчитывали убытки. Дуг наконец-то спохватился: он расстегнул клапан карманчика, отслюнявил искомую сумму и торжественно передал заслуженный гонорар своему спасителю.
В зале возникло оживление: неофициальный казначей сего мероприятия вооружился калькулятором, карандашом, списком и принялся раздавать выигрыши. Больше всех повезло Полинке. Она пробилась ко мне — гордая победой и довольная нежданным выигрышем.
— Ну и каков же был конечный коэффициент?
— Двадцать пять — к одному! — алчно похвастался Фогель, пересчитывая разномастные смятые бумажки.
— Вот же тощая жопа, — притворно вспылил я, — лечил, выходит, доктор… а ты заработала в пять раз больше — аж две с половиной штуки! Так нечестно! Должна ж и лошадь-победительница что-то поиметь на этих скачках!
— Поделим пополам, — Полинка была щедрым и бескорыстным человечком. — Но потом, когда никто не увидит…
Тут общий шум и гам прервало что-то наподобие боксерского гонга — это седовласый Мэттью изо всех сил ударил половником по пустому чайнику: «Ба-а-м!»
Все стихли.
Англичанин властно протянул руку в мою сторону.
— Отныне мы будем называть тебя «доктор Серж», — признал шеф мои заслуги. — И лично обещаю, что не забуду твое имя, когда стану составлять списки на следующую экспедицию.
࿇࿇࿇
Я даже не удивился, когда поздно вечером в нашу палатку забрел Дуг.
— Пациент прибыл для очередного приема лекарства, — бодро отрапортовало археологическое «суперсветило», — и с готовностью подставило чашку-термос — объемом где-то на половину литра, не менее…
Я строго сдвинул брови.
— Не-не, даже не надейся: лекарство предполагало одноразовый прием! «Отгощен», — как говаривала моя бабушка. — Это слово я специально произнес на родном языке. — А то, не ровен час, сопьешься.
— What means «otgosch…en», Serge? — споткнулся он на непреодолимом сочетании согласных.
— Это означает «enough», достаточно, — перевел я.
Но Дуг настойчиво сунул кружку мне под нос.
— Знаешь, боюсь, что опять… Словом, хотелось бы закрепить… успех.
— А сколько раз ты успел побывать на горшке, мой друг?
— Один раз! — похвалился он. — Прямо как дома: час в час. И не тянет! Так нальешь или нет?
— Вот наглый ирландский алкоголик! — деланно возмутился я. На самом деле, меня самого разбирало посидеть, поболтать и хорошенько выпить в теплой компании; короче, вспрыснуть неожиданный выигрыш. И перевел взгляд на Полинку. Та расплылась в улыбке и подвинулась, освобождая место для столь именитого гостя.
Дуг сочно чмокнул ее в макушку и восторженно молвил: «Как я люблю тебя, девочка!»
Я же разворошил свой рюкзак и достал из потайного внутреннего кармашка набор металлических «охотничьих» стопочек. Они сопровождали меня всю жизнь — наверное, еще с лейтенантских погон, — и здорово выручали в непредвиденных ситуациях. Потом вылез из палатки, опустился на четыре точки и начал по-собачьи раскапывать сыпучий грунт. Извлек заветную бутылку (она почти не нагрелась за день), обмахнул ее от последних песчинок и позвал нашу высоконаучную компанию:
— Эй, вы, протосинайские засранцы! Выбирайтесь из духоты на свежий воздух! Лекарство готово!
Полог приподнялся, и на меня с вызовом глянули два негодующих ирландских глаза.
— Это кто здесь «засранец»? — возмущенно вопросил археолог.
࿇࿇࿇
О-о, как повезло дублинским студентам, ведь Дуг был прирожденным лектором, да и просто отличным рассказчиком. Его умная голова содержала гигантское количество самых невероятных историй и баек; он свободно перескакивал из века в век и с легкостью переходил с народа на народ, с войны на войну; знал подноготную всех династических браков и блистал россыпями занятных статистических данных. Все это красноречие было сдобрено непередаваемым ирландским юмором и, что немаловажно, подкреплялось изрядными глотками виски. Похоже, Дуг наконец-то распробовал вкус алкоголя.
— … И вместе с обещанным золотом несовершеннолетняя принцесса-инфанта привезла в качестве «подарка» своему коронованному жениху банальный сифилис, — завершил он очередной рассказ. Полинка, как и я, слегка разомлевшая от усталости и алкоголя, вяло хихикнула.
Вполне ожидаемо, наш неспешный разговор переключился на древний Израиль. Начался он издалека, но, увы, я не застал завязку истории, так как был вынужден сбегать к начальнику экспедиции за еще одной бутылкой. «Дугу требуется лекарство», — коротко доложил я, и шеф сочувственно кивнул. Да он и сам сидел в одиночестве за картами аэрофотосъемки (судя по обозначениям, она была израильской), прихлебывая из стакана какую-то прозрачную жидкость. В ней плавал одинокий зеленоватый кусочек местного лимона. «От малярии», — стыдливо соврал Мэтт, и я участливо покачал головой, ибо даже пятиклассники-второгодники знали, что малярии в этих сухих песках отродясь не водилось!
