💾 Archived View for tilde.team › ~rami › humus.gmi captured on 2023-11-14 at 07:55:12. Gemini links have been rewritten to link to archived content
⬅️ Previous capture (2023-01-29)
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: "Летящий на крыльях ночи (Не вари козленка в молоке матери его)"
SUBJECT: «Сгинь-Сдохни»: Сравнительная типология сержантов
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 30/09/22
TIME: 01.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: literature, humour, joke, hebrew, Israel, life, jewish, IDF, ZAHAL, army, history
Вдогонку к армейским публикациям от 25.09.2022:
"Чтоб я так жил круглый год, или Хороший солдат - сытый солдат!"
"Карто-о-ошечки!" ("Проводы дочери в армию". "Ружье для Евы". "Присяга". "Картошка для мундира")
... "само по себе написалось" продолжение, состоящее из двух частей. Предлагаю их вашему вниманию:
Где-то с месяц назад командующий "Y." (...) такого-то Округа (не буду выдавать военную тайну) решил проинспектировать вверенные ему войска на предмет обеспечения питанием доблестных защитников Страны.
Ну, все служившие наверняка знают, как обычно(!) проводятся "внезапные" генеральские проверки. Еще за полгода информация утекает от "хорошо информированных источников" в штабе округа и по "сарафанному радио" мигом доводится до всех заинтересованных лиц: командиров частей и т.п. И начинается аврал! В техпарках стараются замаскировать ржавую рухлядь образца СССР-60, давно не крашенную броняшку щедро натирают соляркой (дабы блестела!), а обрезиненные катки "гусянок" - просроченной солдатской ваксой... - да-да, ваш покорный слуга, гвардии сержант, участвовал во всей этой чепухе, правда много, очень много десятков лет тому назад. Выгоревшие пожухшие остатки травы красятся из распылителей в ядовито-зеленый цвет. Из санчасти экстренно выгоняются все болящие: с жуткими нарывами, температурой и стертыми в кровь ступнями. Ибо все, поголовно все должны быть в строю!
... Ах, да, запамятовал: в мухоморно-красный цвет красятся крышки канализационных люков; поверх торжественно наносят четыре жирные белые точки. Почему - никто не знает, но злые языки поговаривают, что это распоряжение самого(!) командующего. (Между прочим, это реальный случай из службы, который впервые заставил меня задуматься об одной щекотливой теме)
Наконец наступает торжественный день. Он может начаться со столь же "внезапной" тревоги по "проверке боевой готовности", иногда - продолжиться марш-броском техники километров эдак на двести, но обычно, в целях экономии моторесурсов и давным-давно ушедшей в неизвестном направлении солярки до таких крайностей дело не доходит. Да и кто знает, сколько многотонных боевых машин внезапно могут проявить свой строптивый норов и встать колом, намертво перегородив какое-нибудь гражданское шоссе. Нет, лучше не рисковать!
Итак, через контрольно-пропускной пункт торжественно проезжает дорогая блестящая машина с целым экскортом сопровождения. Дежурный и дневальный по КПП, судорожно прижимая вспотевшие ладони к фуражкам, завороженно провожают ее глазами. Навстречу, как пуля, уже мчится командир части (битых полдня просидевший с трубкой допотопного полевого телефона ТА-57 в ожидании сообщения "Везуть!" ... Отвлекусь и замечу: как и всегда, проводная связь работает из рук вон плохо: чтобы дозвониться только до "Винокура" - это позывной дежурного телефонной станции, который сутками томится в бетонном бункере, зажав многочисленные штеккеры в руках и даже зубах, - нужно исступленно крутить ручку телефона минутки три, а то и поболе. А уж дежурный, если повезет, соединит вас со следующей станцией. И посему в радиусе пяти километров на всех перекрестках загодя расставляют так называемых "регулировщиков дорожного движения" - якобы для беспрепятственного проезда начальства по особо оживленным и опасным участкам дороги; но на самом деле, единственная задача продрогших солдатиков - завидя кортеж, судорожно замахать красными флажками, чтобы его сигнал заметил ближайший собрат по несчастью. И так - по цепочке.
Но давайте все же продолжу свои воспоминания... Водитель генеральской машины выныривает из салона и подобострастно открывает заднюю правую дверцу. С сиденья с трудом (увы: возраст, малоподвижный образ жизни, общие габариты) выползает высокий чин с огромными звездочками и пятью линиями орденских планок. Его торжественно и бережно, чуть ли не под ручку, ведут на плац.
