💾 Archived View for tilde.team › ~rami › br › br_book_059.gmi captured on 2023-12-28 at 16:19:06. Gemini links have been rewritten to link to archived content
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка и непослушная дочка
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/11/23
TIME: 03.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
Увесистый голыш пролетел в четырех метрах от нас, отрикошетил от придорожного булыжника и разлетелся на десятки острых осколков. Мы еле-еле успели отвернуться.
«Бандитская засада!» — проорал знакомый звонкий голос из-за большого валуна. Затем раздался громкий топот, и все стихло.
— Точно она тебя когда-нибудь оскальпирует, Серый! Просто так, интереса ради. А окровавленный трофей высушит и тут же запродаст в местный музей.
— Не, живым не дамся! — серьезно пообещал экс-полковник. — Плохая из меня жертва, и в этом многие сумели убедиться — на свою беду. Хотя твой друг человек спокойный, не агрессивный и, главное, — не злопамятный…
— Но скальп все же побереги, — так же серьезно посоветовал Лёня.
Я только хмыкнул.
Мы преодолели очередной пригорок, но Метелки уже и след простыл или она пряталась у нас за спинами. На всякий случай «дер фатер» опасливо осмотрел окрестности.
— Кстати, Лёнь, о птичках, то бишь о жертвах. Вот если ты — «угнетенная жертва» в современном западном мире, то там — совсем другой коленкор! И перед тобой открываются абсолютно радужные горизонты. Достаточно, например, заявить о своих мифических черных предках, которые пятнадцать поколений назад были насильственно вывезены из родных мест и вкалывали в качестве рабов на плантациях. Между прочим, это благодатнейшая тема, и еще не одно поколение политкорректных белых «леваков» будет униженно преклонять колени перед своими «угнетенными» согражданами. И вылизывать им грязные кроссовки.
— Что поделаешь, «бремя белого человека», — тяжело вздохнул Леонид, — «грехи отцов» и прочая мутотень. Долго человечеству все это будет икаться. И много памятников еще раскурочат и снесут, поверь!
— А ты заметил, братик: это типичный ментальный атавизм! Притаился аж с доисторических времен.
— Поясни!
— Да все просто. Толпы «обиженных», с одной стороны, мечтают пользоваться всеми благами техногенной «капиталистической цивилизации», с другой — прочно застряли еще в каменном веке. Ибо ублюдки с любым цветом кожи (от черного до белого) всегда остро ощущают собственное ничтожество — даже на фоне безобидных памятников. И верят, что если разрушат «тотем врага», то есть ритуально «убьют» его, то после такого мужественного и героического акта станут могущественнее, чем поверженные «белые дьяволы», и заполучат чужую «магическую силу»… Чем не каменный век?
Но снести памятник, то есть уничтожить «чужого идола», замечу, всегда легче. А живого человека, да еще такого, который что-то из себя представляет (как отцы-основатели США, сильные и мужественные парни) и даст в ответ хорошего пинка или пошлет заряд из старого доброго винчестера — хрен там!
— Ритуальный каннибализм — из той же серии. Только сейчас он стал ментальным.
— Угу. Ибо дебилы подспудно надеются, что если снесут все монументы, то жизнь наладится. Слепые внезапно начнут ходить, кожа чудесным образом побелеет, в голове появится что-то дельное. И тогда тебя — причем без дипломов об окончании колледжа и института! — гарантированно возьмут «по квоте» куда-нибудь в совет директоров Ай-Би-Эм или даже в правительство…
— К слову пришлось: несколько лет назад НАСА отважно выперло одну негритянку-астронавтку из летного отряда — с замечательной, но неофициальной формулировкой: «НАСА — не трамвай!» То есть она вообще была никакущая! И ты б слышал этот вой орд «защитников прав угнетенных меньшинств»!