— … Капитан Кабрал встал на рейде Кочина — огромного города на юге Индии. Ночью ему не спалось: еще бы — ведь он первым, наравне с Вашку да Гамой, обогнул огромную Африку и проложил морской путь к этому загадочному, таинственному континенту, полному золота и драгоценностей! — тут Дуг на секунду умолк и нетерпеливо выхватил из моих рук вожделенную бутылку. — И алчному завоевателю уже мерещились лавры первооткрывателя, несметные награбленные сокровища и признательность своего монарха, выраженная в званиях, почестях, наградах и тысячах полновесных монет.
Итак, экипаж, кроме вахтенных, еще почивал. А наш морской волк нетерпеливо бегал по палубе, нацеливаясь подзорной трубой на неведомый берег. Увы, наблюдениям мешал утренний туман. Когда сменившийся ветерок принялся развеивать плотную дымку тропических испарений, рядом, тоже на рейде, внезапно обнаружилось какое-то гражданское суденышко. Еще точнее — некое подобие шлюпки. А если говорить прямо, то это была утлая лодчонка с одиноким рыболовом, решившим спозаранку мирно поудить прямо под носом у иностранного военного корабля, который — вот же странно! — нисколько его не интересовал.
«Свистать всех наверх! — заорал капитан. — Приказываю наладить контакты с туземцами! Где там у нас завалялись бусы и кольца в нос?»
С борта экстренно спустили шлюпку, и бравые матросы, подгоняемые энергичными ругательствами боцмана, принялись выгребать против течения. Вскоре рыболова (не «рыбака», а именно горожанина, вышедшего поудить) споро доставили к судну и подняли вверх при помощи специального веревочного кресла. Он по-прежнему не проявлял ни малейшего удивления.
Зато все больше и больше офигевал сам Кабрал! Он даже протер глаза: один раз, другой, третий. Ибо «рыбак» был облачен в явно европейскую одежду, да и лицом точно не смахивал на смуглых индусов! Более того — его хитрая и продувная физиономия смутно напоминала морскому волку что-то невероятно знакомое и слегка подозрительное…
Как и экскурсовод-энтузиаст в крепости Масада, Дуг выдержал хорошо просчитанную паузу, призванную подогреть наше любопытство. За это время его рука невзначай сорвала пробку: первым он плеснул себе, а затем уж и нам.
— «Бла-бла-бла, — коверкая с трудом зазубренные слова, обратился капитан к подозрительному незнакомцу на дикой смеси из всех восточных наречий. — Калям балям?»
Увы, житель славного города Кочина не понимал ни слова.
«Что за черт, каррамба! — рявкнул капитан, обращаясь к сотоварищам, — кого вы мне выудили? Он же туп, как арабский тапок, раз не понимает человеческой речи!»
Командующий эскадрой в гневе разразился непередаваемыми морскими проклятиями и швырнул связку дешевых, заранее заготовленных бус-стекляшек прямо на палубу.
Испанский и португальский, да и множество других европейских языков, заканчивая румынским, имеют несомненные латинские корни. И вот что интересно: при звуках ругательств «рыбак» оживился и стал кивать головой. «Каррамба! — радостно повторил он. — Буэнос диас! Дзень добры!»
Челюсти просоленных морских волков, повидавших все катаклизмы: от проказы в Гвинее до ужасающей эпидемии триппера у портовых проституток в Гибралтаре, отвисли до волосатых пупков. А рыжеволосый незнакомец принялся резво болтать на некой смеси из всех европейских языков, — да так, что и не остановишь!
И тут… — да-да, Серж, капни мне еще немного! Вот умница! — выяснилась невероятная вещь. Оказалось — полный шок! — что горожанин являлся… польским евреем! Еще раз, по слогам: «поль-ским!» То есть не ожидаемым дикарем, а представителем достойнейшей европейской страны, даровавшей миру Миколая Коперника, Тадеуша Косцюшко, Адама Мицкевича и прочих выдающихся мужей. Причем он не был заезжим негоциантом или неугомонным путешественником. Он просто жил здесь — тихо и мирно, как и сотни его предков-израильтян, освоивших это радушное и щедрое побережье эдак за полторы-две тысячи лет до назревавшего сегодня «торжественного открытия Индии». О древности и даже некой ветхости этих колен Израилевых свидетельствовали также несколько кочинских синагог — самых старых на западном побережье Индии; одна, кстати, благополучно сохранилась и действует в наше время.
Ночь у Кабрала опять была бессонной. Он изрядно нагрузился отвратительно-приторным алжирским вином, захваченным полгода назад на безымянной фелюге, и теперь в гневе бил пустые бутылки о дубовую дверь каюты, где заперся, вернее — укрылся от позора. И почти до трех часов вахтенные слышали его гневные вопли, перемежаемые стонами и богохульнейшей божбой на всех языках мира. «Кругом одним евреи! Первооткрыватель, его маму! Капитан хренов! "Открыл", называется! О-о, кретин!»
Ранним утром он громогласно вызвал к себе подвахтенного штурмана и распорядился поворачивать обратно. А чтоб приказ был выполнен скоро и в точности — подкрепил его изрядным пинком по ядреному португальскому заду опешившего моряка.
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.