💾 Archived View for tilde.team › ~rami › rb › rb_book_137.gmi captured on 2023-12-28 at 16:18:17. Gemini links have been rewritten to link to archived content
⬅️ Previous capture (2023-09-08)
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: Бродяжка в ваджрном круге
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 14/08/23
TIME: 18.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: Dharma, Buddhism, Vajrayana, Dzogchen, Bon, Tibet, India, Buddha, fiction, book, philosophy, history, literature
— Но как же вышло, что в первую очередь он заговорил о страдании?
— Как получилось, что у него оказались именно такие последователи? — ответил мой тезка вопросом на вопрос. — Однако тут все просто! Ты ж помнишь: учитель должен давать наставления, исходя из менталитета и способностей учеников. Дхарма — самая жизнеутверждающая штука в этом мире, но если бы он начал с заявлений типа «Пустое пространство и его проявления — это игра радости и блаженства», — боюсь, Гаутаму бы малость не поняли… Что поделаешь — такие уж безрадостные ученички собрались вокруг… Ситуация-с!
Жизнь в жаркой и опасной Индии — отнюдь не сахар. Им было понятно и близко слово «страдание», от него и отталкивался Будда. Но вообще, страдать и держать это за героизм, ожидая, что тебе «воздастся» когда-то «потом», — глупо. Очень глупо! Гораздо разумнее проанализировать свой прошлый опыт, осознать причины страдания и обратить их в неиссякаемые источники радости.
— Ты и в самом деле это помнишь? Я про Будду и учеников…
— Скорее да. И, надеюсь, со временем все прояснится полностью.
— И как же он к ним относился?
— Как и все люди, которых переполняет хорошее настроение и терпимое отношение к окружающим: с юмором! Смеялся, подшучивал как над собою, так и над учениками. Таким, кстати, был и еще один будда — наш современник Шестнадцатый Кармапа — настоящая бомба радости! Веришь, стóит заговорить о нем, у меня по коже начинают непроизвольно бегать мурашки! И так происходит постоянно.
— Но что случилось дальше? После его ухода…
— Потом миновали несколько веков устной передачи Дхармы, и наконец-то ее решили сохранять и в письменном виде. После дивного сектантского срача между школами и последующего серьезного раскола, увы, в конечный канон вошли исключительно назидательные и довольно унылые повествования о «святом Будде». Между прочим, первые тексты, содержащие наставления, повествования и прочие истории, стали создаваться лишь спустя четыреста лет после паринирваны Шакьямуни. Вот почему подробности его реального земного воплощения так быстро превратились в подобия легенд. Тексты полны выхолощенных и приукрашенных нравоучений, изложенных «академическим» индийским стилем, и утомительнейших повторов; например, когда якобы сам Шакьямуни на протяжении получаса талдычит в разных вариациях одну и ту же фразу. Лично я устаю слушать сутры уже на второй минуте!
Но главное, Серег, что окончательно исчезло из них, это радость! … Жалко, но факт!
— А что за срач там возник? Буддисты… это ж такие миролюбивые существа, правда? — усмехнулся я.
— Да стыдно даже упоминать о подробностях — слишком они мелки и убоги! Но изволь! … На так называемом «Первом буддийском собрании» (иногда подобные мероприятия по аналогии с христианством косноязычно именуют «соборами») поднялся шум из-за того, что некоторые монахи ставили под сомнение необходимость строгого следования правилам и распорядку Винаи — жесткого устава монашеской общины. Их недовольство лишний раз показывает: благоразумнее всего исходить из смысла ситуации, а не из сухой буквы закона, тупо применяя его без разбора и во всех случаях. Впрочем, недовольных быстро осадили и угомонили. Кстати, сам факт проведения собрания — в том виде, в каком он описывался историографами, — достаточно сомнителен.
На Втором собрании Сангха окончательно распалась на разные линии из-за непримиримого и ожесточенного обсуждения таких невероятно важных вещей как хранение соли в рогах животных, дополнительная трапеза после полудня, употребление кислого молока после обеда, использование монашеских накидок «нестандартного размера»… Офигеть! Но рассматривались и более сущностные вещи. Например: «Можем ли мы не следовать Винае по примеру нашего учителя — Будды Шакьямуни?» Вопрос, кстати, возник вполне логично: ведь на пути обретения просветления сам Будда однозначно не подчинялся ограничениям Винаи, потому что ее тогда еще попросту не существовало!
И это не все! По предположениям некоторых исследователей, опирающихся на древний документ под названием «Шарипутра-париприччха», представители ультраконсервативной Стхавиравады («Учения старцев»), желавшие прослыть святее, чем сам Папа Римский, вознамерились протолкнуть в свод Винаи дополнительные ограничения и правила! Что было явным перебором: оппоненты из школы Махасангика, следовавшие первоначальным правилам Винаи, немедленно выразили свой протест. Их тут же подвергли остракизму и пинком выставили за дверь.
Впоследствии школа Стхавиравады превратилась в Тхераваду (одну из многочисленных ветвей Хинаяны), а Махасангика — предположительно в Махаяну, получившую свое первоначальное распространение в азиатских странах и на северо-западе Индии. Махасангики, кстати, были весьма интересным течением: так, они выступали за «демократизацию» Дхармы и допускали, чтобы в Сангху, наряду с монахами, входили бы и миряне. Как я понимаю, махасангики не признавали также принудительное деление на сансару и нирвану и частично исповедовали «мгновенные» методы обретения просветления.
Третье собрание, легитимизируемое только тхеравадинами, случилось вскорости после массового обезглавливания монахов, отказавшихся исполнять монаршью волю императора Ашоки, одного из главных спонсоров буддизма. И его следствием была массовая чистка монашеских рядов от всяких жуликов и проходимцев, то есть очередным отделением козлищ от агнцев.