— Ничего нового. Возможно, добрая треть не хотела бы участвовать в этой вакханалии политкорректности, но здесь действует пресловутый «стокгольмский синдром». Героев (супротив агрессивной толпы) всегда находится очень мало; зато желающих сдаться на милость быдлу и «быть как все», «не выделяться», да еще и публично оправдать действия агрессора — гораздо больше, миллионы. А агрессор, теплится у них слабенькая надежда, будет тогда относиться к тебе снисходительнее… Вот и появляется, как следствие, «научно доказанная вина белого человека», публичные «покаяния» и сопутствующие доисторические унизительные ритуалы: вставание на колени (даже там, где никто не просит, например — в Европе перед спортивными матчами) и прочее обцеловывание чужой грязной задницы.
— Да ладно тебе наговаривать! Наверняка некоторые мазохисты получают от этого взаправдашнее удовольствие!
— И не только удовольствие, но и всяческие материальные и нематериальные преференции. Известность — в их числе. С месяц назад изучал биографии современных израильских писателей, так когда добрался до «знаменитого» Амоса Оза, чуть не сблевал — от невероятной человеческой подлости и душевной мерзости. Что поучительно и занимательно — он не одинок! Имеется, к примеру, целое университетское поколение западных и даже шайка так называемых «новых израильских историков», в множественных «научных трудах» не оставляющих ни единого шанса на существование своей же собственной стране, то есть Израилю! Ибо сейчас преобладает такая тенденция: если ты числишься «интеллектуалом» и хочешь достичь высот и успеха в том, что мы называем «духовной сферой», не обязательно быть гением или мастером. Нет, прояви во всей красе собственную низость и ничтожество в вылизывании ботинок террористов, ежедневно убивающих граждан твоей страны! В их оправдании и возвеличивании! И точно заполучишь какую-нибудь значимую международную премию — хоть по «литературе сопротивления», хоть в области «защиты прав человека».
— Серый, да пустое! Им нравится! И выгодно…
— А сколько у тебя рабов на плантации, Лёнь? Не подсчитывал?
Он удивленно пожал плечами:
— Кхм… — ни одного. И плантации-то нет.
— Во! И у меня, увы, тоже. И предки мои рабовладельцами точно не были. А жаль! Но даже если и были, то это точно не моя проблема: я за них не в ответе. И никто не в ответе. Поэтому мы можем плевать на чужие претензии с небоскреба «Утюг»! Это раз.
И два, насчет рабства. Любо-дорого иной раз послушать, как соловьями разливаются апологеты идеи, что все современные негритянские беды следуют из «многовекового рабства» и в них повинны «белые колонизаторы». А на самом деле, безвинная Африка это «оазис чувственной духовности» — в противовес западному «научному механистически-бездушному мировоззрению»! — … и «колыбель всех цивилизаций».
— Читал в новостях, что какие-то умники возжелали запретить преподавание математики! Потому что она «предполагает точные ответы» — а это противно «чувственному афроамериканскому восприятию». Понял? И весьма скоро в школах на вопрос: «сколько будет дважды два?» — станут отвечать: «пять», «шесть»… или «много».
— Не слышал, зато верю! Но дай закончу сказочку о рабстве… Критически мыслящего человека, однако, такими мифами не надуешь! Вот припомни, сколько существовало рабство в Африке?
Лёня призадумался.
— Наверное, с изначальных времен — как только возникли первые межродовые стычки меж слегка очеловечившимися обезьянами. И существует до нашего времени, как и африканское пиратство.
— Ладно, принимается. А сколько веков подряд ужасные «белые колонизаторы» вывозили цветных на невольничьи рынки и заморские плантации?
— М-м, лет так четыреста… от силы.
