💾 Archived View for tilde.team › ~rami › br › br_book_001.gmi captured on 2023-12-28 at 16:18:25. Gemini links have been rewritten to link to archived content
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка и непослушная дочка
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/11/23
TIME: 03.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
На улице раздались осторожные шаги, потом скрипнула калитка и какие-то люди вошли в наш двор. Я не вздрогнул, не вскочил, как было бы много лет назад, когда еще носил погоны и спал чутко, словно сторожевая собака. Напротив, лишь потянулся, превозмогая сладкую вечернюю дремоту, отпил глоток холодного зеленого чая и вновь закрыл глаза.
Впрочем, спать уже не хотелось: я и так провалялся в постели четыре часа кряду. На заслуженной пенсии (получив звание полковника, я умудрился улизнуть со службы ровно в пятьдесят лет) быстро приобретаешь различные сибаритские привычки, располагающие к неге и безделью. Основным преимуществом новой жизни было то, что я ложился, когда считал нужным, а вставал или с петухами, или после полудня. Но главное — полностью располагал собой!
Это и была долгожданная и настоящая свобода, заработанная, увы, почти тридцатилетним пребыванием среди кретинов, профессиональных карьеристов и стукачей. Однако отделался я достаточно легко, если не считать затравленную алкоголем печень и слегка расшатанную нервную систему — издержек нашей службы в доблестных органах. Тьфу-тьфу, но восстановить и первое, и второе удалось всего за несколько лет: стоило покинуть привычный круг коллег и прочих собутыльников, перестать общаться с высоким начальством и непрестанно дергаться из-за миллиона рабочих проблем, как меня все реже и реже тянуло к подружке-бутылке.
Впрочем, один давний друг (да-да, тот самый, который накропал и тиснул толстенную книжку о моих предшествующих похождениях) ёрнически утверждал, что когда я пил, общаться со мною было куда как занимательнее! Так вот: типун ему на язык! Просыпаться без утреннего похмелья — а вы ж наверняка помните, как подробно когда-то я живописал его муки, — было чудесно!
От возмущения чужими наговорами я непроизвольно фыркнул, но тут же переключился на более приятные размышления; например, как провести завтрашний день. Однако от них меня отвлекли посторонние голоса.
Окна были открыты настежь, но затянуты противомоскитной сеткой. На улице давным-давно стемнело, и сквозь шторы пробивался лишь тусклый свет одинокого фонаря у входа, да уютные отсветы соседского окошка. Рядом обитала многодетная и шумная семья, и мы, как это говорится, «дружили дворами». Ее глава, интеллигентный учитель средних лет, часто засиживался со мною за партией в шахматы. По выходным меня, как правило, облепляло их голопупое потомство, и пару-тройку часиков я помогал им осваивать компьютер. По устоявшейся традиции, после этих бесплатных уроков нас звали на праздничный обед, затягивающийся допоздна; а в Непале этих праздников — уйма! Общались же мы на примитивной окрестной разновидности «пиджин инглиш», и нас это вполне устраивало.
Соседи исповедовали сложную смесь из местных буддийско-индуистских верований, но так и не могли до конца врубиться — как это заезжую белолицую европейскую семью угораздило всерьез связаться с Дхармой, да еще и в ньингмапинско-кагьюпинской традициях… «И что же, — недоверчиво спросил при первом знакомстве учитель, смуглолицый Шарма, — у вас на родине тоже есть буддисты?»
… Тихие голоса не умолкали. Я плохо разбирался в местных наречиях (увы, с возрастом способности к изучению языков катастрофически падают), поэтому с трудом мог разобрать лингвистическую скорострелку, коей обменивалась парочка. Но все же понимал, что речь шла о завтрашнем свидании. Мальчишка неуверенно упрашивал о чем-то важном; девичьи же интонации были надменны, смешливы, ироничны и содержали отчетливые командные нотки. И без перевода было понятно, кто задавал тон в отношениях.
Железная калитка хлопнула вновь. Ночную тишину разрезал пронзительный звук тяжелого засова — я минимум десять раз собирался смазать его растительным маслом, но мешала собственная лень. Легкие шаги уверенно протопали на веранду. После минутного копошения во тьме раздались плеск и шум выливаемой воды, сдавленный писк «ой-ой», сопровождаемый весьма неприличным выражением и грохотом отшвырнутого ведра. Я прекрасно знал причину чужого возмущения, ведь всего несколько часов назад во благе вылил на себя его содержимое, нагревшееся за день, и набрал туда свежую воду. А она была почти ледяной.
Босые ноги воровато прошлепали по циновкам. Дашкино место на нашей двуспальной кровати непривычно пустовало, и мокрая ночная гостья бесцеремонно нырнула прямо туда, попутно пнув меня в спину худым и острым коленом. Затем она, как и ее мама, хозяйски отвоевала и навернула на себя бóльшую часть покрывала и совсем по-взрослому удовлетворенно вздохнула.
Тут же послышалось подозрительное чавканье.
— Ты зубы чистила? — спросил я.
Тощее существо промолчало, размышляя о чем-то сугубо женском. Я повторил вопрос.
— Не-а, — протянула она. — У меня жвачка. Она полезнее!
— Думаешь?
— Угу… Ты вот чистил зубы маленьким?
— Ну конечно, — назидательно ответил я, — аж два раза в день! Утром и на ночь!
— Ну вот видишь, — снисходительно усмехнулась дочурка. — А у тебя все равно нет почти половины. И зубная паста здесь не при чем!
Я затруднился с дальнейшими нравоучениями. Но быстро нашелся:
— А выражаться тебя кто так надоумил?
— Теть Ира, — без промедления признался честный ребенок.
Я поперхнулся!
— И когда ж успела?!
— А когда с тобой и мамой последний раз летали в Израиль. Вы опять куда-то свалили, а мы гуляли по набережной. И она сказала, что лучше научит меня сама, чем услышать это от плохих дядек или мальчишек! … Па, да ты не ссы, местные ж все равно ни шиша не понимают! А я тихонько! Например, когда ногу расшибу… Вот… и вот! — она задрала простыню и стала демонстрировать старые раны.
— Хм-хм… Ну ладно. Но давай договоримся: если ругаться, то про себя!
— Идет!
Я подставил ладонь:
— Выплюнь…
Она напоследок выдула еще один сладко пахнущий пузырь, а потом вытолкнула липкий слюнявый комочек изо рта. Я швырнул его в мусорную корзину, включил ночник и поплелся на маленькую кухню. Мне вдруг захотелось жрать.
— Как насчет подкрепиться? Тебе захватить чего?
— Рис! — воскликнула дочь. — И чили побольше!
— Не помрешь? Он же огнедышащий! И в кого ты у меня такая уродилась? — отозвался я через дверной проем.
— Поля научила! Теперь мы на спор с ней тарелку подливы прикончить можем! Она говорит, «как дракончики!»
— Мда-а, повезло тебе с тетями… Ира, Поля. Что интересно, обе — даже не родственницы.
— Зато они меня любят! Как родные! — похвастался голодный ребенок. И, сидя на постели, принялся воодушевленно уничтожать коричневую горку риса из большой глиняной плошки.
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.