Четвертых «соборов» насчитывается аж два! И каждое из конкурирующих «истинных» направлений буддизма признавало только свой. Одно сборище было затеяно хинаянцами на Шри Ланке: проблема состояла в том, что по причине неурожая многие монахи стали умирать от голода и традиция изустной передачи Дхармы оказалась под угрозой. Поэтому на собрании приняли решение записывать сохранившиеся наставления Будды на пальмовых листьях, собираемых в подобия книг. Махаянцы, не будь дураки, провели в Кашмире собственный сабантуй, организованный знаменитым Канишкой Первым, императором Кушанского царства. Правда он состоялся лет на двести позже и рассматривал, в основном, метафизические постулаты Абхидхармы — буддийских представлений о мироздании и мироустройстве.
Одним словом, Серый, изначально живое и радостное учение о том, чем на самом деле являются все вещи и явления, окончательно превратилось в «религию» — свод жестких правил, назидательных историй и легенд. И руку к этому приложили исключительно сами ученики Будды! Меж которыми, как водится, никогда не было и не будет согласия.
Кстати, я неоднократно замечал такую закономерность: чем выше уровень той или иной школы, тем терпимее она относится к своим «меньшим братьям». А вот последние, как правило, признают только себя и напрочь отрицают легитимность остальных течений и направлений! Но чем чаще ты прячешься за частоколом цитат из «авторитетов» или заученно твердишь фразы: «Так говорил сам Будда», «Наша линия — самая древняя и правильная», — тем сильнее твое неприятие и отторжение других буддийских школ. И чем ниже ты по буддийскому воззрению, тем активнее придаешь значение мелочам, условностям и «заповедям», которые Будда отродясь не устанавливал… Иной ситуации и иного отношения, увы, я никогда не наблюдал!
Я достал сразу две сигареты и протянул одну Сергею. Но тот лишь покачал головой: «Полчасика потерплю!» — и заложил ее за ухо.
— Мне все равно не понятны некоторые мелкие подробности, — сказал я, затягиваясь дымом. — Правда они не имеют ни малейшего отношения ко всем этим «соборам». Прояснишь?
— Ну да. Для того здесь и сидим-прохлаждаемся…
— Кого узрел в твоей прихожей тот бедный поп? Тебя? Кьюнга?
— Нет. Я лишь «подогрел» ситуацию и помог вам обоим обнажить собственное восприятие: постичь окружающее таковым, каким оно и является на самом деле. Так что он, впервые в жизни, посредством чистого видения взглянул со стороны на самого себя. Еще точнее — на свою двойственную сущность. И страшно испугался! … Смешно!
— А с кем столкнулся я? Так и выглядит настоящий Гаруда?
— Нет. Это был ты! Вспомни, как странно (на первый взгляд) потом совпало: куда ни сунься, везде присутствовал Кьюнг. Даже лама ощутил твою тесную связь с этим идамом и даровал лунг именно на его практику.
Я машинально ощупал кармашек футболки. Перо бесследно пропало.
— Ага, — подтвердил Сергей, — не ищи! Оно уже отработало свое.
— А сегодня, на скале? Кто малость пособил? Ты?
— Нет. Знаешь, помочь человеку может только он сам. В противном случае, Будда, исходя из абсолютного сострадания, давно бы сделал всех сильными, мужественными, терпимыми и просветленными. Но чудес не бывает: вот почему он просто показывает Путь. И дальше — дело только за твоим личным выбором: следовать его наставлениям или нет. Так что во время героической битвы (я, кстати, занял само�� удобное место и внимательно следил за спектаклем-трагикомедией) на скале присутствовало трое — самый настоящий Гаруда и двое бестолковых бедолаг, которые сейчас кормят крабов. У зверушек сегодня праздник!
Он опять усмехнулся.
— Слушай, но я ведь… только что убил двоих. Мерзкие, конечно, были типы, но…
— Все закономерно, — отозвался он. — Взгляни на произошедшее под таким углом: они имели намерение избавиться от тебя; они целенаправленно шли убивать (правда первым на очереди был я) и активно предпринимали для этого какие-то действия. Ну и, как результат, наши «друганы» огребли именно то, чего и добивались: в полном соответствии с законом причины и следствия. Просто они и в дурном сне не могли предположить, что несут смерть сами себе! «Если хочешь знать, что с тобою произойдет в будущем, взгляни на свои поступки»… Так сказал Будда. И, знаешь, у меня нет причин ему не доверять.
— Логично. Уже убедился!
— Понимаешь, Серег, по-настоящему быть в состоянии созерцания — это и значит «находиться в мгновенном присутствии». Если кто-то приставил тебе нож к горлу, то чистое осознавание — это спонтанное понимание, что ситуация возникла в результате стечения множества причин и условий, а сам злоумышленник — обычное живое существо, подверженное сансарным омрачениям: гневу, ненависти и запутанности, то есть тотальному неведению. Но вот дальнейшее проявление твоей ясности и бодхичитты — не рассусоливать: «значит, моя карма быть зарезанным», — а мгновенно сломать чужую руку! Однако сделать это без гнева и ненависти.
— Ну, насчет «сломать», этому нас учить не надо, — сказал я, непроизвольно поглаживая рану на плече.
— К тому же, не думаю, что ты так уж сильно хотел их убить. Более того, спустя всего несколько часов, испытываешь сожаление.
— Нет! Хоть в этом ты не прав, — медленно произнес я. — Похоже, я убил бы их и еще раз.
₪ Вернуться в раздел "Книги" ₪
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.