💾 Archived View for tilde.team › ~rami › br › br_book_049.gmi captured on 2023-12-28 at 16:18:59. Gemini links have been rewritten to link to archived content
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка и непослушная дочка
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/11/23
TIME: 03.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
Короче говоря, Майка все же замерзла. Светлые волоски на ее конечностях встали дыбом, а кожу покрывали мелкие красные волдыри. «Аллергия на холод», — сказал Леонид. Вот тут-то и пригодился наш спирт! Я хорошенько растер ей грудь, спину, руки и ноги, после чего заставил надеть свежую смену термобелья, дополнительный свитер и отправил на пробежку вдоль берега. Тьфу-тьфу, но через пять коротеньких минут она уже согрелась и теперь с наслаждением отпаивалась теплым чаем.
Мы поднялись обратно и разбили бивуак на небольшой площадке возле пещерки. Для надежности я загнал Майку в свой спальник и принялся стряпать. Влажные простыни сушились на камнях под вялым солнышком.
Наш походный рацион был крайне неприхотлив. Во-первых, я захватил приличное количество риса, уже обжаренного с овощами и диким количеством огненных специй. Готовый рис был тщательно просушен на солнце и потерял практически всю влагу. И сейчас достаточно было быстренько пропарить его в небольшом количестве жидкости, чтобы получить нехитрое, но удобоваримое блюдо. Это было моим личным изобретением, и я гордился рецептурой. Вторым блюдом шла неизменная тибетская цампа — она смешивалась с чаем и употреблялась на завтрак с малой толикой ячьего масла (тьфу-тьфу, вопреки традициям, последнее было свежим)… Что еще? Ломти вяленого мяса, сушеные и измельченные овощи для гарнира. Грубый зеленый чай, концентрированное сгущенное молоко (лучший энергетик для путешественников), зерновые лепешки, спрессованные в стопки, шоколадные батончики с витаминами, бутылочки с соевым соусом и лимонным соком: «от цинги», — уточнила начитанная Майка, — короче, вот и все наши припасы.
Мы, хоть и любили пожрать, слыли людьми неизбалованными и не строили из себя гурманов, ну а Метелка тоннам поглощала безвкусную подгоревшую цампу даже дома, да так, что за ушами трещало.
Впрочем, «трещало» сейчас у всех, ибо высокогорье, постоянная холодрыга, физическая нагрузка, плюс расслабляющее купание в горячей воде довели путешественников до состояния дикого голода. Дочурка дважды попросила добавки (предвидя такую ситуацию, я наготовил больше, чем обычно), но успокоилась, похоже, лишь когда заботливый папочка перекинул на ее тарелку кусок жилистого мяса. Оно, увы, было не по моим зубам.
— Ну точно бронтозавр! — пробурчала она, хищно впившись острыми зубками в окаменевшую массу.
— Так ты ж сама его и выбирала, — парировал повар. — Не хочешь — не ешь!
Кусок был прожеван. Блаженно и сыто откинувшись, Майка внезапно вспомнила:
— А как там сейчас теть Полина?
Я с тоской взглянул на опустевшую тарелку и заверил:
— Не переживай, не пропадет! Скорее всего, торчит в траншее кверху задом под синайским жарким солнцем и радуется, что мы ее сбагрили. Или что от нас хоть на времечко отделалась. Фогель человек независимый, и ему потребны одиночество и самостоятельность. К тому же, весточку прислал: «все в порядке, встретили!» … Чего волноваться-то?
Я ожидал ответа, но не дождался. И, обернувшись к дочке, обнаружил, что та спит.
࿇࿇࿇
Мы тоже угрелись под солнышком и быстро задремали, впрочем ненадолго. Собственно, была лишь середина дня, и теперь, пользуясь привалом, каждый избрал занятие по душе. Я взял маленькую камеру и ушел бродить у озера. Леонид увлеченно возился с походным планшетом, а Майка двинулась на разведку окрестностей. Местность на перевале была вполне безопасной, пологой; к тому же дочурка щеголяла не только в удобных горных ботинках (мой подарочек!), но и нацепила на локти и колени специальную защиту. К широкому поясу был пристегнут моток надежной веревки, снабженный несколькими карабинчиками. Так что за нее я был вполне спокоен.
