💾 Archived View for tilde.team › ~rami › br › br_book_069.gmi captured on 2023-12-28 at 16:19:13. Gemini links have been rewritten to link to archived content
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка и непослушная дочка
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/11/23
TIME: 03.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
Но сдружились мы не сразу. Нам нужно было присмотреться и оценить друг друга «в боевых условиях». Случай, к сожалению, подвернулся весьма быстро.
На третий день часть нашего подразделения была направлена на легкие, но монотонные работы. Доблестным экс-сержантам и еще паре-тройке человек предстояло перебирать бесконечные армейские аптечки, отбраковывая медикаменты, у которых заканчивался срок годности. На складе они хранилась в тяжеленных армейских ящиках, установленных штабелями.
Вначале мы путались в обозначениях и упаковках, но с помощью мадрихи дело значительно ускорилось. Мы с Додом лезли вверх по угрожающе шатающимся штабелям, снимали ящики и перли их на середину склада. Затем вскрывали и высыпали содержимое. Далее в игру вступали наши подчиненные: они сортировали лекарства, нещадно выбраковывая те, чей срок вызывал подозрение. Негодные летели в мусорку (их учитывали отдельно), хорошие — в раздельные контейнеры, которые Дод и я сразу же волокли в сторонку. У входа, ближе к свежему воздуху и ветерку, трудились три унылых джобника-очкарика (судя по субтильному виду — какие-нибудь фармацевты или провизоры) — они еще раз перепроверяли лекарства и комплектовали новые аптечки.
«На низах» работа двигалась, по оценке Анат, «чик-чак», то есть споро, особо не напрягаясь; больше всего уставали мы вдвоем, ибо нам приходилось скакать и балансировать где-то на верхотуре, да постоянно таскать тяжести.
«Балтам», то есть, иносказательно выражаясь армейским языком, «непредвиденное обстоятельство», возник, как и всегда, на ровном месте. Дод согнулся, схватился за ручку очередного контейнера, а я… я слегка замешкался, так как захотел пить и жадно приложился к фляге. В это время колонна ящиков над головой напарника угрожающе закачалась, и верхний полетел прямо на Дода. Я поперхнулся, но не растерялся: отбросил фляжку, прыгнул и сбил его с ног.
Ящик рухнул рядышком — аккурат на то место, где только что находился экс-сержант.
Прыжок составил бы честь лучшему нападающему в американском футболе, но дальше мне не повезло: наши тела (в общей совокупности — больше двух центнеров) пролетели где-то метра два, потом Дод привычно сгруппировался, а я приземлился сверху — и отскочил в сторону, ударившись о груду его напряженных мышц! Подпрыгнул как на хорошем батуте, долбанулся головой об угол соседнего ящика, припомнил черта и затих.
Грохот был изрядный. Из-за штабеля прибежали встревоженные подчиненные: та самая британская бабушка, приземистый парень-латинос и девчонка из Бельгии. Джобники же не отреагировали вовсе: мол, в армии они и не такое видывали!
Дод не пострадал, хотя мои сто килограммов выбили из него весь воздух. Ощупав себя, я понял, что отделался небольшой ссадиной.
— Интересно, возместила бы страховка Джоэла мою безвременную кончину? — невозмутимо выдавил сержант, когда отдышался. Заинтересованно смерил взглядом высоту и энергично потряс головой.
Дод встал, протянул крепкую руку и поднял недвижимого напарника на ноги. Разыскал фляжку, вылил на мой лоб остатки противной теплой водички. Затем дал попить из своей. Умело задрал мне веки и всмотрелся в слегка очумевшие от удара глаза.
— Сотрясения нет, — профессионально заверил он. — А за ранения и шрамы сучки любят еще больше, шеф.
«Шеф» не спорил.
— Мадрихе — ни словечка! — предупредил я и строго взглянул на наше боевое подразделение. Героям требовалась основательная передышка, и мы с Додом тихо-мирно уселись перебирать лекарства.