— Правильно. Маленькое дополнение: живой товар исправно поставляли сами африканские царьки. Это ж их любимое занятие — напасть на соседей, отыметь всех баб, девок и деток; треть убить, другую треть сожрать (каннибализм, кстати, процветает и в наше время), а оставшихся — обменять на выпивку, топоры и бусы. Между прочим, первыми и постоянными покупателями рабов были отнюдь не европейцы, а ближайшие к африканскими племенам северные соседи — арабы. И уж из их рук рабочая сила в древние и средние века попадала на европейские и азиатские невольничьи рынки.
Но теперь другой уточняющий вопросик: а сколько лет рабству на территории Европы и Ближнего Востока?
— Тоже много. Скорее всего, тысячелетия три, так?
— Примерно. Сколько помнит себя человечество (еще со времен древнего Шумера, Египта и Израиля), столько существовали и рабы. Пока это стало делом невыгодным и дорогостоящим, то есть пока не появился наемный труд. В России рабство официально было отменено аккурат в то же время, когда в Лондоне запустили первую линию метро, но это так, к слову пришлось. Тем не менее, на территории Европы рабство существовало параллельно величайшим цивилизациям: с их достижениями, научными открытиями, архитектурой, искусством, философской мыслью.
— Факт…
— Прошли тысячелетия… И ничего страшного: нынешние греки или германцы не пишут гневные письма итальянцам — «покайтесь! заплатите за рабские трудодни!» — правда?
— А ведь точно!
— Вот и сравниваем. Рабство — одинаково везде. Но в одном месте люди по-прежнему торгуют себе подобными и живут на уровне каменного века — в болезнях, нищете и разрухе, однако клянут в своих бедах «проклятых работорговцев», которые аж четыре века вывозили их соплеменников на плантации. И было это черт знает когда! В другом же месте — худо-бедно выстроили современный мир. Потому что трудились, пытались больше дружить, чем воевать, — хоть и получалось последнее из рук вон плохо… О какой тогда «колыбели всех цивилизаций» можно вести речь, если в Африке не было даже ее зачатков? Рабовладельцы Древнего Египта хотя бы оставили после себя гигантские пирамиды, клинопись и научные знания. А в Африке, где полуобезьяна впервые встала на ноги, превратилась в недочеловека и из любопытства побрела на север — заметь: аж пятнадцать миллионов лет назад! — уж извините за прямоту, цивилизациями и не пахло. И единственное, чему они научились — это разбивать камни пополам и колоть кокосы… Скажи: им кто-то запрещал выстроить собственную цивилизацию за эти миллионы лет? Нет! Кто-то мешал чуть позже, когда другие полуобезьяны-переселенцы покинули континент (это случилось дважды — примерно сто двадцать и восемьдесят тысяч лет назад) воздвигнуть храмы, дворцы, библиотеки?
— Нет! — уверенно сказал Леонид. — Слушай, тебя еще за расизм привлекут! Не боишься?
— Тьфу на вас! Я одинаково отношусь ко всем. А уж сколько друзей из разных стран в «альма матер» имел — не сосчитаешь!
— Э-э… — не смахиваешь ты на интернационалиста…
— И не собираюсь! Хочу считаться просто человеком… Лёнь, недавно наткнулся на любопытную новость, как активисты-«деколонизаторы» пытались доказать, что в Африке тоже была «цивилизация». Речь шла о раскопках так называемого «большого Зимбабве» — предположительно десятитысячного поселения тринадцатого-шестнадцатого веков близ северных границ современной ЮАР… Итак, слушай внимательно! Суть новости: существовал на этом месте заштатный городишко, слепленный из глиняных мазанок вперемешку с ветками. При раскопках ожидаемо нашли лабуду, используемую для обмена с дикарями: арабские и персидские стеклянные бусинки, океанские раковины и прочие «артефакты». Вишней на тортике стал китайский чайничек эпохи Мин; предполагаю, что именно он послужил основой для широковещательного заявления местного активиста-археолога: мол, поселению отводилась важная роль в системе международной торговли.
— Ага, конечно! Туда ж, на самый-самый юг Африки, специально народ съезжался со всех европ и азий, чтобы обменяться бусами! — съязвил Лёня.