Впрочем, насчет «спокоен» я конечно же преувеличил! Ибо спустя час или полтора, поискав глазами фигурку в яркой куртке, «дер фатер» осознал, что засранка предсказуемо исчезла.
— Лёнь, — крикнул я от озера, — куда Метелка подевалась? Ты ее видишь?
— Да тут она, не ссы! — донес ветер. — Гору штурмует!
— Не сорвется?
— Не-а, будь спокоен. Нормальный такой склон, метров сорок. Без осыпей.
Я отснял еще с десяток кадров и вернулся в лагерь.
— Так где она?
— С той стороны, отсюда не видно. Зайди подальше…
Я обошел склон и наткнулся на дочь, сползающую вниз. Когда мы сравнялись, она отряхнула перчатки и гордо доложила:
— Фатер, а я открыла еще одну пещерку. Чур, моя!
Она показала куда-то вверх и вбок. Я напряг зрение, но ничего не увидел.
— Давай покажу, — дочка потянула меня в гору. — Не, стоп! Дядю Лёнчика прихватим!
Метелка отпустила мою куртку, быстро сбегала к биваку и вскоре притащила за руку упирающегося Леонида, недовольного, что его оторвали от работы. Он нес мощный фонарь.
— А вдруг там йогины обитали? — мечтательно предположила Майка. — Тогда мы что-нибудь найдем… ценное!
И алчно потерла ладошки.
Наш гид прикинул высоту, расположение и огорчил «первооткрывательницу»:
— Йогины может и в самом деле жили, лет так семьсот-восемьсот назад. Но слишком место людное: здесь же караваны ходили, а сейчас толпы туристы шастают. И пещерка чересчур общедоступная. Вычистили ее наверняка, с течением времени-то. Гарантирую!
Однако мы принялись карабкаться вверх. Возбужденная Майка обогнала нас метров на пять; я тщетно старался не отставать. Добравшись до низенького входа (снизу он не был виден), дочка радостно повернулась в нашу сторону и раскинула руки.
— Во-о, вся долина видна!
Вид с такой верхотуры и в самом деле был красив. Я сделал еще несколько снимков с разных позиций, не забыв запечатлеть и Майку, ибо она обожала фотографироваться. Тем временем Лёня включил фонарь и первым забрался в пещеру. Следом юркнула Метелка. Последним, встав на четвереньки, в темную нору вполз и третий участник экспедиции.
— Пусто! — Лёня разочарованно обвел ярким лучом ее округлые своды. — Зато взгляните, как здорово: вход смотрит прямиком на восток! Вы только представьте, как классно тут было по утрам. Идеальное место для практики.
— Маричи? — уточнила Метелка.
— Угу. Да и не только…
Дочка тут же уселась у входа, пытаясь максимально правильно изобразить знаменитую «позу Вайрочаны». Но долго пребывать на одном месте она не могла: отобрав у Лёни фонарь, Майка скрупулезно исследовала каждый закоулок, тщетно пытаясь обнаружить предполагаемые «сокровища». Пещерка была маленькой, всего пять-шесть квадратных метров, поэтому поиски завершились достаточно быстро. Но в ее изобретательной голове мигом созрел свежий план.
— Слушай, па! А можно я тут переночую?
В глазах было столько нескрываемой надежды, что я не мог отказать. Но вначале посмотрел на Леонида.
— Не вижу препятствий, — безразлично пожал он плечами. — Сухо, достаточно тепло, живности никакой. Своды вроде надежные. Наверняка йогины тут туммо делали. Да и не сбежит, если ее вдруг ночью на подвиги потянет… Не просочится!
— Ура-а, — обрадовалась Метелка. — Угадайте, в кого я буду играть?
— Небось в дакини? Или в малолетнюю йогини?