Там, тоже с утра, томятся солдатики... "Здра... т-рщи бой-ЦЫ" - доносится до них негромкий бас. "Зра! Же! Т-рищ... Г-рал!" - натужно отзывается многоголосый рев: эту несложную фразу солатики заучивали и ("до усеру" - как говоривал наш старшина) репетировали целую неделю. Из кустов доносится заливистое гавканье - это разбуженная полковая собачонка решила поприветствовать высокого гостя на схожий лад.
"Молодцы, молодцы", - так же негромко и удовлетворенно бурчит под нос командующий - и отбывает в штаб: то ли для проверки показателей боевой и политической подготовки, то ли прямиком на фуршет - но и первое, и второе - тоже страшная военная тайна.
Так вот - фиг вы угадали! Засуньте в задницу арабского ишака свои армейские воспоминания! Ибо что делает настоящий(!) командующий округом, когда в его голову внезапно взбредет проверить вверенных ему "кравим" (боевые части)? Да очень просто: с пылу, с жару хватает пару-тройку подчиненных по направлениям (питание, хозо, вооружение, техническое обеспечение) - "так: ты, ты и ты! - поехали!" - самолично плюхается за баранку и летит куда-нибудь в сторону пустыни Негев.
Командующий, прошагавший тяжелый жизненный и армейский путь на своих двоих (например, от Войны Судного дня - до операций "Литани", "Мир Галилее" и Второй Ливанской войны; от рядового - и до генерала), по-прежнему молниеносен, как летучая мышь, пронырлив и сообразителен, как ее отдаленная родственница - хитрая полуночная крыса. Как правило, он невысок, сухощав, очень спортивен. Лицо - абсолютно непроницаемо, ибо выдублено пустынным солнцем и, вдобавок, скрывается за зеркально-черными очками. Зачастую на физиономии также имеются щедрые отметины от двух или трех боевых операций, а на теле - еще парочка шрамов, ожогов или затянувшихся пулевых отверстий. Так что поверьте: по внешему виду все они одинаковы [1], кем бы наш алюф, тат-алюф или целый алюф-мишне (генерал-лейтенант, генерал-майор, генерал-полковник; имеется еще и рав-алюф - начальник Генштаба IDF) ни был по происхождению или по стране Исхода родителей и прочих отдаленных предков: "кактусом"-саброй, то есть коренным местным жителем, ашкенази (европейским евреем), сефардом (выходцем из Испании), горским евреем-"кавкази" или даже каким-нибудь экзотическим эфиопом-"фалашмурой", а также арабом-бедуином (да-да, есть и такие части) и прочим друзом.
[1] Нет, я немного не прав! Ибо сабров и горских евреев все же можно отличить по смуглости, широкой кости, низкой, хотя и короткой челке, напоминающей шерсть двухмесячного ягненка, и общему обилию черно-серебристо-седой растительности; иногда кажется, что последняя пробивается прямо через плотную ткань полевой формы.
Он мало и быстро говорит, причем всегда по делу (ну еще бы: когда ты торчишь под перекрестным огнем где-нибудь на Синайском полуострове, становится не до праздных разговорчиков), плюс - часто и остро шутит... Если вся жизнь пролетает в смертельной и каждодневной опасности - поневоле станешь либо трупом, либо юмористом: иного тут не бывает.
Как-то "сопровождать по части" его тоже не надо, ибо он знает ее (равно как и всю территорию вверенному ему округа) лучше, чем свои пять пальцев. Вон в том дальнем углу он лет так тридцать назад лихо сиганул через забор, чтобы сбегать в "самоход"; под тем уныло-одиноким фонарем - задремал на боевом посту и получил свой первый в жизни нагоняй, а вон-вон там (выдадим страшный секрет), в укромном местечке за вагончиком - имел дивное любовное приключение с будущей женой и матерью своих пятерых детей - такой же лихой, как и нынешние солдатки из не менее бесстрашного боевого женского батальона "Каракаль" [2]; всего в двух километрах от части - подорвал свой первый вражеский танк, на близлежащей границе - схлопотал третье ранение... короче говоря: есть что вспомнить!
[2] "Степная рысь" - создан в 2004 г. с целью предоставить всем желающим призывницам возможность служить в боевых частях. Батальон состоит из юношей (около 30%) и девушек; служба проходит без разделения должностей и полов. Охраняет южную границу Израиля, предотвращая проникновение множественных террористов, а также контрабанду и наркотрафик с Синайского полуострова. Многие военнослужащие вступают в романтические отношения, которые выливаются в создание семей после службы (2 и 3 года) в армии.
