💾 Archived View for basnja.ru › b1 › 87 › r5202.gmi captured on 2023-07-22 at 18:48:25. Gemini links have been rewritten to link to archived content
⬅️ Previous capture (2022-07-16)
-=-=-=-=-=-=-
Ягненочек дурного нраву,
Соскуча быть всё взаперти,
Чтоб поискать себе забаву,
Решился, наконец, уйти.
«На что житьё мое похоже? —
Он говорил в тоске своей, —
Тут вижу я одно и тоже;
Иль голой луг, или ручей.
А если иногда порою
И в рощицу отпустят нас,
Тогда пастух глядит за мною,
Чтоб я ни с места ни на час.
Ах! как меня бесчеловечно
Тиранят здесь и день и ночь;
Нет! Я рабом не буду вечно!
Отсюда удалюся прочь!»
Услышавши сие, Овечка
Сказала сыну своему:
«Всё правда!., нету и словечка!
Неволя в тягость хоть кому!
Но, милой мой! в края чужие,
Скажи, — зачем же ты пойдешь?
Ужель спокойство, дни благие,
Близ матери ты не найдешь?»
Тут добрая Овца пустилась
Ему об этом толковать;
Но как бедняжка ни трудилась,
Сын ничего не мог понять.
Однажды ночью, как все были
Предавшись сну, он видит вдруг,
Что двери притворить забыли...
И тотчас выбежал на луг.
Тогда совсем уж быв на воле,
Имел он над собою власть.
Чего желать тут можно боле?
Прошла вся прежняя напасть.
«Земля, — он говорит, — не ложно
Велика — ей пределов нет;
Легко вперед идти мне можно...
Пойду глядеть на белой свет.
Ну что когда бы я старушке
Себя стал слепо доверять?
Тогда пришлось бы мне в избушке
Свой век лишь в скуке провождать.
Она мать добрая, конечно,
Нельзя не согласиться в том,
И я люблю ее сердечно;
Но где ж ей разуметь о всём?
Родительницы ослепленны;
Они нас мучают, любя.
Ах! хорошо, что просвещенный,
Я слушал только сам себя!»
Сперва наш умник побоялся
И стал от холоду дрожать;
Но только утра лишь дождался,
Он успокоился опять.
Роса на травочке блистала
Как будто некакий алмаз;
Его всё это восхищало;
Ягненок кушать стал тотчас.
Известно, что весьма опасна
Роса такая для Овец;
Наш странник чуть было ужасно
От ней не захворал вконец.
Но скоро луг давно знакомый
Ему отменно надоел;
Другою пищею влекомый,
Ягненок в хлеб гулять пошел.
Там вдруг, откуда ни возмися,
Пред ним с собаками мужик;
Как мой бедняжка ни вертися...
Но что пустой поможет крик?
Поймали псы его за шею;
Глупца к крестьянину ведут.
«Так для тебя я в поле сею? —
Сказал ему крестьянин тут. —
Постой-ко! я тебя, любезной,
Заставлю от хлебов отстать...»
Чтоб избежать судьбины слезной,
Сей скрылся в кустик отдыхать.
Ободранный весь без пощады,
Про мать бедняжка вспоминал,
И вне себя был от досады,
Что сдуру от нее бежал.
В сии быв мысли погруженный,
Он слышит голоса вдали;
И скоро видит, изумленный,
Что мальчики к нему пришли.
Иной ему рвёт сильно ухо,
Другой за хвост его тащит;
Иной ногой колотит в брюхо,
Четвертый лапы теребит;
И,словом,верно бы убила
Его толпа сих шалунов,
Когда б судьба не сохранила
Несчастного от их оков.
Явился пахарь к ним в средину
И всех малюток разогнал.
«Не стыдно ль мучать так скотину?» —
Он им с досадою сказал.
Все разбежалися, покинув
Крестьянина тут одного;
Взор жалобный Ягненок кинув,
Просил о помощи его.
Мой пахарь, поглядев прилежно,
И видя, что жирён он был,
Взял из куста его небрежно,
И в свой кулёчик посадил.
«Ого! — сказал он, — нам не худо
Поесть его с моей женой.
Для ужина прекрасно блюдо!
Пойдем-ко, брат, ко мне домой.
Сей час жалеть ты будешь верно,
Что стадо покидать так смел...»
Бедняк отчаялся безмерно,
Но всё-таки в кульке сидел.
Пришед домой и сброся бремя,
Мужик жене стал говорить:
«Теперь еще, кажись, есть время
Ягненка к ужину сварить?
Возьми его — убей, — а кожу
На будущий мы спрячем год,
Чтоб оной нашего Серёжу
Прикрыть зимой от непогод».
Запрыгал мальчик от веселья,
Потом просил покорно мать,
Чтобы часочик от безделья
Позволила с ним поиграть.