— Не-е! — она понизила голосочек до заговорщического шепота. — В Белую Владычицу перевала!
— Играй во что угодно, только в темноте со скалы не свались!
— Фатер… а ты сегодня назначаешься самим Миларепой! Я наколдую на вас снежный буран! И ты будешь меня укрощать!
— Ага. Ремнем по заднице! Лёнь, где у нас йогический ремень для укрощения колдуний?
Тот еще раз пожал плечами.
— Ладно, забавляйтесь. А у меня работа простаивает! Бизнес, Серый, есть бизнес. Даже в горах.
И вышел из пещеры. Метелка любовно разглядывала свои новые владения.
— Фатер, — заинтересованно спросила она, — а это можно назвать «местом силы»?
— Чего-чего? — не понял я.
— Ну вот по телику показывают передачи о людях, которые катаются по экзотическим странам, ищут всякие места и говорят: «Во, это источник силы! О-о, как мне тут вставило!» Мы тоже такое нашли, не?
— Вздор, Майка!
— А почему?
— Поясню. Ты в закон причины и следствия веришь? Он действует?
— Ну да… Еще бы!
— Тогда представь эту пещеру… Или нет, не так! Какой-нибудь монастырь: буддийский, индуистский ашрам — не столь важно. Допустим, в нем живет сто монахов. Девяносто процентов из них, как водится, полные лоботрясы. Еще десять — действительно заняты практиками. Но только у одного или двух из десятка что-то получается на выходе… Кому достанется вся эта «сила», то есть сиддхи?
— Ну-у, им самим… А кому ж!
— Правильно. И по закону причины и следствия они не могут как-то «передать» свои достижения; помнишь, ведь даже Будда — в силу его безмерного сострадания — не в состоянии сделать так, чтобы просветление обрели все остальные. И потому он специально предупредил: «Я дал вам Путь, а пройти его вы должны самостоятельно». Думаю, многие ученики сильно огорчились!
— Так что, «места силы» вообще не существуют?
— Существуют! Вон, для Лёнчика — это целый бизнес: водить по местным горам и монастырям богатеньких бездельников, рыщущих по миру в их поисках.
— Не, я про настоящие…
— Да почему ж! И главное место силы — это ты сама. Как много ее наработаешь — столько и получишь. Поэтому искать «места силы» где-то вне себя, тратить деньги и время на поездки незнамо куда — преглупейшее занятие. А разумнее жить и обустраивать свое окружение так, чтобы оно и стало этим самым местом. Для начала, — тут во мне пробудился строгий родитель, — проветри и заправь кровать с утра. Потом умойся и почисти зубы…
— Фатер, я так и делаю! Каждый день!
— Тогда вымети пыль хотя бы из своей комнаты, — нудил я, не обращая внимания на ее искреннее возмущение, ибо Метелка регулярно убиралась во всем доме, — это и полезно, и хорошая практика, если представлять, что наводишь порядок в целой микровселенной, которую видишь только ты. Это и будет твоими настоящими владениями, реальным местом силы. Хотя, если честно, этот термин мне страшно не нравится!
— Но есть же люди, которые часто переезжают, — подкинула новую контр-идею Метелка, — вон, наш лама каждый день просыпается в новом городе… Что тогда?
— У ламы «место силы» — в его уме, — ловко выкрутился я. — А обычные люди, допустим, мы с тобой, могут обустроить его на любом непостоянном месте — хоть в больнице, хоть в казарме. Скажем, придумать несколько маленьких и незаметных ритуалов: особый порядок засыпания и просыпания, расположения мелочей на прикроватной тумбочке… Когда идешь перед сном целовать Фогеля, маму и меня — это ритуал? Еще какой! Аккуратно повесить одежду на стуле — тоже ритуал… Ой, Майка, стоп-стоп! Фатер не то хотел сказать! На самом деле, ритуалы — чепуха! Жесткие ритуалы, это когда твоя жизнь так «костенеет», что ты не можешь ее изменить. А мы создаем временную опору: вроде бы все непостоянно, все вокруг ежесекундно меняется, но мы из этого «ничего» создаем «что-то» — такое же иллюзорное. И используем его во благо. Однако без сожаления расстаемся с этой иллюзией, так как понимаем ее непостоянство и эфемерность. Дошло?