— Ну так! Кстати, в его исследованиях не обошлось без политкорректного бочоночка меда, предназначенного феминисткам. Оказывается, именно женщины-гончары делали формы для кузнецов-мужчин. Как можно дойти до такого интересного умозаключения, знает, наверное, только он один!
— Просто на каждой глиняной поделке стоял специальный оттиск-штампик: «произведено свободными женщинами Африки»!
— Но зато какой чудесный вывод делают эти «археологи» и их подпевалы-активисты: «Африканская цивилизация»! … Черт возьми, Лёнь! Для меня термин «цивилизация» подразумевает наличие социума с частной собственностью, развитой наукой, культурой, философией, географическими открытиями; своей письменностью, валютой, армией, государственными структурами, а отнюдь не затрапезное место, где шило меняли на мыло, а бусы — на раковины!
И заметь: лишь когда отдаленный предок человека разумного покинул блаженные и комфортные экваториальные места и, движимый любопытством, переселился в Средиземноморье, а потом и севернее, где попал в непривычные и неблагоприятные климатические условия, — вот тогда, братик, и началось настоящее развитие человечества… Взять, к примеру, израильский Иерихон. Как думаешь, сколько ему лет?
— М-м, даже затрудняюсь…
— Иерихон существует аж одиннадцать тысячелетий! И непрерывно заселен людьми. Самые старые укрепления были построены чуть меньше девяти тысяч лет назад! Финикийский Библ, город неподалеку, образован примерно семь тысяч лет назад. Я, интереса ради, не поленился уточнить: самому древнему городу Египта, Файюму, всего шесть тысяч. Древнегреческому Аргосу, считающемуся самым старым городом Европы, — какая там была цивилизация, ну-ка подскажи, а то я запамятовал! Микенская? — тоже семь тысяч. А первой столице Европы, Афинам — только шесть… Вот это я понимаю — цивилизация!
— Деколонизаторы! — с иронией напомнил Лёня.
— Ага! Кстати, когда еще я разбазаривал время на форумное общение в интернете, приходилось схлестываться с такими вот «активистами» — любителями требовать репараций с «белых колонизаторов» и «восстановления справедливости и равноправия». Между прочим, не так давно именно их усилиями в Европе, уж не припомню где, кажется в Берлине, в очередной раз была запрещена «неполиткорректная» постановка знаменитого «Щелкунчика», ибо в ней задействованы персонажи, «в гротескном виде» представляющие разные цветные расы… Ибо, видишь ли, когда белый актер красится черной, желтой или коричневой краской, то это — издевательство над чувствами «коренного населения». И оно должно быть покарано! Или «отменено»!
— Зато когда на мировых экранах появляется черная Белоснежка или чернокожий Макбет, публика радостно рукоплещет и умиляется: «Преодоление колониального наследия». Побаиваюсь, что даже бедного Шекспира, доведись ему добрым английским пинком выгнать из своего театра «Глобус» таких режиссеров-извращенцев, упекли бы за решетку!
— Мда, черный дворянин-шотландец — это круто! Наверняка все кинокритики писались кипятком от «новизны и силы образа»…
— И охота тебе тратить силы на форумы? Это ж абсолютно невменяемая и оголтелая публика! — Леонид хорошенько наподдал носком тяжелого горного ботинка по камешку.
— Согласен. Хотя поначалу я был предельно вежлив. И лишь интересовался: а не желают ли все эти ущемленные и эксплуатируемые потомки рабов в десятом колене выстроить собственное общество — мирное, благополучное и социально справедливое, — а не ломиться в Европу, чтобы понадежнее урвать кусочек счастливой и сытой жизни за счет щедрых налогов и социальных подачек от чужих людей, абсолютно не имеющих отношения к средневековым рабовладельческим системам? Знаешь, что мне отвечали?