Но он примчался сюда не за пустопорожними воспоминаниями. Посему запыленная одинокая машина молнией вносится на территорию, и командующий резво трусит по ему одному известному маршруту - закуткам, нычкам и щелям; не обделяя своим вниманием конечно же кухню и продовольственные склады, ибо ЗАБОТА О СОЛДАТАХ - одна из первых его обязанностей. Одним словом, он возникает повсюду, словно черт из табакерки! (если б, конечно, нечистый носил такие большие погоны)
Ремарочка: таких визитов (как и внезапно-глобального наступления ЦАХАЛя) следует ожидать в любой неурочный час, в��ючая ночной. Ибо "лайла", ночь - лучшее время для всяческих темных и тайных делишек, согласны?
Так вот. Все это была предыстория - просто чтобы мои читатели прониклись ситуацией и обстановкой. А сама новость, на которую я хотел обратить ваше подуставшее внимание, весьма коротка. После инспекции в (...) Округе разразился страшный скандал, попавший даже в местные СМИ. Оказывается - вслушайтесь! - бедных-разнесчастных солдатиков собирались (только собирались!) "накормить несвежей(!) пищей". Все виновные получили заслуженный жуткий нагоняй.
Но почему? Я специально выделяю разъяснения в отдельный абзац: оказывается яйца в холодильнике были (вчитайтесь в эту фразу!) просрочены... на ОДИН день! На ОДИН день был просрочен и "король" израильского стола: повседневный хумус! (который, замечу, не едят, похоже, одни арабские верблюды, ибо они предпочитают вкусные колючки)
[Примечание: если вы не в курсе, то хумус - всего лишь пряная постная паста из бобов нута, кунжута и зиры. Отварите до состояния пюре обычный горох, отожмите, добавьте туда перемолотые и обжаренные зиру (кумин), тхину (кунжутные зерна), перец чили, петрушку, чеснок, влейте лимонный сок и оливковое масло, взбейте миксером - и будет вам хумус! Как правило, он является дополнением к таким же знаменитым представителям местного общепита - фалафели: обжаренным во фритюре шарикам из того же нута, сметанно-жидкому соусу из тхины и пите: "конвертикам" из теста, куда щедро укладывается все вышеперечисленное удовольствие]
Вот такие порядочки царят в доблестном ЦАХАЛе! Впрочем, драконовские запреты - ЛЮБЫЕ несъеденные во время солдатского приема пищи и даже НЕ(!) распечатанные продукты: молоко, сыр, творог, йогурты, не говоря уже о горячих блюдах (мясе, рыбе, колбасках, котлетах) безжалостно УНИЧТОЖАЮТСЯ без оглядки на срок давности! - оправданная мера, пошедшая и развившаяся еще со времен ветхозаветного пророка Моисея: "Не вари козленка в молоке матери его!"... Не верите? А вы попробуйте сами провести такой сверхопасный эксперимент в условиях пустынной жары... и потом сообщите - что с вами случилось (если, конечно, будете в состоянии).
И посему между приемами мясной и молочной пищи (надеюсь, не стоит упоминать, что вся она является кошерной!) здесь выдерживаются традиционные шесть часов.
Ну а на сладкое - выдержка из моей новой книги на схожую армейскую тему:
Первые два дня прошли в неразберихе и решении штатно-бытовых проблем. Затем, во многом благодаря неутомимости Анат, жестким организаторским способностям Дода и моей относительной мягкости и терпимости, дела пошли на лад.
Теперь было так. Ранним-ранним утром в казарму пулей влетала наша «вожатая» (я наконец-то разузнал истинное значение слова «мадриха») и тут же ныряла в импровизированную канцелярию. Мы вдвоем поджидали высокое начальство — свеженькие, выбритые, умытые и заправленные.
Далее «заботливая мама» — я напомню, что Анат была почти в три раза моложе нас с Дэвидом и уж точно — в три раза меньше! — терпеливо выслушивала полусерьезный-полушутливый доклад о происшествиях, проблемах и прочих ЧП (на самом деле, самым большим ЧП был, похоже, ремонт выключателя или крана), и мы отправлялись на утренний обход по казарме. Ни то, ни другое, естественно, не требовалось по программе, однако нам с Додом хотелось показать «этим гражданским» настоящую армию — чтоб штафиркам было чем похвастаться перед детьми, а то и внуками!
Сей представительный триумвират словно бы играл в «злых и добрых полицейских», еще точнее — сержантов; кем, впрочем, мы и были на самом деле. Наши роли были идеально расписаны, но случилось это весьма спонтанно, как и бывает в любой армии мира. При этом, прошу учесть, нашими подопечными были не бестолковые солдатики, а вполне добропорядочные подданные разных стран мира, возрастом от двадцати и до шестидесяти с гаком.