Мать, как сие представить можно,
Дала шалить Серёже с ним;
Он так играл неосторожно,
Что сей остался чуть живым.
Но поигравши с ним довольно,
Малютка, наконец, уснул;
Тогда бедняжечка наш вольно
От всех страданий отдохнул.
Вдруг в голову вошло Ягненку,
Чтоб прекратился беда,
Уйти отсюда потихоньку,
Неведая и сам, куда.
Он выбрал рощицу густую,
Чтоб там в покое рассудить,
Нельзя ль ему судьбину злую
На лучшую переменить.
Всего умнее, как казалось,
Идти бы к матушке родной,
И сердце с этим соглашалось...
Да как не видеть свет большой?
Опять в дорогу он пустился.
В лесу нашед терновый куст,
Он под него скорей забился,
Чтобы уйти от алчных уст.
Но голод бедного терзает;
Покушать хочется давно;
Тут, выходя, он оставляет
Почти что всё своё руно.
«Нет нужды! это мне ученье!.. —
Сказал он, — не пойду вперёд;
Вить голод худшее ж мученье!..»
И с сим за травкою идёт.
Лужок, цветами испещренный,
Является его глазам;
Позорищем сим восхищенный,
Располагается он там.
Наелся как душе угодно;
За сим потребно отдохнуть;
Под старой дуб он лег свободно,
Хотя немножичко уснуть.
Несчастной! кто ж из состраданья
Здесь будет сберегать тебя?
Тут брошенный ты без вниманья,
Конечно, погубишь себя.
И в самом деле, чрез минуту
Бедняжка в страхе заблеял;
Волк, пасть свою разиня люту,
Нечаянно пред ним предстал.
От ужасу глаза закрывши,
Не смел он на того смотреть,
От коего, невинен бывши,
Ему пришлося умереть.
Волк жадный, ухватив зубами
Сего Ягненка поперёк,
Пробравшись в лес между древами,
Его в кустарник приволок.
Там, глядя на него как должно,
Он говорил: «Спасибо, брат!
Быть сытым от тебя мне можно,
И я тебе сердечно рад!»
Но между тем в лесу раздался
Различных псов ужасный лай;
Без памяти Волк испугался,
Всё бросил, и бежать давай.
Охотники за ним погнали;
Один его с дороги сбил;
Собаки тотчас подбежали,
И Волк уже разорван был.
Сим от ужасного злодея,
По счастью, странник избежав,
Свой дух перевести не смея,
Лежал между высоких трав.
По счастию... ах, нет! напрасно
Он льстил себя надеждой сей!
Хотя к зверям попасть ужасно,
Но вить не лучше ж у людей.
В суму с дичиною большую
Его забросили тотчас;
Там участь ожидая злую,
Про мать он вспоминал не раз.
«Ах! для чего, — кричит уныло, —
Ее не принял я совет?
Гораздо бы мне лучше было!
Теперь же и отрады нет!
Погибну здесь я безвозвратно;
Иссохнет с горя бедна мать;
Ах! мне и жить уж не приятно,
И я решился умирать!..»
Но пастушок весь день в тревоге
Искал Ягненка по кустам,
И шед уныло по дороге,
Охотников встречает там.
Об нём спросил он их в печали.
«Попал, — кричат все, — к нам в суму!..»
Над ним немало хохотали,
И его бросили к нему.
Пастух едва его живого
Взяв на руки, понес с собой;
Там на навоз сложив больного,
Ушел поужинать домой.
Едва Овечка услыхала
Блеянье сына своего,
К нему скорее прибежала
И в чувства привела его.
Она не рассуждала много;
Не стала бедному пенять;
И так уж он наказан строго
И мог всё опытом узнать.
С сих пор он стал повиноваться,
Чтить наставления родных;
И знал, что счастьем наслаждаться
Нельзя никак в кругу чужих.
О дети милые! не ложно
Сей случай мог вам показать,
Что всем благополучье должно
Среди семейств своих искать.
Ах! не ропщите николи же
На власть отцов и матерей;
Кто может в свете быть им ближе
И драгоценнее детей?
Их власть Сам утвердил Создатель;
Он их наставил для того,
Чтобы, дел ваших наблюдатель,
Отец берег вас от всего.
Что ныне требуют родные,
То впредь удобно вам помочь;
Щитом любви несчастья злые
От вас клонят далече прочь.
Тогда владеть нам льзя собою,
Когда созрел уж человек.
Нередко первый шаг судьбою
Располагал на целой век.
Но ежели, вконец с летами,
Снабдясь ученьем и умом,
Способны будете вы сами
Сей жизни шествовать путём,
Тогда, друзья мои! идите,
Куда идти велит вам Бог;
Законы все Его блюдите,
Чтоб каждый счастливым быть мог.