— … «Эфемерность»? Это как?
Метелка, конечно, была не по годам умной девочкой, но ее родной «дер фатер», увы, порой изъяснялся так возвышенно и непонятно, что она тотчас решила уточнить значение незнакомого слова.
— М-м… Самый простой пример: зажигаем палочку благовоний. А после утренней практики — смахиваем пепел с алтаря. Палочки уже нет, запах и дым тоже рассеялись, но что-то точно осталось.
— Осталась польза, да? И сиддхи от практики?
— Ну да. Польза, а еще — наше благое намерение. То есть мы потихонечку, но целенаправленно стабилизируем и упорядочиваем «личное место»: мир вокруг и внутри… Допустим, носишься ты по улице с мальчишками. И случайно коснулась своих четок. Или просто ощутила, что они на груди болтаются… Что тогда?
Майка послушно расстегнула ворот куртки и дотронулась до малы.
— Э-э… вспоминаю, кто эти четки дарил, кто освящал… — Варю, ламу.
— И дальше?
— «Ваджра Гуру…» начинаю начитывать. Иногда!
— О! Теперь соображаешь, о чем я? Если ты, проходя по нашему домику, зацепишь взглядом тханку с Кьюнгом, то обязательно подумаешь о нем. Если попутно вспомнишь, что наша природа ума неотличима от идама, да еще раза три прочитаешь его мантру — вообще чудесно! Вот тебе и польза, и стабилизация — тела, речи и ума.
— Хм-м… надо обдумать! — сказала она совсем по-взрослому. — То есть если я…
Я сразу уловил ее мысль:
— А если носиться по улочке с мальчишками, но разглядывать лишь собачье говно или ковырять его палочкой, то и мысли твои будут только о дерьме! Слышала ведь, что многие хинаянские традиции рекомендуют представлять собственное тело в виде «мешка нечистот»? Прикинь, сидят все эти буддийские монахи в «медитации», и каждый думает: «я — дерьмо! я — дерьмо! внутри меня — сплошное дерьмо!» … Ну и будешь ты дерьмом — пожизненно! Им же и переродишься.
Майка саркастически хихикнула.
— Но это я говорю о внешних опорах для практики: четки, тханки. А ведь у нас есть тело, речь и ум. Вот в теле…
— Типа тренироваться надо больше?
— Не, не совсем так. Понимаешь, можно накачать мышцы и выглядеть как наш любимый Шварц, но в жизни быть полным ублюдком, трусом или безвольной амебой. А я о том, что в теле нужно упорядочить составляющие — это и приведет к его силе. И у тебя будет тогда не «мешок с нечистотами», но «нерушимое ваджрное тело»… Вспомни хотя бы нашего ламу!
— А речь?
— Поменьше мели чушь, — ласково посоветовал я любознательной дочери, — то есть не растрачивай энергию на глупости. И твоя речь будет обладать силой. Вот тогда тебя станут слушать и слушаться. А не так: «Дочь, опять ты несешь чепуху при взрослых! Иди лучше поиграйся с куклами!»
— Выдумал тоже: «куклы»! — фыркнула Майка, последний раз державшая какого-то замурзанного калеку-пупсика года в четыре.
— А пока что в твоих личных «местах силы» частенько все валяется в непотребном состоянии, как и у Фогеля, — назидательно подчеркнул я, — и…
— Врешь! — опровергла она. — У меня везде порядок… почти!
— О, ловлю на слове! Вот и создай персональное «место силы» прямо здесь, в пещерке. И оно останется твоим, даже когда мы уйдем… А может и вернемся ненароком… Кто знает!
— Ла-адненько, потом поделюсь им немножечко с тобой. Я не жадная! — обнадежила Майка.
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.