Никаких иных благодарностей я не услышал и не дождался. Зато почувствовал, что мы наконец-то стали доверять друг другу.
࿇࿇࿇
Подлые подчиненные конечно же донесли о происшествии мадрихе. Мое подозрение пало на латинос с характерной испано-еврейской фамилией Гусман: его однофамильцем был известный «председатель Гонсало» — южноамериканский главарь маоистской террористической организации «Светлый путь», отбывавший пожизненное заключение на военно-морской базе близ Лимы. Во-всяком случае, повстречав перед обедом, Анат придержала меня за рукав, неожиданно коснулась двумя пальцами своих полных губ — это символизировало благодарный поцелуй! — и погладила ими неглубокую ссадину (я тщетно пытался замаскировать ее головным убором). В ответ я приложил указательный палец ко рту и сделал страшные глаза, призывая хранить происшествие в тайне. На это все и закончилось.
В соседнем подразделении (они заселились на неделю раньше нас и жили в противоположном крыле казармы) дела с дисциплиной были не такими радужными. Им руководила добрячка Голда (мы сразу прозвали ее «Золотце», от слова «gold») — круглопопенькая литовская ашкенази лет двадцати пяти. «Голдочка то, Голдочка сё», — доносилось до нас. «А у нас не работает кран!» … «Можно позвонить домой?» … «Почему не уходит вода из умывальника?»
Выражаясь на иврите, в подразделении царил легкий «балаган», то есть бардак.
Дод ходил, прислушивался и только цыкал сквозь зубы. Потом сержантская натура не выдержала, и его ноги сами по себе направились к соседям. Я следовал по пятам в качестве бесполезной моральной поддержки, ибо он, как вы уже поняли, в одиночку мог сожрать кого угодно, причем вместе с пластиковыми тапочками.
Первым делом Дэвид извлек из кармана замечательный швейцарский нож с роскошным набором инструментов. Перекрыл воду на магистрали, умело поддел и извлек заглушку на кране, а затем ввинтил на место некстати открутившийся и выпавший болтик. И защелкнул пластмассовую пимпочку обратно. Повернул кран туда-сюда: тугая струйка возникла и исчезла, возникла и исчезла.
Косорукие нонкомбатанты из соседнего подразделения разинули рты и наблюдали за священнодействием.
— Any questions? Вопросы? — строго поинтересовался он. Вопросов не было. Тогда Дэвид неожиданно вручил любимый нож длинноволосому конопатому блондину (именно он громче всех возмущался поломкой крана) и попросил: «Повтори!»
Любая просьба в устах Большого Дода однозначно походила на приказ, поэтому бедолаге пришлось разобрать и вновь собрать злополучный кран. Дод отобрал нож, вытер его чужую униформу и бросил:
— Домой вернешься — похвастаешься маме!
И сержант, увесисто ступая, двинулся к месту следующего непорядка.
В женском умывальнике стояла и не убывала мутная вода с хлопьями мыла.
— Ведро! Быстро! — гавкнул Дод на стайку наших соседок.
Ведро было доставлено через секунду. Сержант присел на корточки, подставил его под умывальник, так же умело разобрал пластмассовые сочленения (оттуда сразу хлынула противная жирная жижа), покопался внутри толстыми пальцами… и брезгливо вытянул увесистый пук женских волос. Опустил его в ведро, поболтал туда-сюда, достал, и, как заправский криминалист, пригляделся.
Волосы были разноцветными: черными, белыми, рыжими, а посему становилось ясно, что над проблемой успешно поработала вся «лучшая половина» подразделения.
Дод перевел тяжелый взгляд на чужие шевелюры, о чем-то поразмыслил. Потом со всей силы шмякнул пук о пол, быстренько свинтил стояк обратно, хорошенько вымыл руки (без разрешения использовав чей-то дорогой шампунь, позабытый на полочке), вытер их раболепно поднесенным полотенчиком с замысловатой вышивкой. И пнул ведро ногой. Грязная вода выплеснулась на кафель.
