💾 Archived View for tilde.team › ~rami › br › br_book_042.gmi captured on 2023-12-28 at 16:18:54. Gemini links have been rewritten to link to archived content
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка и непослушная дочка
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/11/23
TIME: 03.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
— Ну ты даешь, — серьезно произнесла она.
Я слегка порозовел, но понадеялся, что темнота скрыла мое смущение.
— В смысле? Приукрасил? Чересчур бахвалился, как это принято говорить, «собственными духовными достижениями»? Не, Варь, я в самом деле был откровенен! Ты попросила рассказать, какие у меня отношения с личной практикой, так? И я, как на духу, все выложил. Я ж не утверждаю, что стал ясновидящим, просветленным или начал летать по воздуху! По-моему, все честно и открыто. А главный вывод из моего беспорядочного трепа таков: высшая практика — вовсе не та, которую считают «высшей», а та, которая оказалась действенна для тебя в конкретной ситуации, поняла?
— Да не… просто много как-то занятий. И не предполагала…
— Так я ведь не настаиваю, чтобы все действовали так же. Это мой личный путь; он избран и построен в точном соответствии с наставлениями моих учителей. Кому-то он покажется невыполнимым, кому-то диким, а кому-то и противоречащим «традиционной» Дхарме. Я ничего не рекламирую и даже не рекомендую… хотя испробовать такой подход всегда можно. Вон, Фогель сутками вкалывает в мастерской, либо по-свински набивает пузо, либо дрыхнет на циновке. Ей любую формальную садхану сделать — всегда дикая лень и неохота! А главное, по девке вообще не заметно, что чем-то сущностным занимается. Однако она — замечательный практик… И настоящая дакини!
— Тут спору нет. Поддерживаю четырьмя руками! — улыбнулась Варя.
— Вот к чему приводит преображение в идамов: появляются еще две дополнительные конечности, — поддел я… — Кстати, выдержишь еще порцию размышлений? Или дрыхнуть пойдем?
— Не-не, сна ни в одном глазу: первый раз, по сути, возможность пообщаться наедине выдалась. И тема серьезная…
— Тогда давай развернем ее к истокам. Смотри: в нашем мире и так много страданий, но страдать только потому что Будда заявил, что «есть три вида страдания», — исключительно смешно! На самом деле, сущностный смысл его первой Благородной истины не в том, что «все есть страдание», а в том, что мы не получаем всей полноты радости и блаженства из-за иллюзорных и непостоянных вещей и явлений, которые привыкли называть «страданием». И потому надо стремиться жить так, чтобы и «сансарное существование», и сама практика приносили удовольствие и радость… Пока что правильно?
— Ну… в Хинаяне и Махаяне вряд ли б с тобой согласились. Для них это ересь!
— Естественно, ибо там все действительно уныло. Но взгляни на самых достойных учителей Ваджраяны и Дзогчена: живьем или на фото. Вряд ли ты обнаружишь хоть одно «страдающее» лицо. Наилучший пример — Шестнадцатый Кармапа — огромная бомба радости! Да и другие ламы однозначно не ходят с кислыми физиономиями, так?
— А помнишь свой первый ретрит в Подмосковье? Мы только-только познакомились! И учитель вдоволь поиронизировал по поводу соплеменников, тибетских лам.
— М-м… освежи-ка мою память…
— «Когда мы прибыли на Запад в качестве беженцев, то неизменно ходили с серьезными непроницаемыми лицами. Но вообразите ситуацию: вы позвали в гости лучших друзей, с почетом пригласили их за щедрый стол. Все идет вроде замечательно. Но вы сидите во-от с таким выражением, — и он скорчил ужасную рожу. — Как считаете, что подумают гости? И нам пришлось научиться улыбаться». Самокритично?
— Варь, мы же много кого повидали, поэтому можем судить адекватно — кто искренне радуется, а кто притворяется. Для меня, кстати, внешний критерий здесь таков: чем лама менее серьезен и более похож на проказливого мальчишку, тем ближе он к сути Дхармы. Наоборот, если он надут, как жаба, разодет и напыщен, как царедворец из Лхасы конца пятнадцатого века, а на лице обрели постоянную прописку катастрофическая серьезность и обеспокоенность «судьбами мира сего», то я к нему на пушечный выстрел не подойду! Тем более — остерегусь получать наставления и принимать на себя серьезные ваджрные обязательства.
— Так разные бывают учителя. Унылые и назидательные ламы станут притягивать соответствующих последователей — такую же упадническую паству. Но и они, значит, для чего-то нужны; хотя бы для того, чтобы эти ученички не обременяли постными рожами обстановку в других центрах.