— Конечно знаю, — ухмыльнулся Лёня, — «белый расист, рапист, капиталист»! «Дай денег, сцуко!»
— Именно. А ведь я предлагал испробовать вполне приемлемый путь, который был десятки раз успешно апробирован всеми современными демократическими государствами.
— Так делись быстрее! А то может я чего не знаю.
— Он очень прост, братик. Первое — это свобода слова, то есть митингов и прессы. Второе — свободные выборы. Их совокупность ведет к третьему важному пункту — искоренению пожизненного диктаторства, клановости и коррупции. Когда исчезнет коррупция, сразу начнет развиваться свободная торговля. Будет успешна торговля — подтянется и производство, ибо вырастет спрос. Если они станут процветать, увеличится собираемость налогов, и тогда их можно и нужно будет пускать не на покупку старых советских «катюш» и заржавевших «калашниковых», а также армию, полицию и секретные службы, а на самую важную триаду — образование, здравоохранение и культуру. Глядишь, через одно-два поколения изменится самое главное — менталитет нации. Логично?
— А зачем им это — ты, часом, не подумал? Их и так все устраивает! Зачем рабам отмена рабства? Ведь тогда не будет и «рабовладельцев», и «угнетателей», и «расизма», верно? И быстренько закончится многомиллионная «международная помощь» каким-нибудь мифическим «угнетенным палестинцам» и прочим «страдающим»…
— Мда-а…
— Что произойдет, если они последуют твоим советам? Растворятся надуманные «внутренние и внешние» враги; как следствие, исчезнут поводы для локальных войн. Против кого тогда сражаться? Кого объявлять «врагом»? … Причем воюют они с братьями и соседями (вспомни, как мило резали друг дружку племена хуту и тутси), но в бедах все равно обвиняют Запад.
— А главное — исчезнут поводы для страданий! Кого тогда винить и «отменять»?
— Во-от! А мифические «страдания», как мы только что с тобой подметили, можно успешно монетизировать! И не раз! И не два!
— Это ты верно сказанул… Вон, к своему юбилею знаменитый британский журнал засадил на обложку шикарную фотографию «модели» — черного трансгендера! Да еще и снабдил столь же шикарным выводом: «Она показывает, как нужно менять мир!» Между прочим, «это самое» («самый»? «самая»?) модель несколько лет назад ляпнуло примерно следующее: все ваше существование, привилегии и успех, как расы, построены на спинах, крови и гибели цветных людей. Все ваше существование пропитано расизмом!
— А общий смысл, — подытожил Лёня, — будем доить вас, «белых расистов», и дальше! Ведь выгодно, согласись?
— Еще бы! Кстати, знаешь когда окончательно дискредитировала себя «шведская модель социализма»? … А как хорошо начиналось, прям по моему списку: свобода выборов, свобода слова, свободная торговля, социальное обеспечение! Ведь там на заре двадцатого века действовало мощнейшее профсоюзное движение…
— Примерно знаю: ближе к девяностым. Точную причину не назову, могу лишь коротенько предположить — зажрались!
— Ну, почти угадал. Если ты припоминаешь наш давний разговор о Северной Европе — да-да, двенадцать лет назад; в поезде, за бутылочкой коньяка, — то я объяснял так: трудолюбивая Германия, в основном, принимала гастарбайтеров, то есть материально заинтересованный народ, мечтающий поработать несколько лет на конвейере по сборке автомобилей, сиделкой, прислугой или хотя бы мусорщиком, а потом, скопив капиталец, благополучно отбыть восвояси. Сердобольная же Швеция радушно привечала всяких «политических беженцев», ужасно пострадавших от кровавых израильских оккупантов, возглавляемых Даяном, Бегином и Голдой Меир, людоедского генерала Пиночета и злодейского режима Яна Смита в ЮАР.