— Всё убрать! — скомандовал Дод. — Время уже пошло, йа’алла!
Американец делал успехи в изучении иврита и последним словечком выражал свое явное недовольство.
И проштрафившиеся девки разом кинулись за швабрами-тряпками.
࿇࿇࿇
После ужина наблюдательный «старый нацам» заметил в укромном уголке нашу Анат и довольную Голдочку; последняя держала подругу за ручку и чем-то оживленно делилась.
Еще через час первых коллективных посиделок мы с Додом внезапно получили от двух «пионервожатых» неожиданную награду за сегодняшние «подвиги» — неподъемную упаковку ледяной «колы», но, скромно оставив по баночке, раздали ее всем присутствующим.
«Посиделки» проходили в большом зале. Каждый рассказывал о себе и своей стране; я же уединился в укромном уголочке, подальше от шумного сборища, и держал на ссадине мокрый платок, чтобы предотвратить появление шишки. Хваленый израильский анальгин не помог, и башка у меня болела.
Как и бывает в подобных случаях, когда собирается межнациональная и разновозрастная компания, объединенная общим полезным делом, посиделки быстро переросли в импровизированный концерт и прочие невинные развлечения. Подозрительный Гусман умело исполнил на свирели Пана знаменитую «Эль кондор паса», Анхен пыталась научить нас малоприличным швабским песенкам. И даже Дод не удержался и зычным голосом проорал соло препохабнейшую армейскую песню про «иху мать», которая, вполне ожидаемо, была «большая …!» Восхищенные слушатели тут же заставили повторить ее «на бис».
Закончилось все… вечерним футболом на улице! Женщины (они были в большинстве) сражались против сильного пола. Тренированная и спортивная Анат, метеором носившаяся по чужой штрафной, заложила нам три подлейших мяча; ворота, вследствие сегодняшнего ранения и тотальной бесполезности в любых спортивных соревнованиях, оборонял «старый нацам».
Злосчастная длинноногая Анхен умудрилась сделать мастерскую подножку Доду, прорывающемуся как танк «Меркава» по правому краю. И тот уткнулся носом в красную библейскую землю, из которой был сотворен первочеловек Адам (кстати, на иврите слова «человек», «земля» и «красный» являются однокоренными). Впрочем, сержант отомстил: он улучил момент, когда обидчица повернулась спиной, сложился вдвое и засунул голову меж ее ног, затем распрямился и снова ринулся в атаку. Только теперь на его мощных плечах, как на скакуне, восседала вопящая от смеха и ужаса немка! Как вы помните, голова Дода сияла как зеркало; схватиться наезднице было не за что, и посему Анна, сплетя тощие ручки в «замок», крепко обвила красную бычью шею; ногами же — пинала сержанта по бокам. Полузадушенный «бык» мычал разные непристойности, но вырваться из цепких объятий, увы, не мог.
«Пенальти! Пенальти» — злорадно заорала на разных языках бабская команда. И нам пришлось подчиниться. Я пригнулся, расставил руки, тщетно изображая «человека-скалу» — Оливера Кана, моего любимого вратаря из мюнхенской «Баварии». Напротив, прицеливаясь, встала разгоряченная и раскрасневшаяся мадриха.
Удар! Я неловко прыгнул в один угол и мешком свалился у штанги. Мячик же издевательски неторопливо вкатился в другой. «Четыре — ноль!» — мстительно закричала Анхен.
Дод презрительно плюнул: то ли на подлые ворота, то ли на горе-вратаря, поднял мяч и устало поплелся в который раз ставить его в центре поля.
Но больше всего в тот незабываемый вечер нас поразил расхрабрившийся Джоэл. Ибо все его неуклюжие удары по воротам противниц (в них болталась такая же бесполезная, как и я, британская бабушка) были неизменно пробиты правой ногой!
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.