💾 Archived View for tilde.team › ~rami › br › br_book_067.gmi captured on 2023-12-28 at 16:19:12. Gemini links have been rewritten to link to archived content
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка и непослушная дочка
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/11/23
TIME: 03.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
Первые два дня прошли в неразберихе и преодолении штатно-бытовых проблем. Затем, во многом благодаря неутомимости Анат, жестким организаторским способностям Дода и моей относительной мягкости и терпимости, дела пошли на лад.
Теперь было так. Ранним-ранним утром в казарму пулей влетала наша «вожатая» (я наконец-то разузнал истинное значение слова «мадриха») и тут же ныряла в импровизированную канцелярию. Мы вдвоем уже поджидали высокое начальство — свеженькие, выбритые, умытые и заправленные. Далее «заботливая мама» — я напомню, что Анат была почти в три раза моложе нас с Дэвидом и уж точно — в три раза меньше! — терпеливо выслушивала полусерьезный-полушутливый доклад о происшествиях, проблемах и прочих ЧП (на самом деле, самым большим ЧП был, похоже, ремонт выключателя или крана), и мы отправлялись на утренний обход. Ни того, ни другого, естественно, не требовалось, однако мы с Додом хотели показать «этим гражданским» настоящую армию — чтоб штафиркам было чем похвастаться перед детьми, а то и внуками!
Сей представительный триумвират словно играл в «злых и добрых полицейских», еще точнее — сержантов; пусть даже двое и носили приставку «экс-». Все три роли были идеально расписаны, но случилось это весьма спонтанно, как и бывает в любой армии мира. Кстати, прошу учесть, нашими подопечными были не бестолковые солдатики, а вполне добропорядочные подданные разных стран мира, возрастом от двадцати и до шестидесяти с гаком.
Ну хорошо-хорошо, уговорили: сейчас я немного отвлекусь и расскажу вам поподробнее. Итак, на свете имеются три типа сержантов.
Первый, самый примитивный, — злобный, злопамятный, воинственный и тупой самодур-карьерист (отличный пример — сам Дод, или, допустим, «сержант Сгинь-Сдохни» из известной саги на тему космических войн). Положительные моменты: вверенное ему подразделение отлично объединяется против такой страшной напасти, плюс, находится в более-менее боеспособном состоянии, да и дисциплина не хромает. Нет только ответственности и инициативы.
(Маленькая ремарочка: именно так я и думал о Доде, пока не узнал его поближе. Но об этом — позже.)
Номер два — умелый манипулятор. Самый непредсказуемый и потому опасный тип. Внешне спокоен, расслаблен, не торопит и не подгоняет. Никогда не повышает голос. Фальшиво участлив, при этом любит влезть в душу, а потом использовать выведанную информацию. «Работает», в основном, на чужих эмоциях, коими и подпитывается. Обожает конфликты чужих интересов, то есть предпочитает исподтишка сталкивать лбами как командование, так и подчиненных. И умело использует противоречия в личных целях. Большой плюс: подразделение всегда накормлено, одето-обуто, отлично экипировано. Огромный минус: в коллективе царит обстановка неопределенности, и ты никогда не знаешь, чего ожидать в следующие полчаса.
(Здесь я самокритично хотел было указать пальцем на вашего покорного слугу, но быстро передумал.)
Третий персонаж — «человечный профессионал». Огромное достоинство — не давит на подчиненных, но искренне старается научить их хоть каким-то азам военной профессии и периодически прикрывает чужие залеты от вышестоящего руководства. Основной недостаток: ему тут же садятся на шею! Дисциплина в таком подразделении хромает.
… Ну что, уразумели? Ладно, все это пустые разговоры! А сейчас я продемонстрирую, как это выглядит на практике.
Итак, в «канцелярии» появляется Анна, нервная и впечатлительная немка из Дюссельдорфа, инженер-конструктор по специальности. Она проектирует огромные ветряки — «зеленые» энергетические установки. В «Сар-Эль» ее пригнала извечная немецкая вина пред всем народом Израиля. Анна активный член какой-то очередной партии «зеленых», но, поскольку все «леваки» поголовно являются горячими поклонниками «угнетенных палестинцев», считается в ней полнейшим изгоем.
По неизвестной причине у немки исчез флакончик с жидкостью от загара (замечу, при таком нещадном солнце, да еще в пустыне — вещь жизненно необходимая, как и непременная фляга с водой), и она хочет новый. Мадриха некстати смылась на доклад в штаб, и первый, на кого она натыкается, — это Большой Дод. Он вяло рычит на немку:
— Какой еще флакон? Бери пример с меня, — тут сержант демонстрирует кирпично-красную рожу, — вернешься с обалденным загаром! А со смуглой кожей все мужчины будут твоими! Особенно гастарбайтеры! Ты же любишь потных небритых гастарбайтеров, я не ошибся?
Белокожая немка, нежное лицо которой за пять утренних часов успело покрыться ожогами, чуть не плачет.
Найн. Она любит только мужа.
Тут, привлеченный шумом, в «канцелярию» захожу я. И проявляю неподдельные заботу и участие.
— Дорогая, не расстраивайся! Что-что? «По-те-ря-ла»? Нихт ферштейн, либэ Анхен: как можно потерять флакон в комнате размером два на четыре метра? Украли? Нет? Я так и думал! Значит где-то позабыла. Давай-давай, вспоминай.
