💾 Archived View for tilde.team › ~rami › rb › rb_book_140.gmi captured on 2023-12-28 at 16:18:19. Gemini links have been rewritten to link to archived content
⬅️ Previous capture (2023-09-08)
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка в ваджрном круге
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/08/23
TIME: 18.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
— Помнишь о третьей тханке, которую я нашел в афганской пещере? Ты ж человек въедливый и спрашивал у Полинки, что было изображено на свитке. А тут-то и кроется бóльшая часть разгадок….
— Помню. Она так толком ничего и не сказала.
— Угу. Она лишь слышала, что эту тханку я поднес в качестве подарка своему первому учителю, но не знала о ее содержимом. Хотя мы несколько раз вместе навещали многочисленную родню ламы. Теперь там, кстати, новый домик; он построен аккурат на том месте, где от старости и непогоды само собою развалилось жилище моего коренного гуру. Я побывал в нем не далее, как позавчера. Если честно, ничего меня там не зацепило, поэтому я на своих двоих добрался до места «небесных похорон» и просидел там до рассвета… Страшно хотелось поделиться с ним чем-то важным, но, увы, сейчас он пребывает где-то совсем в другом теле и ином измерении. Наверное — учит каких-нибудь дакини… Я уверен, что мы еще встретимся, однако… в ту ночь мне сильно взгрустнулось.
Но и по сей день третья тханка находится над алтарем его внука; он теперь тоже лама. И ты, несомненно, рано или поздно увидишь ее! Причем я хочу, чтобы ты хорошенько рассмотрел изображение вместе с Полинкой.
— Почему?
— Третья тханка содержала изображение невероятной красоты и притягательности. Это была просветленная защитница женского пола, которую в Тибете называют Тарой. Всего насчитывается двадцать одна ее эманация, и у каждой имеется своя функция: гневная, полугневная, экстатическая, защищающая, очаровывающая, умиротворяющая. Каждая откликается на собственное призывание, у каждой — своя мантра действия. Я подарил тханку ламе и не придавал особого значения изображенной на ней девушке, но однажды…
— Елки-палки! Я понял! Однажды ты с коллегами «работал» в одном гадком кабаке…
— Именно! И, когда я случайно обнаружил за столиком одинокую девчушку с глазами, полными слез, меня словно током пробило! Это несомненно была она! Вернее — какое-то из многочисленных земных воплощений Тары…
Как ты, наверное, уже слышал от моих друзей, я не упускаю ни одной жизненной ситуации, которую можно было бы использовать: иногда во благо, а иногда — кому-то и во вред. А здесь… здесь спонтанно подвернулся такой нежданный шанс! И я мгновенно оказался рядом. Впрочем, слово «спонтанно» тут не подходит; я уверен, что встреча конечно же не была случайной. Так мы и познакомились.
— А если ближе к твоему покорному слуге?
— Не беспокойся. И до тебя сейчас дело дойдет. Я уже упомянул, что так и не добрался до финиша, и Призрачное тело было всего лишь промежуточным этапом… Поэтому…
Он осекся. Но потом собрался с духом и продолжил:
— Поэтому, Серег, я ухожу — прямо сегодня и сейчас. Очень уж не терпится мне заглянуть за самый край горизонта. Кстати, стремление «заглянуть за горизонт» — еще одна ошибка. Даже сам путь — тоже ошибка. Путь — всего лишь пребывание в неведении: таково высшее воззрение. Но я готов ошибаться — снова и снова! Поверь, Серый, оно того стóит!
Что будет там, пока не ясно; но в моем настоящем положении любой, даже самый близкий человек, является помехой, нежели опорой…
— Даже Полинка? Но ты ж ее и в самом деле любишь!
— Конечно. Но мне трудно объяснить, какая «любовь» находится у меня здесь прямо сейчас, — он указал на грудь. — Надеюсь, что ты рано или поздно ощутишь ее на собственном опыте! Это совсем не та тоскливая и убогая «бодхичитта», о которой толкуют досужие ламы, набившие золотом свои карманы. Эта любовь переросла уже все мыслимые рамки, разрушила привычные ограничения, стала огромной и затопила пространство. Она и есть само пространство! И теперь она полностью безлична. Чтобы ты хоть немножко понял, скажу, что чувство, которое я теперь испытываю к Полинке, самому близкому мне человечку, абсолютно аналогично тому, как я отношусь к тебе, встречному прохожему, любому другому живому существу. В нем больше нет места привязанностям, ревности, ожиданиям… Но Полинка… Полинка теперь остается одна.
— И что же?