— Ага, согласен. Но давай-таки разберемся: как поспособствовать, чтобы практика неизменно приносила удовольствие, а не чувство усталости, когда, к примеру, жутко ноет спина, ноги онемели от суточного сидения в позе Вайрочаны, а общее состояние можно охарактеризовать только одним термином: «тотальное отупение»? Да очень просто — сделать ее максимально сущностной!
— То есть вычленить основные моменты…
— Конечно! Я еще раз процитирую замечательную фразу: «Не человек для практики, но практика для человека». Вот и поговорим сейчас о чисто «формальных практиках», которые так любят «правильные буддисты»: толстенный текст садханы, множество призываний, раскаяний, мешок славословий, миллионы просьб, миллиарды подношений…
— Четки, ваджр, дильба, дамару и пурба в руках…
— И полный алтарь статуэток! Знакомо?
— Еще как! Стоп-стоп, ты на меня намекаешь?
— Да ты что! — воспротивился я, сдержав усмешку. — А начнем, пожалуй, с коренных текстов… Преглупейший школьный вопросик: как думаешь, откуда они взялись?
— Ну… основа почти любой старой практики Ваджраяны идет от Падмасамбхавы, его ближайших учеников, то есть из Шанг-Шунга, Уддияны и страны Труша. Впоследствии — от кладов-терма (земли, воды, ума, пространства), сокрытых Гуру Ринпоче и найденных тертонами в разные века. Есть иной источник — Индия, но это уже «вторая волна переводов».
— О! Ты произнесла ключевое слово: «терма»! И я специально на него выводил. А теперь припомни: много ли страниц занимали тексты практик, открытых тертонами? … Ну сколько? Том, два, пару страничек? Напряги воображение!
— Какой к черту «том»?! Как правило, клад-терма сводился всего к одному-двум семенным слогам «на языке дакини», иногда — к основной мантре и мантре действия. Не ошибусь, если скажу, что иногда они сопровождались кратеньким призыванием идама или дакини и описанием мандалы, то есть пояснениями по визуализациям. Зачастую, вообще содержали лишь намек, который должен был активировать в уме тертона прежние воспоминания и привести к воссозданию текста садханы. Одним словом, все «духовные клады» — очень короткие вещи, содержащие самую суть.
— Именно! — воскликнул я. — Это так и называется: «ньингтиг», «сокровенная [сердечная] суть» — от слова «тигле». Ты ж переводчица, не мне тебя учить. Но представь дальнейшее развитие ситуации. Итак, тертон открывает какое-нибудь терма, ту самую «сердечную суть». Расшифровывает и записывает. А далее, исходя из личной ясности, может дополнить его и написать краткий комментарий. Терма однозначно должно пройти проверку другими известными тертонами, как правило — держателями конкретной линии передачи. И только после того как они удостоверили подлинность (текст могли также сравнить с уже существующими аутентичными терма), «духовный клад» получает карт-бланш на дальнейшую передачу по непрерывной линии «учитель — ученик» — … и так далее.
Иногда в тексте терма приводятся определенные ограничения, например: «это учение настолько драгоценно, что нельзя даровать его более чем одному (двум, трем) ученикам». Бывают и такие условия: передавать в определенный день или при определенных обстоятельствах. Но есть и терма, которые могут распространяться без особых запретов, так сказать, «на благо всех живых существ».
Но, Варь, — тут-то и возникает это пресловутое «но»! — что происходит дальше?
— Затем тертон передает его самым достойным: главе и держателям своей линии и школы… Личным ученикам. Ну и на ретритах — более широкому кругу практиков.
— Несомненно! Но, как сама понимаешь, других высоких лам так и тянет накропать на свежий текст, как это принято называть, «авторитетный комментарий». Потому что каждый самонадеянно считает, что в состоянии добавить к сути что-то свое, «улучшив» наставления самого Падмасамбхавы, записанные и сокрытые Еше Цогьял.
Вообще, как ты наслышана, в буддизме Ваджраяны есть одна хитрая лазейка. Мы хорошо знаем, что тайные практики запрещено передавать и получать без соответствующего посвящения и официального уполномачивания: лунга, ванга и трилунга. Да и то — не сразу, а после того, как сам наработаешь силу мантры. А лазейка такова: если линия физической передачи конкретного текста садханы прервалась, то, не имея прав на применение, ты волен написать комментарий. И дело в шляпе! Теперь ты можешь не только практиковать, но и передавать всю совокупность ученикам.