Обескураженная Анхен тщетно силится припомнить, где просрала крем. Я же вкрадчиво продолжаю:
— А представь, Анна, что каждый солдат потеряет персональное средство защиты от солнца и потребует новое. Что тогда случится? Армия Обороны Израиля просто разорится! Да-да, именно «о-бо-ро-ны», — ибо ЦАХАЛь защищает эту чудесную страну от террористов и, между прочим, тем самым не допускает их в твою родную Германию. А если она разорится, то не сможет уберечь ни женщин, ни стариков, ни детей. Анхен, ты хочешь, чтобы всех их убили вонючие бородатые террористы? Все шесть миллионов евреев?
Найн. Она не хочет. Она любит евреев.
— Более того, — накручиваю я дальше, — наша доблестная гражданская добровольческая служба защищает не только отдельные страны, но всю западную цивилизацию, согласна? И именно здесь и сейчас проходит передний край обороны от средневекового варварства, так? В том числе — и защита прав и свобод наших прекрасных женщин.
Анхен покорно кивает, но уже сквозь слезы. Ей искренне жалко: флакончик, конечно же себя, цивилизацию в целом, а еще больше — слабых мира сего. И я прекрасно ее понимаю.
— Майне либэ, ты в самом деле желаешь, чтобы чья-то расхлябанность способствовала появлению убийц на улицах Дюссельдорфа, а также Мюнхена и Берлина? Тебе не жалко женщин и детей?
Конечно же жалко. И Анна трясет несчастной белокурой головой.
— Ровно столько же евреев, целых шесть миллионов, — продолжаю я неспешную политинформацию, — уничтожены во время Шоа. Ты слыхала что-нибудь о Холокосте, Анна? Об «окончательном решении еврейского вопроса»? … Йа?
Я попал прямиком в цель. По облезающей красной коже ручьем текут слезы. Теперь немке жалко и всех евреев мира, а также жутко стыдно за ошибки, которые совершили ее отдаленные предки.
— А если вдруг не слышала, то, когда вернешься «нах хауз», съезди в Освенцим или Майданек. Поверь, это недалеко!
На горестный немецкий плач прибегает Анат. Она участливо утешает страдалицу, стремглав несется обратно к себе и — добрая еврейская девочка! — протягивает Анне новый флакончик. А заодно и свою баночку с бальзамом от ожогов. У сержантки восточная смуглая кожа, и ожоги ей не грозят.
Я протестующе поднимаю руку вверх.
— Разрешите?
Тут я лезу в канцелярский шкаф… и достаю тот самый копеечный флакон. Анхен еще раз плачет — теперь от радости, нежданно нагрянувшего катарсиса, — и тянет к спасителю благодарные руки (вечером циничный Дод обозвал ее состояние «смесью страдания и оргазма»). Но я не спешу отдавать находку, ибо здесь важен воспитательный момент.
— Майне либэ, а не хочешь поинтересоваться, как отыскалась твоя пропажа, а? Давай объясню. Ты утром опоздала в строй, так? И все двадцать шесть человек ждали тебя одну! Между прочим, мы направлялись на весьма важное мероприятие — утренний прием пищи. А без пищи не может прожить ни один человек, включая и нонкомбатантов, и бойцов. Пока что я прав?
Анна согласно кивает. До нее что-то начинает доходить. Правда, с преогромным трудом.
— Задерживая подразделение, ты нарушаешь общий график приема пищи. Следом за нами завтракают «кравим», боевая рота: еврейские мальчики восемнадцати-двадцати лет. Ну и как, по-твоему, будут воевать голодные дети?
— Они сдадутся, — трагически подливает масла в огонь Дод. — … Нет, отставить! ЦАХАЛь никогда не сдается! Они все погибнут! И каждого будут оплакивать бабушки и дедушки, чудом пережившие Холокост, а также мамы и папы, братья, сестры и любимые…
— Таким образом, любое опоздание подрывает боеспособность армии. Анна, ты взрослая женщина, поэтому могу выдать важную военную тайну: если боевое подразделение будет принимать пищу в спешке, то калорийный боевой паек не усвоится, а бойцы получат сильное пищевое расстройство и…
— Обосрутся! — радостно рявкает Большой Дод, да так, что с впечатлительной Анхен едва ли не приключается вышеупомянутое. — И линия фронта окажется прорвана ��а нашем участке! За нарушение боеготовности под трибунал отдадут тебя, уважаемую мадриху и командира части!
Анна не видит, что «уважаемая мадриха» двумя руками зажимает рот, чтобы ненароком не заржать.
— Итак, — гну я дальше, — ты опоздала в строй потому что задержалась возле умывальника, где наводила красоту. И заключительным этапом было использование вот этой чудо-жидкости, произведенной замечательной израильской косметической фирмой. Ты торопилась, а посему не успела обработать кожу. Швырнула флакончик на полочку и побежала на построение. А Большой Дод, этот опытный и ответственный сержант, проверяя порядок (чтобы не подвести нашу уважаемую мадриху), конечно же убрал его из неположенного места. Потому что бардак — еще один враг боеготовности. И скажи спасибо, что Дод не выкинул флакон за ненужностью!
— Данке, — благодарно выдавливает Анна.
— Видишь, к каким катастрофическим последствиям может привести нерасторопность и потеря маленького флакончика?
Яволь. Она все поняла.
— И, — заканчиваю я эту длинную логическую цепочку, — поскольку никто больше сегодня ничего не терял, держи его… Альзо, ауфвидерзеен! Унд марширен — марш!
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.