— Сразу после всех этих… м-м… метаморфоз с телом, я крепко призадумался и стал перебирать в голове мыслимые и немыслимые варианты, которые позволили бы оставить одну из эманаций Тары в надежных руках. Ну а то, что наш цыпленок является ее полугневным проявлением, правда пока не реализованным, это факт! Она — самая настоящая дакини: «танцующая в пространстве». И тебе предстоит очень скоро в этом убедиться… Не, не так: глагол «призадумался» здесь ошибочен. Скорее, я погрузился в весьма длительную медитацию, листая чужие судьбы, примерно как кое-кто — свою верную записную книжку… И тут… что-то указало прямиком на тебя.
Я недоверчиво посмотрел на Сергея. Он участливо кивнул:
— Понимаю. Сейчас ты лежишь и думаешь: «тибетские сказки!» Но я бы назвал это иным словом: «связь». И она однозначно существует… Ты, я, Полинка, Дашка… Между прочим (конечно, если это интересно), именно я стоял тогда в толпе даков и дакини в обнимку с Дарьей, когда Поля тянула тебя за ручку к Гуру Ринпоче! Помнишь свой сон?
— Да.
— Где конкретно и сколько веков назад завязался такой тугой узелок, пока что ответить не могу. Но смотри сам… В этой жизни мы проявились почти как однояйцевые близнецы: в один и тот же год. Мы получили одинаковые имена, впряглись в одну и ту же работу. Мы схоже мыслим, общаемся, действуем; разве что ты — посильнее, частенько идешь напролом, а я (он подавил смешок) — немного поумнее, вернее, похитрее…
— «Старший — умный был детина. Средний был ни так, ни сяк, младший вовсе был дурак…» — отозвался я словами из сказки.
— Ладно, извини! Не хотел обидеть… Но ты пойми: определившись в выборе, я не мог подойти, представиться, выложить всю эту историю и, образно говоря, передать Полинку с рук на руки. Ты, старый циник и скептик, сразу послал бы меня куда подальше, правда? Поэтому я и затеял всю эту многоходовку. Цель — протащить тебя сквозь череду странных событий, свести с моими друзьями, учителями, а главное — с Полинкой… Еще — заставить пройти по грани жизни и смерти! К тому же, на руку сыграло то, что меня стали искать. Я лишь немножко подправил ситуацию в свою пользу, сделав так, чтобы дело поручили именно тебе.
— Чувствую, ты действительно мастер манипуляций, — беззлобно констатировал я. — Кстати, меня могли убить. Об этом ты не задумывался?
— Ничего… Все обошлось и обойдется в дальнейшем. Теперь лучше оценим результаты: ты получил буддийское Прибежище; лама даровал тебе еще и важное тантрическое посвящение. Ты многое узнал и во многом разобрался. Между прочим, новое имя действительно относится к бонской линии, и учитель лишь подчеркнул твою давнюю связь с гьер.
— Ты упомянул о наших прежних связях. А кем же тогда был я? А Дашка? Полинка?
— Прости, Серег! Я не вправе раскрывать эти маленькие тайны: не хочу как-то обнадеживать тебя, тешить эго или программировать на будущее. Когда-нибудь — обязательно вспомнишь сам. Тогда и обсудим, я обещаю! Заодно и посмеемся…
А сейчас у тебя уже нет выбора. Это, кстати, с ехидцей констатировал мой первый лама, когда я невзначай приперся в какой-то медвежий угол с тханками и прочими непонятными реликвиями… Ты попросту не сможешь сойти с пути. Более того: все мы находимся на нем, просто каждый — на разном этапе. Потому что никто из живых существ ни на миг не может расстаться со своей просветленной природа ума; проблема лишь в том — кто и как ее использует. Вот почему я уверен, что теперь ты и не изберешь иной дороги!
— Последнее утверждение звучит слегка самонадеянно, но я готов… попробовать. Кстати, давай, гони свое доказательство, насчет Тары…
— Запросто. — Сергей принял сидячее положение, и я последовал его примеру. — И ты сейчас заполучишь его сам!
— Это как?
— Да весьма легко. Представь Полинку: ее истинное обличье, в котором она пребывала в твоем сне. Ощути, что ты зовешь, ждешь и радуешься ее появлению. С такими мыслями повтори вслед за мною:
Склоняюсь пред объятой радостью,
Разрушающей тела врагов;
Освобождающей десятислоговой мантрой —
Проявлением ясности, возникающей из ХУМ.
Я скептически хмыкнул:
— Решил вытащить бедную девочку прямо из нагретой постельки? Ты вообще представляешь, какой час?