Итак, терма на вполне законных основаниях попадает к какому-нибудь видному и уважаемому ламе-тертону. Тот сочиняет комментарий, плюс — что-то добавляет и конкретизирует. А теперь представь, подходит к нему, скажем, целый держатель линии и говорит: «Милейший, вы выпустили замечательный комментарий и украсили это уникальное терма изумительными дополнениями. Невероятный труд на благо Дхармы! И я вас поздравляю и благодарю! Но где, скажите на милость, в этом тексте упоминание о нашей линии передачи? Нет! А ведь мы каждый день взываем к ней и опираемся на ее незримую поддержку».
Лама недоуменно чешет бритый затылок и заверяет: «Не проблема, сейчас вставим!» И дополняет текст длиннейшим призыванием — например, обращением к просветленным гуру традиции Кагью (хотя сам текст, замечу, создавался в Ньингма) — не только упоминая всех поименно, но и щедро распространяясь о духовных достижениях каждого из древних махасиддх. Затем несет новый текст на высочайшее утверждение и довольно потирает руки! … Но тут…
— Но тут раздается негромкий, но настойчивый стук в двери его комнатушки, — подхватила Варвара, быстро сообразившая, к чему я клоню, — и на пороге возникает другой уважаемый лама, тоже, кстати, известный тертон!
— Вот-вот! И говорит: «Непревзойденный ученый наставник! Наша сангха восхищена вашей изумительной обработкой этого сущностного терма, "еще хранящего теплое дыхание дакини"! Мы посоветовались и решили, что отныне будем практиковать его в качестве ежедневной садханы. А посему следует дополнить текст традиционными формулами Прибежища и развития бодхичитты».
Бедный комментатор еще раз скребет вспотевшую макушку и, ничтоже сумняшеся, возражает: «Так вот же они, Прибежище и бодхичитта: все по правилам, в самом начале. Убедитесь сами, здесь рукой Еше Цогьял начертано: "Намо гуру…" (и так далее)».
«Нет-нет, дорогой ваджрный брат, — уверяет второй учитель. — Это выглядит слишком коротко и неуважительно по отношению к нашей линии передачи! Давайте-ка вставим традиционные: всего пару страничек», — и протягивает готовый текст.
Лама озадаченно берет стопку листков «печа», но визитер не спешит прощаться. «Кстати, — добавляет он, — данный комментарий превзошел по глубине самого прославленного Лонгченпу, и посему я не удержался, чтобы распространить вашу славу великого ученого… и написал комментарий к вашему комментарию», — после чего повторно сует еще десять страничек. — «Будьте добры, используйте их в работе», — ненавязчиво советует гость.
Проходит неделя. Когда текст вроде готов, кто-то вспоминает, что в садхане обязательно должна присутствовать полноценная пуджа — со множественными подношениями всем (даже третьестепенным) охранителям линии передачи, отдельного монастыря и местности, где он расположен. И посему перелицовыванием текста «ньингтиг» в запарке занимаются уже трое ученых лам.
Теперь терма пытаются рассмотреть на общем собрании. «А где здесь о раскаянии?» — слышится возмущенный возглас откуда-то из передних рядов, где восседают учителя «старой закалки». «Почему такие куцые посвящения заслуг?» — кричат с галерки… «Вы позабыли об очистительных практиках! И не вставили Стослоговую Ваджрасаттвы!» — доносится громогласный бас умдзё, монастырского мастера церемоний. Тут, как угри на сковородке, вертятся уже все четверо несчастных лам, пытаясь удовлетворить любые пожелания и прихоти.
Как итог, «самая суть», то есть полноценный самодостаточный текст терма, состоявший из трех коротеньких строк: принятия Прибежища, коренной мантры, мантры действия и расшифровки визуализаций, растет как на дрожжах! В него включают и «Плач Рудры» (длинную тоскливую песнь о собственных прегрешениях, ведущих прямиком в ваджрные ады), и «Абсолютное невыразимое раскаяние», и восхваления отдельных идамов и дакини, и молитвы к ныне здравствующим учителям линии передачи — снова к каждому конкретно, с обязательным перечислением их благих заслуг, качеств и достижений, а также настоятельными просьбами не покидать сансару, и молитву к коренному гуру, и знаменитое «Призывание ламы издалека», а также с десяток молитв о процветании линии передачи, о долгой жизни учителей (опять по отдельности), полноценную пуджу, подношение благовоний, то бишь санг, подношение кексов-торма, снова подношения охранителям (тем, о которых в спешке позабыли во второй редакции).
Краткий промежуточный итог: толщина сборника сравнялась с толщиной моей руки. Зато все довольны! И гордятся: «Вот теперь это настоящая практика!» Но пройдет лет пятьдесят, и в садхану, бьюсь о заклад, однозначно добавят новые части: что-то за здравие, а что-то за упокой!
Вывод: нет предела совершенству. Как и творческому подходу!
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.