Ну хорошо, уговорили: сейчас я немного отвлекусь и расскажу вам поподробнее. На самом деле, на свете имеются три типа сержантов.
Первый, самый примитивный, — злобный, злопамятный, воинственный и тупой самодур-карьерист (отличный пример — сам Дод, или, допустим, «сержант Сгинь-Сдохни» из известной повести на тему космических войн). Положительные моменты: вверенное ему подразделение отлично объединяется против такой страшной напасти, плюс, находится в более-менее боеспособном состоянии, да и дисциплина не хромает. Нет только ответственности и инициативы. (Маленькая ремарочка: именно так я и думал о Доде, пока не узнал его поближе. Но об этом — позже.)
Номер два — умелый манипулятор. Самый непредсказуемый и потому опасный тип. Внешне спокоен, расслаблен, не торопит и не подгоняет. Никогда не повышает голос. Фальшиво участлив, при этом любит влезть в душу, а потом использовать выведанную информацию. «Работает», в основном, на чужих эмоциях, коими и подпитывается. Обожает конфликты чужих интересов, то есть предпочитает исподтишка сталкивать лбами как командование, так и подчиненных. И умело использует противоречия в личных целях. Большой плюс: подразделение всегда накормлено, одето-обуто, отлично экипировано; огромный минус: в коллективе царит обстановка неопределенности, и ты никогда не знаешь, чего ожидать в следующие полчаса. (Здесь я самокритично хотел было указать пальцем на вашего покорного слугу, но быстро передумал.)
Третий персонаж — «человечный профессионал». Огромное достоинство — не давит на подчиненных, но искренне старается научить их хоть каким-то азам военной профессии и периодически прикрывает чужие «залеты» от вышестоящего руководства. Основной недостаток: ему тут же садятся на шею! Дисциплина в таком подразделении хромает.
... Ну что, уразумели? Ладно, все это пустые разговоры! А сейчас я продемонстрирую, как это выглядело на практике.
Итак, в «канцелярии» появляется Анна, нервная и впечатлительная немка из Дюссельдорфа, инженер-конструктор по специальности. Она проектирует огромные ветряки — перспективные энергетические установки. В «Сар-Эль» ее пригнала извечная немецкая вина перед всем народом Израиля. Анна активный член какой-то очередной партии «зеленых», но, поскольку все «леваки» поголовно являются горячими поклонниками «угнетенных палестинцев», считается в ней полнейшим изгоем.
По неизвестной причине у немки исчез флакончик с жидкостью от загара (замечу, при таком нещадном солнце, да еще в пустыне — вещь жизненно необходимая, как и непременная фляга с водой), и она хочет новый. Мадриха некстати смылась на доклад в штаб, и первый, на кого она натыкается, — это Большой Дод. Он сдержанно рычит на немку:
— Какой еще флакон? Бери пример с меня, — тут он демонстрирует свою кирпично-красную рожу, — вернешься с обалденным загаром! А со смуглой кожей все мужчины будут твоими! Особенно гастарбайтеры! Ты же любишь потных небритых гастарбайтеров, я не ошибся?
Белокожая немка, нежное лицо которой за пять утренних часов успело покрыться ожогами, чуть не плачет.
Найн. Она любит только мужа.
Тут, привлеченный шумом, в «канцелярию» захожу я. И проявляю неподдельные заботу и участие.
— Дорогая, не расстраивайся! Что-то? «Потеряла»? Нихт ферштейн, либэ Анхен: как можно потерять флакон в комнате размером два на четыре метра? Украли? Нет? Я так и думал! Значит где-то позабыла. Давай-давай, вспоминай.
Обескураженная Анхен тщетно силится припомнить, где просрала свой крем. Я же вкрадчиво продолжаю:
— А представь, Анна, что каждый солдат потеряет персональное средство защиты от солнца и потребует новое. Что тогда случится? Армия обороны Израиля просто разорится! Да-да, именно «о-бо-ро-ны», — ибо ЦАХАЛь защищает эту чудесную страну от террористов и, между прочим, тем самым не допускает их в твою родную Германию. А если она разорится, то не сможет уберечь ни женщин, ни стариков, ни детей. Анхен, ты хочешь, чтобы все их убили вонючие бородатые террористы? Все шесть миллионов евреев?
Найн. Она не хочет. Она любит евреев.
— Более того, — накручиваю я дальше, — наша доблестная гражданская, хоть и добровольческая, служба защищает не только отдельные страны, но всю западную цивилизацию, согласна?