— Не беспокойся! Сама она будет крепко спать и видеть чудесный яркий сон. К тому же, время на этой полянке давным-давно остановилось. И мы пребываем в текущем мгновении. Такое состояние и называется «чистым осознаванием», ригпа… Вспомни, что все «самосущее» окружающее: предметы, явления, люди — это иллюзия, или наш сон; общий сон обитателей одного из шести миров сансары. А ночной сон — это двойная иллюзия. Но мы-то с тобой сейчас не спим, а бодрствуем. Мы — за пределами всех иллюзий, вот почему можем с легкостью управлять ими. Короче, не медли, полковник!
Я сосредоточился и неуверенно произнес призывание… Ноль! К моему полному конфузу, ничего не произошло.
Сергей засм��ялся.
— Не пыжься, не концентрируйся и не напрягайся! Вспомни: все уже и так присутствует внутри нас, а вокруг — царят свободные проекции ума. И тебе нет нужды уподобляться тибетскому нищему, который выпрашивает милостыню на рынке. Ибо ни Будда, ни Гуру Ринпоче, ни коренной лама не могут дать нам что-то такое, чего бы не имелось у нас всегда и во все времена.
И еще: обращайся к ней, как к равному существу, но с величайшим уважением! Помни, что пред тобой предстанет полугневная эманация просветленной Защитницы. Словом, всегда веди себя вежливо с женщинами! — усмехнулся он. — Ибо фиг его знает, на кого можно нарваться. Примерно как ты — в первый день ретрита… Угораздило ж!
— Это когда? Вернее — на кого?
— Уже позабыл? Ну-ка, припомни, с кем ты успел пообщаться.
Я нахмурил брови, задумался, потом развел руками:
— Теряюсь в догадках…
— И что, совсем не помнишь молодую маму, что подсела к тебе возле спортплощадки?
— Эта вот неподмытая маленькая коза?! Да еще и со слюнявым ребенком?
— Тихо-тихо, не горячись! Я ж сказал: будь вежлив с дакини. А те не всегда являются в прекрасных обличьях. Иногда они бывают гневными, отвратительными или устрашающими. Ну а в данном случае тебя ненавязчиво проверяли — совсем как Наропу. Можешь порадоваться: тому повезло меньше, ибо ему повстречалась совсем уж омерзительная старуха. И, признаюсь честно, испытание ты почти не выдержал… Кстати, Наропа — тоже!
— Ну не заливай, а?
Он лишь пожал плечами.
— И как быть? Право, жутко неудобно: я о ней столько гадостей успел подумать… И чуть с камня не сбежал.
Полковнику было действительно стыдно. Видя мое замешательство, Серега засмеялся:
— Уговорил! Постараюсь уладить… Давай-ка лучше вызови нашего цыпленка!
Я облегченно выдохнул, вытер пот, прикрыл веки и постарался успокоиться. Потом почему-то припомнил, как Штурмфогель доверчиво и мирно сопел на моем плече, и произнес еще раз: «Склоняюсь пред объятой радостью…»
После первой же строчки я широко распахнул глаза: откуда-то издалека доносился чудесный женский смех… Полинка неслась к нам с ликующими воплями: «Серенький, Серенький!» Она была облачена все в то же странное одеяние, а кожа слегка отливала изумрудным цветом. Ученические косички куда-то подевались, ветер свободно развевал длинные рыжеватые волосы.
Мой тезка встал и двинулся навстречу.
Дакини мигом повисла на Сергее, крепко-крепко обхватив его ручонками и худющими ногами, повторяя, словно мантру: «Ты здесь! Ты пришел!» Ее узкие босые ступни были ярко разукрашены хной, а на тонкой шее звенели ожерелья.
Через три минуты сплошных объятий и поцелуев Сергей развернулся так, чтобы дакини заметила и меня. Полинка моментально спрыгнула на траву и ринулась в мою сторону. «И ты, и ты здесь!» — восклицала она, вновь и вновь целуя то в лоб, то в губы. Мы схватились за руки, и меня переполняло неведомое ранее чувство непередаваемого счастья и радости.
Дакини притянула меня к Сергею. Мы стояли, крепко держась друг за друга, образовав маленький тесный круг.
— Теперь мы всегда будем вместе, — произнес Сергей, обращаясь к Полинке. — Ты станешь видеть меня часто-часто; правда не совсем так, как привыкла. И он тоже будет рядом. Доверяй ему, как мне самому!
Полинка обхватила нас еще сильнее.
— Но сейчас, моя хорошая, пора уходить! Сегодня нам еще есть, чем заняться… А с тобой, Серег, я прощаюсь. Или давай так: «До встречи!» Спасибо тебе! И помни, что сказал наш лама: пространство не разделяет, а объединяет. Оно не «пустотная пустота», как стараются доказать в некоторых буддийских школах, а, уж извини за убогость моего языка, «полная полнота», «великая завершенность». Это и есть невероятная радость, которую оно проявляет… А Полинка теперь целиком под твоей защитой, и я знаю, что рядом с ней всегда найдется крепкое плечо.
