💾 Archived View for basnja.ru › fonvizin › 3419.gmi captured on 2022-06-04 at 01:58:33. Gemini links have been rewritten to link to archived content
⬅️ Previous capture (2022-03-01)
-=-=-=-=-=-=-
Как скоро дьявол услышал о помянутом примирении благочестия с философиею и приметил, что тем, конечно, уменьшится и собственная его сила, то советовал с отцом своим, сатаною, что начать в сем бедном состоянии.
— Надобно стараться, — говорил сатана, — чтоб между суеверием и неверием заключить мир и представить им, что обоих сила, конечно, уничтожится, когда благочестие с философиею согласились жить в мире.
— Не можно тому статься, — отвечал дьявол, смеявшись, — это сделать столь трудно и невозможно, как то, чтоб соединить огонь с водою.
— Посоветуем еще, — отвечал сатана, — я и сам признаюсь, что то трудно, но по крайней мере должно сделать опыт, и когда мое предложение благополучно скончается, то может оное, конечно, назваться славным делом.
И действительно, имел он причину назвать то делом славным, ибо невозможно вообразить ненависть и вражду, которая была между суеверием и неверием; и никакие еще ниже грамматические сражения столь жестоки не были, как сии, ибо с обеих сторон было великое множество помощников. Таким образом, никто из них друг другу не уступал, но неверие, когда и не в состоянии было взять силою, то старалось делать то обманом. Суеверие же могло поставить гораздо более войска, а особливо под командою генерала Энтузиазма, или ярости, которого силе и жару никто не мог противиться. Он одолевал и наступал на всех, и будучи слеп, не страшился нималой опасности и презирал все затруднения. Средство же, которое употребил сатана, чтоб между сими двумя неприятельницами заключить хотя перемирие, было следующее: сатана пошел сперва к неверию, которое нашел в великой печали о соединении философии с благочестием. Как скоро оно его увидело, то сказало:
— Теперь-то окружено я сильными неприятелями, которые грозят мне пагубою. Прежде сего истощало я и так все мои силы против соперника моего, то есть суеверия, но теперь имею я уже новых злодеев, которых сперва не страшилось, отчасти для того, что ссора между мною и философиею не так была важна, как теперь, а отчасти для того, что я, помощию твоего сына, возбуждало между ею и благочестием непрестанную ненависть. Того ради имели они и так довольно уже дела, когда защищали себя друг от друга.
— Поэтому теперь, — говорил сатана, — должно вам принудить себя помириться с суеверием, чтоб могли вы противиться новым неприятелям.
— Не можно тому статься, — сказало тогда неверие, — я знаю, конечно, что оно ни за что на то не согласится.
— Однако ж, я думаю, — говорил сатана, — что это дело не невозможное. По крайней мере уговорю я его заключить с вами хотя перемирие, когда представлю, что того требует собственная его польза и что благочестие, которое несколько с ним имело сходства, теперь стало уже ему явным неприятелем.
Неверие, получа от сих сатаниных слов некоторую надежду, что дело сие произведено быть может, обещало, с своей стороны, на требуемое, конечно, согласиться. Сатана пошел потом к суеверию, которому сделал он помянутое предложение. Сначала хотя и получил весьма строгий ответ, но как потом употребил сатана всю свою лесть доказать ему, что в том состоит собственная его польза, то смягчило суеверие несколько гнев свой и требовало только времени собрать свой военный совет. Потом был оный собран и предложение всем сказано, но генерал Энтузиазм, который имел первое там место, как скоро сие услышал, то чуть было в тот самый час не сошел с ума. Пена текла у него из роту, и сам сатана принужден было бежать был тогда назад; однако со всем тем, по прошествии первого жару, начали рассуждать точнее о пользе сего перемирия и определили следующее: хотя и невозможно заключить мир между суеверием и неверием, однако для новых своих неприятелей благочестия и философии должно быть, конечно, перемирию. Таким-то образом сатана переменил совсем прежние обстоятельства. Но, однако ж, самое сие перемирие утвердило еще более союз между благочестием и философиею. И должно непременно надеяться, что благочестие всегда будет в состоянии противиться суеверию и неверию, когда только останется в согласии с здравым рассуждением.
Обе сии басни доказывают, что сила благочестия состоит в точнейшем соединении с здравым рассуждением и что ничему тому не должно верить, что не сходствует с общими и здравыми понятиями. Но притом разум должен непременно уступать в целях преестественных и отнюдь не опровергать непостижимого. Когда же с обеих сторон сие будет хранимо, то благочестие наилучше вооружится против всех своих неприятелей и может, конечно, противиться как суеверию, так и неверию.