— Во-о! — обрадовался он, — теперь вспомнил! Я тогда еще спросил: а чего б им меня не приютить — в качестве беженца-то? Работать я умею, руки у меня золотые…
— И я сразу ответил: «Рожей не вышел! Вернее — цветом кожи!»
— Ох и память у тебя, Серый, — восхитился «торговец Дхармой». — Я ж, когда ты сыпал криминальной статистикой, что Швеция за тридцать лет приема «беженцев» превратилась в мировую столицу изнасилований, и даже привел пример, как один горячий черный мачо до кровавого мяса закидал булыжниками любвеобильную местную подружку, сразу заподозрил неладное — а не из органов ли ты? А не просвечивают ли из-под буддийской рясы — гы-гы! — позолоченные погоны? Соглашаемся?
Я скромно наклонил голову.
— Да, Лёнчик, было дело. Каюсь! Но смотри: итак, эти самые «беженцы» почему-то упорно не хотели не только работать, но и, как это принято говорить, «интегрироваться» в благополучное шведское общество. А зачем? Зачем им эти сложности, если можно замечательным образом сидеть на пособиях, выдаивая социально-патронажные службы. Но ведь последние-то деньги берут не с неба, так? … А откуда? Да из огромных, практически зверских налогов, которые вынуждены уплачивать обычные шведские граждане, то есть все, кто действительно работает и зарабатывает… К примеру, Астрид Линдгрен — «мама» Карлсона, Калле-сыщика, Расмуса-бродяги и Пеппи Длинный Чулок — была достаточно обеспеченным человеком. Но эта старенькая бабушка не шиковала, а тихо-мирно жила в столь же старенькой квартирке в Вазастане, историческом районе Стокгольма. И вот, Лёнь, — бац! — по почте приходит очередная грозная бумажка о налогообложении. И сумма, которую государство немедленно требует заплатить — только не падай! — составляет аж… сто два процента от заработанного! «Богатая? Отдавай!»
— О-фи-геть! — изумился Леонид.
— Именно! И эти поборы проходили конечно же под благим лозунгом: «Мы — социально ориентированная страна!» Что означало: «обеспеченным следует делиться!»
— «Кто не работает, тот ест!» — подтвердил Лёня цитатой из фильма о Шурике.
— А теперь поразмыслим на досуге: за кого на следующих выборах будут голосовать все «беженцы» и прочий люд, сидящий на щедрых социальных пособиях? Причем не только в Швеции, но и в любой развитой капиталистической стране, ибо бездельников, между прочим, полным-полно повсюду. За того кандидата в президенты или премьеры, который призывает: «Давайте вместе работать и зарабатывать!» — или который обещает: «Мы вместе будем доить богатую страну и дальше! Я гарантирую, что ваши пособия никуда не денутся!»?
— Да тут и раздумывать нечего, Серый! Конечно за «леваков»: это ж их любимые лозунги! Но, знаешь, с такими мыслями тебе точно не стоит куда-то высовываться дальше Жмеринки или Урюпинска. Привлекут и упекут; а статейка найдется! И, сдается мне, даже не одна: сужу по нашему разговору.
— Зато я подробно тебе объяснил, почему не тороплюсь вернуться в так называемую «цивилизацию». И не хочу соревноваться с ее теперешними представителями в крысиных бегах. Мудрый старик Губерман говорил так: «Не бегай с веком наравне, будь человеком! Не то окажешься в говне — совместно с веком»…
࿇࿇࿇
Мы разом умолкли и встали как вкопанные. Потому что перед нами, удобно умостившись на камне, восседала Метелка, разомлевшая на солнышке. Она обнимала невесть откуда взявшуюся огромную белую собаку.
Неподалеку притих здоровенный внедорожник. В нем, облокотившись о руль, сидел господин главный инспектор. Он поблескивал дымчатыми очками и снисходительно улыбался.
Дочь радостно помахала нам обветренной красной ручонкой:
— Ехали мы, ехали… и приехали!
И хитро подмигнула.
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.