Мое горло предательски сжалось, и я не смог произнести ни единого слова. Заметив это, дакини успокаивающе провела рукой по моей щеке, попутно размазав несколько солоноватых капель. И грусть расставания тут же исчезла, сменившись спокойствием и уверенностью. Только сейчас я заметил, что ее ладошки тоже были щедро намазаны краской из хны, а на мизинце виднелось колечко, принадлежавшее Еше Цогьял. И оно сверкало!
— Вернусь домой, — пообещал я, — сразу заберу тебя обратно в город. Жди!
Полина лишь хитро подмигнула левым глазом и улыбнулась.
— Попробуй, кстати, на досуге как-нибудь откормить нашу девочку хотя бы до сорока пяти килограммов, — внезапно попросил мой тезка, непочтительно взлохматив ее волосы. Я сообразил, что он решил обратить прощание в шутку. — У меня, увы, не вышло!
— Эй, отвяжитесь, папики! Поздно: уже взрослая! — тут же запротестовал Штурмфогель самостоятельным и независимым голосочком. И демонстративно вырвался из наших объятий.
— Кстати, сегодня тебе предстоит еще одно свиданьице с приключением, — предупредил Сергей.
— В курсе. Сам его назначил! — недобро улыбнулся я.
— Ага. Значит все будет в порядке: я так предполагаю. Ну что же, успехов, коллега!
Они резко развернулись и пошли вверх по тропинке. Я смотрел вслед, отчаянно мечтая броситься вдогонку и уйти вместе с друзьями! Через минуту я внезапно крикнул:
— Серега! Серега-а, постой!
Он немедленно выпустил детскую ручонку и вернулся. Полинка же танцевала на пригорке: просто так — от радостного нетерпения и ожидания! Ее прозрачное одеяние светилось в лунных лучах, и сквозь него отчетливо проглядывала худющая цыплячья фигурка. «Какое тут к черту откормить!» — машинально промелькнуло в голове.
— Скажи, что находится внутри куцаба Гуру Ринпоче? — спросил я.
— Вот же зануда, — ухмыльнулся мой тезка, сделал неуловимый жест и достал маленькую статуэтку откуда-то из ладони; вернее — извлек ее из самого пространства. — На, смотри! Это теперь твое личное терма.
Я осторожно взял изображение Падмасамбхавы, не зная, как подступиться. Но в это время куцаб разом рассыпался в сухую глиняную пыль; остался лишь небольшой бочоночек бамбукового стебля. Из него выглядывала записка.
Я тут же развернул ее. На ней виднелась только одна буква, изящно выведенная фиолетовой краской на плотном желтом листке:
ཨ
— Вот и прямая передача, и самое сущностное и краткое наставление от Гуру Ринпоче. Его теперь и практикуй! — дал мне Сергей последнее напутствие. И позвал: «Полинка, мигом сюда!»
Та буквально ссыпалась обратно с горки, радуясь, что наше прощание затянулось. Мне пришлось ловить ее руками, и на мгновенье показалось, что два-три шага дакини сделала прямо по воздуху. Я почувствовал, как разгорячено и возбуждено ее маленькое тело.
Полина ласково приобняла меня за простреленное плечо.
— Смотри: вот что находилось внутри нашего куцаба. И это — начертано рукою самого Лотосорожденного! — Сергей торжественно вручил ей терма. А потом внезапно опустился на колени, потянув меня за собой, и мелодично пропел какое-то коротенькое призывание.
— Я попросил Защитницу даровать нам передачу и благословение.
Вечно улыбающееся или гримасничающее лицо Полинки стало серьезным и сосредоточенным. Она обеими руками водрузила листок сначала себе на голову, а потом торжественно прикоснулась им к нашим макушкам, трижды весело и быстро прощебетав непонятную фразу на языке дакини. И рассмеялась!
Терма вновь очутилось у меня. Не поднимаясь с земли, я неуклюже боднул Полину лбом куда-то в живот и сказал:
— Это — тебе! Мой подарок!
Дакини грациозно кивнула и царственно приняла маленький свиток. Терма исчезло где-то в складках ее одеяния.
И мои друзья молча удалились.
Дойдя до склона, девчушка обернулась, ободряюще помахала мне ручонкой и, уверенно балансируя на осыпающейся тропке, двинулась первой, отважно преодолевая заросли дрока. Серега мигом догнал ее и, шутя, наподдал коленом по маленькому заду. Полинка возмущенно, но запоздало взвизгнула, однако ускорение было таково, что последующие пару метров ей пришлось проделать на четвереньках.
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.