💾 Archived View for tilde.team › ~rami › schnaz.gmi captured on 2023-07-22 at 17:25:23. Gemini links have been rewritten to link to archived content
⬅️ Previous capture (2023-03-20)
-=-=-=-=-=-=-
רמי
SUBJECT: "Эпический бой на высоте двести восемнадцать"
AUTHOR: Rami Rosenfeld
DATE: 05/03/23
TIME: 00.00
LANG: ru
LICENSE: CC BY-NC-ND 4.0
TAGS: literature, humour, joke, hebrew, Israel, life, jewish, IDF, ZAHAL, army, history
Это продолжение, т.е. еще одна глава из книги; предыдущая - см. публикацию от 30.09.2022: "Летящий на крыльях ночи" // "Сгинь-Сдохни".
P.S. Да, кстати: не поправляйте меня по поводу "русской(!) лезгинки" - так написано спе-ци-аль-но! :)
Армейские истории можно слушать бесконечно. Короче, держите еще одну.
Мы с Додом отдыхаем. У нас официальный послеобеденный «шнац», то бишь сладкий и крепкий сон. Тут в «канцелярии» раздается деликатный стук.
— Да! — орет разбуженный, а посему злой Дод.
Дверь неслышно открывается, и к нам проникает слегка прихрамывающий Джоэл. Он — житель штата Орегон; ему сорок пять. Профессия — риэлтер, настоящая акула бизнеса; поговаривают, что чуть ли миллионер. Каким чертом его занесло в «Сар-Эль», сказать трудно. Возможно, риэлтера гнетет подспудная нехватка маскулинности: щуплый лысоватый Джоэл не служил в армии. Вчера он натер ногу, и на ней образовался волдырь. Ему требуется экстренная медицинская помощь. В его руке — сразу три страховки и три толстенных договора с медицинскими компаниями.
Дод садится на постели и чешет бритый обгоревший затылок. Он из южного штата и терпеть не может жителей западного побережья США. После минутного почесывания — отрывает лоскутик облезающей кожи, внимательно рассматривает его. И засовывает в рот.
— Джоэл, — орет он еще сильнее, — ты не гей? Или может мама в детстве поменяла тебе пол? Признавайся!
Дверь открыта, и вопли разносятся по всей казарме. Джоэл жутко краснеет и тушуется.
Нет, он не гей. Это все «возмутительные слухи и инсинуации». Но у него «серьезная медицинская проблема, подпадающая под страховой случай и требующая сложного оперативного вмешательства».
Не поворачиваясь к нам спиной, Джоэл прикрывает дверь поплотнее. Он так напряжен, что не видит, как она распахивается вновь.
— А-а, — радостно орет Дод, — извини, бро! А я думал, что из этих, «весельчаков», или целая трансуха! А ты, оказывается, мужик! Ошибочка вышла!
Теперь риэлтер краснеет с ног до головы. И робко выставляет вперед ступню в пластиковом шлепанце. На женском мизинчике еле-еле виднеется маленький водяной волдырик.
— А если мужик, — ревет Большой Дод, — то ты меня поймешь! Слушай, солдат, я потерял четырех человек на высоте «двести восемнадцать» в Индокитае. Проклятые вьетконговцы палили со всех сторон, и моему лучшему другу напрочь оторвало ступню... Да-да, именно эту!
Джоэл слегка убирает правую ногу обратно. Сказки про Вьетнам — полное вранье, ибо Дод — мой ровесник, и ни в каком Вьетнаме он не воевал: увы, не успел, о чем сильно сожалеет! Однако сержант отлично знает, что маменькин сынок Джоэл — большой любитель фильмов «Взвод» и «Апокалипсис сегодня», и посему его жуткие сказки угнетающе действуют на риэлтерскую психику.
— Кровавые ошметки разлетелись в разные стороны! Я перетянул культю жгутом, вколол ему обезболивающее — да-да, прямо сквозь грязные штаны! — и забинтовал. И он, опираясь о мое плечо, встал, взял в руки автоматическую винтовку... и снова ринулся в атаку! Когда вьетконговцы увидели, что на них бежит настоящий американский герой, они в панике побросали укрепленные позиции. И обезьянок тут же выжгла напалмом наша авиация! А запах барбекю держался над их говняной деревней неделю! Понял, бро?
Конечно понял. «Бро» заметно полегчало, и он уже не чувствует себя таким больным. Но тут в дело участливо вступаю я.
— Присаживайся, Джоэл. Ну что ты стоишь! Давай я аккуратно положу больную ногу вот сюда... ага, осторожнее! — прямо на стул. А теперь снимай обувь.
Я залезаю в ящик стола, достаю оттуда склянку с йодом, бинт и мою руки обеззараживающим раствором. Джоэл опять настораживается. Обрабатываю антисептиком палец и аккуратно начинаю медосмотр.
— Знаешь, дружище, — констатирую я спустя три минуты гробового молчания, — у тебя действительно травма. Но не из серьезных. Однажды, еще в СССР, во время операции в горах (извини, не буду уточнять место), я уже справлялся с подобной мелкой проблемой — она возникла у моего напарника. Я взял штык-нож, облил его водкой... Кстати, ты пил русскую водку?
Нет. Он пьет только «Кровавую Мэри»: не больше двух стопок за вечер. Да и то раз в месяц.
— И следом налил целый стакан, чтобы мой друг выпил его залпом... Ага, потом аккуратно проколол — нет-нет, не бойся, я только нажал! — острием пузырик, потом выдавил гной и вырезал больную кожу вокруг. Взял горящую ветку из костра и прижег. Последнее необходимо, ибо главное — не занести инфекцию в твою кровавую рану. Иначе разовьется гангрена, а она необратима. И тогда тебе отрежут ногу! Кстати, страховка здесь не поможет.
Джоэл пугливо вздрагивает.
— Но уже вечером мой друг плясал лезгинку. Ты умеешь танцевать русскую лезгинку, Джоэл?
Нет. Он любит старомодное ча-ча-ча.
— Ну хорошо! Дод, my dear, где твой десантный нож? С утра он, по-моему, валялся на столе... Зажигалка у меня найдется.
Джоэл внезапно сбрасывает мою руку, вскакивает и пытается дать деру!
Нет-нет, все в порядке! У него уже все прошло.
До смерти испуганный Джоэл не видит, что сзади давно уже стоит мадриха, свидетельница почти всего разговора, и держит наготове аж три маленьких полосочки специального антимозольного пластыря. Мнимый больной хватает пластырь, торопливо благодарит сержантку и спешит покинуть эту страшную комнату.
Дверь громко хлопает.
Мы беззвучно трясемся от смеха. Тут дверь распахивается, и на пороге вновь появляется приободрившийся риэлтер.
«Я не гомосексуалист, — гордо заявляет он, — у меня жена и двое детей!»
— Научись сначала мыть ноги, папа! — добродушно советует Большой Дод. И мгновенно засыпает.
© Rami Rosenfeld, 2023. CC BY-NC-ND 4.0.