Анхен согласно кивает, уже сквозь слезы. Ей искренне жалко: флакончик, конечно же себя, цивилизацию в целом, но еще больше — слабых мира сего. И я прекрасно ее понимаю.
— Майне либэ, ты в самом деле желаешь, чтобы чья-то расхлябанность способствовала появлению убийц на улицах Дюссельдорфа, а также Мюнхена и Берлина? Тебе не жалко женщин и детей?
Конечно же жалко. И Анна трясет несчастной белокурой головой.
— Ровно столько же евреев, целых шесть миллионов, — продолжаю я неспешную политинформацию, — уничтожены во время Шоа. Ты слыхала что-нибудь о Холокосте, Анна? Об «окончательном решении еврейского вопроса»? ... Йа?
Я попал прямиком в цель. По облезающей красной коже текут уже ручейки. Теперь немке жалко и всех евреев мира, а также жутко стыдно за ошибки, которые совершили ее отдаленные предки.
— А если вдруг не слышала, то, когда вернешься «нах хауз», съезди в Освенцим или Майданек. Поверь, это недалеко!
На горестный немецкий плач прибегает Анат. Она участливо у��ешает страдалицу, стремглав несется обратно к себе и — добрая еврейская девочка! — протягивает Анне новый флакончик. А заодно и свою баночку с бальзамом от ожогов. У сержантки-сабры восточная смуглая кожа, и ожоги ей не грозят.
Я протестующе поднимаю руку вверх.
— Разрешите?
Тут я лезу в канцелярский шкаф... и достаю тот самый копеечный флакон. Анхен еще раз плачет — теперь от радости, нежданно нагрянувшего катарсиса, и тянет к спасителю благодарные руки.
Но я не спешу отдавать находку, ибо здесь важен воспитательный момент.
— Майне либэ, а не хочешь поинтересоваться, как отыскалась твоя пропажа, а? Давай объясню. Ты утром опоздала в строй, так? И все двадцать шесть человек ждали тебя одну! Между прочим, мы направлялись на весьма важное мероприятие — утренний прием пищи. А без пищи не может прожить ни один человек, включая и нон-комбатантов, и бойцов. Пока что я прав?
Анна согласно кивает. До нее что-то начинает доходить. Правда, с преогромным трудом.
— Задерживая подразделение, ты нарушаешь общий график приема пищи. Следом за нами завтракают «кравим», боевая рота, еврейские мальчики восемнадцати—двадцати лет. Ну и как, по-твоему, будут воевать голодные дети?
— Они сдадутся, — трагически подливает масла в огонь Дод. — ... Нет, отставить! ЦАХАЛь никогда не сдается! Они все погибнут! И каждого будут оплакивать бабушки и дедушки, чудом пережившие Холокост, а также мамы и папы, братья, сестры и любимые...
— Таким образом, любое опоздание подрывает боеспособность армии. Анна, ты взрослая женщина, поэтому могу выдать важную военную тайну: если боевое подразделение будет принимать пищу в спешке, то калорийный боевой паек не усвоится, а бойцы получат сильное пищевое расстройство и...
— Обосрутся! — радостно рявкает Большой Дод, да так громко, что с впечатлительной Анхен едва ли не приключается вышеупомянутое. — И линия фронта окажется прорвана на нашем участке! За нарушение боеготовности под трибунал отдадут тебя, уважаемую мадриху и командира части!
Анна не видит, что «уважаемая мадриха» двумя руками зажимает рот, чтобы ненароком не заржать.
— Итак, — гну я дальше, — ты опоздала в строй потому что задержалась возле умывальника, где наводила красоту. И заключительным этапом было использование вот этой чудо-жидкости, произведенной замечательной израильской косметической фирмой. Ты торопилась, швырнула флакончик на полочку и побежала на построение. А Большой Дод, этот опытный и ответственный сержант, проверяя порядок (чтобы не подвести нашу уважаемую мадриху), конечно же не мог удержаться и убрал его из неположенного места. Потому что беспорядок — еще один враг боеготовности. И скажи спасибо, что Дод не выкинул его за ненужностью!
— Данке, — благодарно выдавливает Анна.
— Видишь, к каким катастрофическим последствиям может привести потеря маленького флакончика?
Яволь. Она все поняла.
— И, — заканчиваю я эту длинную логическую цепочку, — поскольку никто больше сегодня ничего не терял, держи его. Ауфвидерзеен! Марширен — марш!
© Rami Rosenfeld, 2022. CC BY-NC-ND 4.0.